• Ферекид Сиросский • - 02 Марта 2025 - Блог

Поиск

Навигация

Колонка новостей

Чат

Ваше время

Православие.Ru

Видео - Медиа

• Посм., ещё видео

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Форма входа

Помощь нашему сайту!

Не оскудеет рука дающего

Главная » » • Ферекид Сиросский •

13:48

• Ферекид Сиросский •

providenie.narod.ru

Начало теокосмогонии

Сравнение между космогониями

Ближайшая аналогия

Согрешивших от дерзости

О бессмертии души

Хетты и орфики

Лексика орфических таинств

Лексика

Фрагмент Плутарха о таинствах

Ссылки по теме

Помочь, проекту "Провидѣніе"

Начало теокосмогонии

Ферекид Сиросский был уроженцем острова Сирос – одного из Кикладских островов, расположенного рядом с Делосом. Согласно наиболее правдоподобной датировке, его акмэ пришлось на 59-ю Олимпиаду (544-541 до н.э.), т.е. он должен был родиться ок. 580 г. до н.э.

Ряд источников называет Ферекида учителем Пифагора, в т.ч. Словарь Суды: «Рассказывают, что он был учителем Пифагора, а у него самого наставника не было» (διδαχθῆναι δὲ ὑπ’ αὐτοῦ Πυθαγόραν λόγος, αὐτὸν δὲ οὐκ ἐσχηκέναι καθηγητήν) (F2)[1]. Диоген Лаэртский цитирует посвящённое Ферекиду стихотворение Иона Хиосского (ок. 490 – 422), упоминающее Пифагора:

ὣς ὁ μὲν ἠνορέῃ τε κεκασμένος ἠδὲ καὶ αἰδοῖ
καὶ φθίμενος ψυχῇ τερπνὸν ἔχει βίοτον,
εἴπερ Πυθαγόρης ἐτύμως ὁ σοφὸς περὶ πάντων
ἀνθρώπων γνώμας ᾔδεε κἀξέμαθεν.
Украшенный мужеством и благоговением,
И умерший он имеет душой благую жизнь,
Если мудрец Пифагор истинно всех
Мужей мнения познал и изучил.

(F56)[2]

Традиция называет Ферекида автором первого прозаического сочинения на греческом языке: «Феопомп говорит, что он первый написал о природе и богах (πρῶτον περὶ φύσεως καὶ θεῶν γράψαι)» (Диоген Лаэртский, 1.116) (F1); «Некоторые сообщают, что он первым издал сочинение в прозе (πρῶτον δὲ συγγραφὴν ἐξενεγκεῖν πεζῷ λόγῳ τινὲς ἱστοροῦσιν)… Вот всё, что он написал: “Семинедрие”, иначе “Богосмешение” или “Теогония”. Это Богословие, содержащее происхождение и преемства богов (ἔστι δὲ ἅπαντα ἃ συνέγραψε ταῦτα˙ Ἑπτάμυχος ἤτοι Θεοκρασία ἢ Θεογονία. ἔστι δὲ Θεολογία ἔχουσα θεῶν γένεσιν καὶ διαδοχάς)» (Словарь Суды) (F2).

На основании сохранившихся фрагментов теокосмогонию Ферекида можно восстановить в следующем виде (порядок событий предположительный): 1. Изначально существовали три первых божества – Зас (Зевс), Хронос (Кронос) и Хтония. 2. Хронос произвёл из своего семени три начала – огонь, дыхание или воздух (пневма) и воду. 3. Эти три начала были распределены в пяти недрах. 4. Из них возникло многочисленное новое поколение богов. 5. Зас берёт в жёны Хтонию, имя которой становится Ге, и дарит ей покров с изображением Ге и Огена (Океана). 5. Битва Кроноса и Офионея. 6. Раздел уделов между богами, Зевс наследует Кроносу.

Начало теокосмогонии Ферекида засвидетельствовано двумя фрагментами: «Сохранилась книга Сиросца, которую он написал и начало которой: “Зас и Хронос были всегда, и Хтония; имя же Хтонии стало Земля, когда Зас дал ей в дар землю”» (σώιζεται δὲ τοῦ Συρίου τό τε βιβλίον ὃ συνέγραψεν οὗ ἡ ἀρχή˙ Ζὰς μὲν καὶ Χρόνος ἦσαν ἀεὶ καὶ Χθονίη: Χθονίῃ δὲ ὄνομα ἐγένετο Γῆ, ἐπειδὴ αὐτῇ Ζὰς γῆν γέρας διδοῖ) (Диоген Лаэртский) (F14); «Ферекид Сиросский говорит, что Зас был всегда, и Хронос, и Хтония – три первых начала (Ζάντα μὲν εἶναι ἀεὶ καὶ Χρόνον καὶ Χθονίαν τὰς τρεῖς πρώτας ἀρχάς)» (Дамаский Диадох. «О первоначалах» (согласно Евдему)) (F60).

В «Теогонии» Гесиода первоначало мира Хаос «возник» (γένετο) (Теогония, 116). У Ферекида три первых божества «были всегда» (ἦσαν ἀεὶ). Здесь Ферекид ближе к философам-досократикам, у которых ἀρχή (божество, божественное вещество или нечто среднее) существует изначала.

______________

[1] Фрагменты Ферекида приводятся по изданию: Hermann S. Schibli. Pherekydes of Syros. Oxford, 1990.
[2] Перевод М.Л. Гаспарова:

Мужеством был он велик и совестью был он украшен, И принимает душой в смерти блаженную жизнь, Ежели прав Пифагор и в знаньи своём, и в ученье: «Мысль – превыше всего между людей на земле».

Сравнение между космогониями

В дальнейшем Ферекид называет Хроноса Кроносом (Кроном). Ферекид – первый известный нам автор, делающий подобное отождествление, которое позднее становится у греков обычным. Хронос осуществляет первое творение: «Хронос же создал из своего семени огонь, воздух и воду (τὸν δὲ Χρόνον ποιῆσαι ἐκ τοῦ γόνου ἑαυτοῦ πῦρ καὶ πνεῦμα καὶ ὕδωρ)… из которых, после их распределения в пяти недрах, составилось многочисленное иное поколение богов, именуемое пятинедровым, что должно быть равнозначно пятимирному (ἐξ ὧν ἐν πέντε μυχοῖς διηιρημένων πολλὴν ἄλλην γενεὰν συστῆναι θεῶν, τὴν πεντέμυχον καλουμένην, ταὐτὸν δὲ ἴσως εἰπεῖν, πεντέκοσμον)» (Дамаский Диадох. «О первоначалах» (согласно Евдему)) (F60); «Вот всё, что он написал: “Семинедрие”, иначе “Богосмешение” или “Теогония”. Это Богословие, содержащее происхождение и преемства богов (ἔστι δὲ ἅπαντα ἃ συνέγραψε ταῦτα˙ Ἑπτάμυχος ἤτοι Θεοκρασία ἢ Θεογονία. ἔστι δὲ Θεολογία ἔχουσα θεῶν γένεσιν καὶ διαδοχάς)» (Словарь Суды) (F2).

Итак, Хронос производит из своего семени три первоначала (огонь, воздух и воду), которые распределяются в пяти недрах (μυχοί) и, по всей видимости, смешиваются в разных пропорциях. Из этих смесей возникает многочисленное новое поколение богов. Сочинение Ферекида содержит первый известный случай смешения (κρᾶσις) в космогоническом контексте у греков.

Примечательно сходство идей Ферекида с идеями его греческих современников VI в. до н.э., в т.ч. Анаксимена, который «полагал, что начало – бесконечный воздух, из которого рождается то, что есть, что было и что будет, а также боги и божественные существа, а [все] прочие [вещи] – от его потомков» (ἀέρα ἄπειρον ἔφη τὴν ἀρχὴν εἶναι, ἐξ οὗ τὰ γινόμενα καὶ]τὰ γεγονότα καὶ τὰ ἐσόμενα καὶ θεοὺς καὶ θεῖα γίνεσθαι, τὰ δὲ λοιπὰ ἐκ τῶν τούτου ἀπογόνων) (DK 13 A7) (перевод А.В. Лебедева). По всей видимости, потомками (ἀπόγονοι) воздуха, от которых происходит «всё прочее», здесь называются «боги и божественные существа».

Ещё более заметно сходство между космогониями Ферекида и Анаксимандра, «космосам» которого могут быть уподоблены «недра» Ферекида. Анаксимандр «говорит, что при возникновении этого космоса из вечного [?] выделилось нечто чреватое горячим и холодным, а затем сфера пламени обросла вокруг окружающего Землю аэра [холодного тумана] словно кора вокруг дерева. Когда же она оторвалась и была заключена внутрь неких кругов, возникли Солнце, Луна и звёзды» (φησὶ δέ τι ἐκ τοῦ ᾀδίου γόνιμον θερμοῦ τε καὶ ψυχροῦ κατὰ τὴν γένεσιν τοῦδε τοῦ κόσμου ἀποκριθῆναι καί τινα ἐκ τούτου φλογός σφαῖραν περιφυῆναι τῷ περὶ τὴν γῆν ἀέρι ὡς τῷ δένδρῳ φλοιόν· ἧς ἀποῤῥαγείσης καὶ εἴς τινας ἀποκλεισθείσης κύκλους ὑποστῆναι τὸν ἥλιον καὶ τὴν σελήνην καὶ τοὺς ἀστέρας) (DK 12 A10) (перевод А.В. Лебедева).

Сравнение между космогониями Ферекида, Анаксимандра и орфиков указывает на их возникновение в общем климате греческой мысли VI в. до н.э.:

Ближайшая аналогия

Самый обширный отрывок из сочинения Ферекида, донесённый до нас папирусом Гренфелла-Ханта, посвящён браку между Засом (Зевсом) и Хтонией:

(F68)

Конец колонки 1 цитирует Климент Александрийский в «Строматах»: «Ферекид Сиросский говорит: “Зас творит покров, большой и красивый, и вышивает на нём Гею и Огена, и чертоги Огена” (Ζὰς ποιεῖ φᾶρος μέγα τε καὶ καλὸν καὶ ἐν αὐτῷ ποικίλλει Γῆν καὶ Ὠγηνὸν καὶ τὰ Ὠγηνοῦ δώματα)» (F69). В другом месте того же сочинения он также говорит про «“крылатый дуб” и вышитый “покров” на нём – всё аллегорическое богословие Ферекида…» (ἡ ὑπόπτερος δρῦς καὶ τὸ ἐπ’ αὐτῇ πεποικιλμένον φᾶρος, πάντα ὅσα Φ. ἀλληγορήσας ἐθεολόγησεν) (F76).

Дерево в связи с покровом упоминает Максим Тирский: «Имей в виду также поэзию Сиросца: Зена и Хтонию, Эрота между ними, рождение Офионея, битву богов, древо и покров» (ἀλλὰ καὶ τοῦ Συρίου τὴν ποίησιν σκόπει καὶ τὸν Ζῆνα καὶ τὴν Χθονίην καὶ τὸν ἐν τούτοις Ἔρωτα, καὶ τὴν Ὀφιονέως γένεσιν καὶ τὴν θεῶν μάχην καὶ τὸ δένδρον καὶ τὸν πέπλον) (F73). Никаких подробностей про это дерево в сочинении Ферекида мы не знаем – вероятно, оно было каким-то вариантом мифологического мирового древа.

На покрове, который Зевс дарит на свадьбу Хтонии, он изображает Землю и Океан. Последний, по представлениям древних греков, был пресноводной рекой, омывающей вокруг земную сушу. Изображение Зевсом Земли и Океана по сути равнозначно их творению. У Гомера и Гесиода ничего не говорится о Зевсе как творце, и вообще в дофилософский период греки в целом не представляли мир как божественное творение. Первое определённое описание мира как творения Бога у греков встречается в «Тимее» Платона. Сочинение Ферекида, таким образом, было шагом в развитии греческого креационизма.

Сотворённая Зевсом Земля становится свадебным даром Хтонии, которая вследствие этого сама с ней в определённом смысле отождествляется: «Имя же Хтонии стало Земля, когда Зас дал ей в дар землю» (Χθονίῃ δὲ ὄνομα ἐγένετο Γῆ, ἐπειδὴ αὐτῇ Ζὰς γῆν γέρας διδοῖ) (Диоген Лаэртский) (F14).

Максим Тирский упоминает «Зена и Хтонию, Эрота между ними» (καὶ τὸν Ζῆνα καὶ τὴν Χθονίην καὶ τὸν ἐν τούτοις Ἔρωτα) (F73). Прокл в комментарий к «Тимею» сообщает: «Ферекид говорил, что, собираясь творить мир, Зевс превратился в Эрота…» (ὁ Φ. ἔλεγεν εἰς Ἔρωτα μεταβεβλῆσθαι τὸν Δία μέλλοντα δημιουργεῖν) (F72). В «Теогонии» Гесиода Эрот (Эрос) наряду с Хаосом и Землёю входит в число трёх первоначал и в то же время является силой, побуждающей богов к порождению.

Однако ближайшую аналогию к Эроту Ферекида мы находим в орфическом богословии. У орфиков Фанес «лелеет в душе безокий быстрый Эрос» (ποιμαίνων πραπίδεσσιν ἀνόμματον ὠκὺν) (Рапсодическая теогония, фр. 16), при этом он сам является Эросом: «из него (т.е. яйца) по истечении времени вылупился полный вожделения Эрос» (ἐξ οὖ περιτελλομέναις ὥραις ἔβλαστεν Ἔρως ὁ ποθεινός) (Аристофан. Птицы, 696). Позднее его проглатывает Зевс: «и Эрос многорадостный, всё это покоится в великом теле Зевса» (καὶ Ἔρως πολυτερπής πάντα γὰρ ἐν Ζηνὸς μεγάλωι τάδε σώματι κεῖται) (Рапсодическая теогония, фр. 61). Вместив в себя Фанеса-Эроса, Зевс творит мир заново.

Согрешивших от дерзости

В уже приводившейся цитате Максима Тирского о сочинении Ферекида говорится, что оно рассказывало в т.ч. про «рождение Офионея, битву богов» (καὶ τὴν Ὀφιονέως γένεσιν καὶ τὴν θεῶν μάχην) (F73). Подробнее этот сюжет излагает Ориген в своём сочинении «Против Цельса»: «[По словам Цельса,] Ферекид, который был намного древнее Гераклита, рассказывает миф о том, что два войска противостоят друг другу, одним из которых предводительствует Крон, другим – Офионей, и повествует о вызовах и поединках между ними, и как они заключают договор: которые из них упадут в Оген – тем быть побеждёнными, а которые выпихнут [их] и победят – тем владеть небом (μυθοποιεῖν στρατείαν στρατείᾳ παραταττομένην καὶ τῆς μὲν ἡγεμόνα Κρόνον διδόναι, τῆς ἑτέρας δ’ Ὀφιονέα, προκλήσεις τε καὶ ἁμίλλας αὐτῶν ἱστορεῖν, συνθήκας τε αὐτοῖς γίγνεσθαι, ἵν’ ὁπότεροι αὐτῶν εἰς τὸν Ὠγηνὸν ἐμπέσωσι, τούτους μὲν εἶναι νενικημένους, τοὺς δ’ ἐξώσαντας καὶ νικήσαντας τούτους ἔχειν τὸν οὐρανόν)» (F78).

Судя по имени Офионея (Ὀφιονεύς), произведённому от слова ὄφις «змей» (< ПИЕ *ogʷʰis), он был разновидностью змеевидного чудовища, представленного в греческой мифологии во множестве вариантов (Горгона, Химера, Тифон, Пифон, Герион и др.), а рассказ Ферекида был отголоском индоевропейского змееборческого мифа.[1] Мы ничего не знаем ни об обстоятельствах рождения Офионея, ни о составе его войска. Из наличной информации можно только заключить, что он предпринял попытку захватить верховную власть над миром, но потерпел поражение от войска Крона (как здесь называется Хронос) и был низвергнут в Океан (из чего следует, что битва состоялась уже после бракосочетания Зевса и Хтонии).

Любопытная параллель к повествованию Ферекида обнаруживается в песни Орфея из «Аргонавтики» Аполлония Родосского (III в. до н.э.):

(Аргонавтика, 1.503-506)[2]

В обоих случаях змеевидное божество (Ὀφιονεύς или Ὀφίων) терпит поражение от Крона и низвергается в Океан. Однако Офион у Аполлония Родосского изначально обладает властью над миром, которую потом теряет, а Офионей у Ферекида Сиросского лишь безуспешно пытается её захватить, поэтому можно говорить лишь о некотором влиянии сочинения Ферекида на «Аргонавтику».

В «Против Цельса» Ориген также сообщает: «По его (т.е. Цельса) словам, Ферекид сказал: “Под тем уделом лежит удел Тартарский, сторожат его дочери Борея Гарпии и Буря, туда изгоняет Зевс богов, согрешивших от дерзости” (κείνης δὲ τῆς μοίρας ἔνερθέν ἐστιν ἡ ταρταρίη μοῖρα˙ φυλάσσουσι δ’ αὐτὴν θυγατέρες Βορέου Ἅρπυιαί τε καὶ Θύελλα ˙ ἔνθα Ζεὺς ἐκβάλλει θεῶν ὅταν τις ἐξυβρίσῃ)» (F83). Из этого можно заключить, что Зевс у Ферекида в конечном счёте становится верховным правителем мира, однако никакие источники не упоминают, что в его сочинении Зевс в соответствии с традиционным греческим мифом захватил власть у Крона насильственно. Возможно, согласно Ферекиду, после победы над Офионеем Крон добровольно отстранился от дел и передал правление миром Зевсу.

______________

[1] См.: Сергей Петров. Конь, колесо и колесница. 2019. С. 76-89. [2] Перевод Григория Церетели:

Пел и о том, как сперва Офион и с ним Евринома
Океанида над снежным Олимпом владыками были,
Как, побеждённый насильем, он отдал почётное место
Крону, и Рее – она, и как в глубь Океана низверглись.

О бессмертии души

Имеется несколько античных свидетельств о том, что Ферекид первым из греков говорил о бессмертии души. Так, Цицерон в «Тускуланских беседах», предположительно следуя Посейдонию, сообщает: «Насколько известно из письменного предания, впервые сказал, что души людей вечны, Ферекид Сиросский… Это мнение всячески поддержал его ученик Пифагор» (quod litteris exstet, Pherecydes Syrius primum dixit animos esse hominum sempiternos… hanc opinionem discipulus eius Pythagoras maxime confirmavit) (F7).

О том же говорит ряд других латинских авторов, возможно, зависящих от Цицерона, в т.ч. Лактанций: «Ферекид и Платон утверждали, что души бессмертны: подлинно это учение в особенности свойственно нашей религии» (Immortales esse animas Pherecydes et Plato disputaverunt: haec vero propria est in nostra religion doctrina) (Божественные установления, 7.7.12) (F85a); «До него (т.е. Платона) такого же мнения придерживался Пифагор и его учитель Ферекид, который, согласно Цицерону, первым утверждал о вечности душ» (In eadem sententia fuit etiam Pythagoras antea, eiusque praeceptor Pherecydes, quem Cicero tradidit primum de aeternitate animarum disputavisse) (Божественные установления, 7.8.7) (F85b).

Души людей бессмертны уже у Гомера, поэтому под их «вечностью», о которой, согласно Цицерону, первым говорил Ферекид, должны пониматься их предсуществование и перевоплощение.

О вере в метемпсихоз Пифагора, именуемого преданием учеником Ферекида, упоминает уже Ксенофан (ок. 570 – ок. 475), которого цитирует Диоген Лаэртский (8.36):

(DK 21 B7)

Словарь Суды прямо заявляет, что Ферекид «первым ввёл учение о переселении душ» (πρῶτον τὸν περὶ τῆς μετεμψυχώσεως λόγον εἰσηγήσασθαι) (F2).

Порфирий в своём сочинении «О пещере нимф» сообщает: «Ферекид Сиросский говорит о недрах, ямах, пещерах, дверях и вратах, символизирующих вхождения душ в тела и их исхождения из тел» (τοῦ Συρίου Φερεκύδου μυχοὺς καὶ βόθρους καὶ ἄντρα καὶ θύρας καὶ πύλας λέγοντος καὶ διὰ τούτων αἰνιττομένου τὰς τῶν ψυχῶν γενέσεις καὶ ἀπογενέσεις) (F88). По всей видимости, «недра, ямы и пещеры» Ферекид помещал в Аид, где души (грешников?) ожидают перевоплощения.

Порфирий ещё раз упоминает Ферекида в послании «К Гавру»: «…В особенности Нумений и толкователи тайных смыслов у Пифагора понимают как семя реку Амелет у Платона, Стикс у Гесиода и орфиков и истечение у Ферекида» (κἀνταῦθα πολὺς ὁ Νουμήνιος καὶ οἱ τὰς Πυθαγόρου ὑπονοίας ἐξηγούμενοι, καὶ τὸν παρὰ μὲν τῷ Πλάτωνι ποταμὸν Ἀμέλητα, παρὰ δὲ τῷ Ἡσιόδῳ καὶ τοῖς Ὀρφικοῖς τὴν Στύγα, παρὰ δὲ τῷ Φερεκύδῃ τὴν ἐκροὴν ἐπὶ τοῦ σπέρματος ἐκδεχόμενοι) (F87).

Поскольку Амелет и Стикс являются реками подземного мира, «истечение» (ἐκροή) Ферекида могло быть водным потоком в Аиде, выносящим души наверх перед новым воплощением, подобным потоку в платоновском «Федоне» (114a), и в силу этого могущим быть сопоставленным с семенным истечением.

Знаменитый греческий ритор IV в. н.э. Фемистий в своей 2-й речи, обсуждая самоубийство в 353 г. узурпатора Деценция, избавившее императора Констанция II от необходимости его казнить, заявляет: «Так божественный гений царя (Констанция II) сохраняет его руки чистыми даже от справедливого кровопролития более, нежели Ферекида и Пифагора» (οὕτω δὴ ἄρα βασιλέως προμηθεῖται τὸ δαιμόνιον καθαρὰς φυλάξαι καὶ δικαίου φόνου τὰς χεῖρας μᾶλλον ἢ Φερεκύδου καὶ Πυθαγόρου) (F90).

Известно, что пифагорецы (как и орфики и Эмпедокл) считали кровопролитие грехом, который приводит к повторному воплощению души. Если предание, которому следует Фемистий, достоверно, то Ферекид также мог в своём сочинение называть убийство в качестве одной из причин перевоплощения.

Хетты и орфики

Примечательно сходство идей, выраженных в последней части хеттского эсхатологического текста с представлениями греческих орфиков. В хеттском тексте душа идёт в загробный мир «великой» дорогой, к которой она была приготовлена ещё при жизни «провожатым» (посвятившим её в таинства?):

29 uran KASKAL-an ḫarzi marnuwalan KASKAL-an ḫarzi Она идёт великой дорогой. Она идёт невидимой дорогой.

30 š=an=z=apa KASKAL-ši LÚ.KASKAL-laš ḫandāit Провожатый приготовил её для этой дороги.

«Великая дорога» может быть сопоставлена со «священной дорогой», которая упоминается в орфических текстах, например, в золотой табличке кон. V – нач. IV в. до н.э. из Гиппонион в Южной Италии (В10):

καὶ δή καὶ σὺ πιὼν | ὁδὸν ἔρχεα‹ι› ἅν τε καὶ ἄλλοι
μύσται καὶ βάχχοι | ἱερὰν στείχουσι κλε‹ε›ινοί
И, испив, ты пойдёшь по священной дороге,
По которой идут и другие славные мисты и вакханты.

И с «дорогою Зевса» из 2-й Олимпийской оды Пиндара:

μείναντες ἀπὸ πάμπαν ἀδίκων ἔχειν
ψυχάν, ἔτειλαν Διὸς ὁδὸν παρὰ Κρόνου τύρσιν: ἔνθα μακάρων νᾶσος…
Но те, кто…
Сохранили душу свою чистой от всякой скверны,
Дорогою Зевса шествуют в твердыню Крона –
Остров Блаженных…

(69-71)

В хеттском тексте душа усопшего говорит о своём падении в реку и пруд:

33 dāšanatan paimi ÍD-p[a m]ūḫḫi luli[ya
Я пойду ... В реку я упаду. В пруд
34 muḫḫi tenawa=šan paim[i l]ē pai[mi lē
Я упаду. Да не пойду я к tēnawaš, да не пойду я …

Это напоминает встречающуюся в нескольких орфических табличках фразу о падении или прыжке усопшего, именуемого козлёнком, тельцом или овном, в молоко: «Козлёнок, я упал в молоко» (ἔριφος ἐς γάλ’ ἔπετον) (А1); «Козлёнок, ты упал в молоко» (А4); «Телец, ты прыгнул в молоко» (τα{ι}ῦρος εἰς γάλα ἔθορες), «Овен, ты упал в молоко» (κριὸς εἰς γάλα ἔπεσ‹ες›) (D1).

Ни в каком другом хеттском тексте не встречается слово tēnawaš, смысл которого остаётся загадочным. Можно только сказать, что обозначаемое им явление каким-то образом вызывает утрату душами памяти:

03 tēnau[waš/n? … Ū]L kanē[šzi
Tēnawaš … не узнаёт.
04 araš ar[an ŪL kanē]š -zi
Один другого не узнаёт.

Орфические таблички упоминают рядом с домом Аида источник, к которому душа не должна даже приближаться. Очевидно, это источник Леты. Подробно о нём говорит Платон в мифе об Эре: «[души] отправляются на равнину Леты (“Забвение”), где нет ни деревьев, ни другой растительности. Уже под вечер они располагаются у реки Амелет (“Беззаботная”), вода которой не может удержаться ни в каком сосуде. В меру все должны были выпить этой воды, но, кто не соблюдал благоразумия, те пили без меры, а кто её пьет таким образом, тот всё забывает» (Государство, 10.621.a). Вместо источника Леты душа орфического посвящённого должна испить из источника Мнемосины (Памяти). Хеттский текст обрывается на призыве к душе:

03 w]ā!tar eku
Пей воду!

В утраченном контексте в хеттском загробном мире упоминается луг (uellawa). Орфические тексты называют лугом (λειμών) место пребывания душ посвящённых.

Хеттский текст сообщает, что души грешников в загробном мире пьют грязь или грязную, мутную воду (mirmirruš):

07 mirmirruš [akkuška]n -zi
Мутную воду они пьют.

В ряде греческих текстов, испытавших влияние орфизма, говорится, что непосвящённые в Аиде находятся в βόρβορος (Вейсман: болото, грязь, навоз, нечистота), напр., у Аристофана:

εἶτα βόρβορον πολὺν
καὶ σκῶρ ἀείνων: ἐν δὲ τοῦτο κειμένους…
Дальше – грязь ужасная,
Навоз бездонный. В нём зарыты грешники.

Лягушки, 145-146

Замечательно семантическое и фонетическое сходство между хеттским словом mirmirruš и греческим словом βόρβορος, оба из которых не имеют признанной этимологии.

Сравнение древнехеттского эсхатологического текста с греческими текстами, созданными более чем тысячелетие спустя, выявляет несомненные черты сходства между ними и позволяет предположить, что орфическая эсхатология имеет глубокие индоевропейские корни.

Лексика орфических таинств

В текстах, касающихся орфических таинств, можно выделить ряд характерных терминов. В их число входит слово βόρβορος (Вейсман: болото, грязь, навоз, нечистота), которым описывается место пребывания душ непосвящённых в загробном мире. В сохранившихся собственно орфических текстах оно не засвидетельствовано, однако встречается, в частности, у Аристофана, Платона и Плутарха в определённо орфическом контексте.

В комедии Аристофана «Лягушки», поставленной в 405 г. до н.э., Геракл описывает Дионису Аид, включая муки грешников:

εἶτα βόρβορον πολὺν
καὶ σκῶρ ἀείνων: ἐν δὲ τοῦτο κειμένους…
Дальше – грязь ужасная,
Навоз бездонный. В нём зарыты грешники.

Лягушки, 145-146

Далее говорится о блаженстве праведников, которыми оказываются мисты (очевидно, орфические):

Геракл

ἐντεῦθεν αὐλῶν τίς σε περίεισιν πνοή,
ὄψει τε φῶς κάλλιστον ὥσπερ ἐνθάδε,
καὶ μυρρινῶνας καὶ θιάσους εὐδαίμονας
ἀνδρῶν γυναικῶν καὶ κρότον χειρῶν πολύν.
А дале – флейт услышишь дуновения
И свет увидишь дивный, как надземный день.
И рощи мирт, и радостные сонмища
Мужей и жён, и рук неисчислимых плеск.

Дионис

А это кто ж такие?

Геракл

Посвящённые (οἱ μεμυημένοι).

Лягушки, 155-160

(Перевод Адр. Пиотровского)

Платон употребляет слово βόρβορος в контексте таинств и эсхатологии в диалоге «Федон»: «И быть может, те, кому мы обязаны учреждением таинств, были не так уж просты, но на самом деле ещё в древности приоткрыли в намёке, что сошедший в Аид непосвящённым будет лежать в грязи (βορβόρῳ), а очистившиеся и принявшие посвящение, отойдя в Аид, поселятся среди богов. Да, ибо, как говорят те, кто сведущ в таинствах, “много тирсоносцев, да мало вакхантов”, и “вакханты” здесь, на мой взгляд, не кто иной, как только истинные философы»[1] (Федон, 69c-d) (перевод С.П. Маркиша).

Платон не определяет здесь точнее учредителей таинств, однако Олимпиодор в своём комментарии указывает, что цитата «много тирсоносцев, да мало вакхантов» происходит из Орфических рапсодий (OR96 = OF576F: Olympiodor. In Pl. Phaed. 69c). В другом месте Платон использует в таком же контексте синонимичное βόρβορος слово πηλός (Вейсман: глина; грязь, болото), определённо связывая его с орфиками: «А людей нечестивых и неправедных они (т.е. орфики) погружают в какую-то трясину в Аиде» (τοὺς δὲ ἀνοσίους αὖ καὶ ἀδίκους εἰς πηλόν τινα κατορύττουσιν ἐν Ἅιδου) (Государство, 2.363c) (перевод А.Н. Егунова).

Наконец, в сохранённой Стобеем цитате Плутарх говорит о непосвящённых, что они «в глубокой грязи и мгле попирают и теснят друг друга» (ἐν βορβόρῳ πολλῷ καὶ ὁμίχλῃ πατούμενον ὑφ᾿ ἑαυτοῦ καὶ συνελαυνόμενον) (Плутарх, фр. 178 Sandbach: Stob. Ecl. iv. 52.49). Хотя речь здесь идёт о восприятии непосвящённых мистом ещё при жизни, данный образ предвещает загробную судьбу грешников.

______________

[1] Καὶ κινδυνεύουσι καὶ οἱ τὰς τελετὰς ἡμῖν οὗτοι καταστήσαντες οὐ φαῦλοί τινες εἶναι, ἀλλὰ τῷ ὄντι πάλαι αἰνίττεσθαι ὅτι ὃς ἂν ἀμύητος καὶ ἀτέλεστος εἰς Ἅιδου ἀφίκηται ἐν βορβόρῳ κείσεται, ὁ δὲ κεκαθαρμένος τε καὶ τετελεσμένος ἐκεῖσε ἀφικόμενος μετὰ θεῶν οἰκήσει. εἰσὶν γὰρ δή, [ὥς] φασιν οἱ περὶ τὰς τελετάς, “ναρθηκοφόροι μὲν πολλοί, βάκχοι δέ τε παῦροι·” οὗτοι δ’ εἰσὶν κατὰ τὴν ἐμὴν δόξαν οὐκ ἄλλοι ἢ οἱ πεφιλοσοφηκότες ὀρθῶς.

………….

Фрагмент Плутарха о таинствах

(Плутарх, фр. 178 Sandbach: Stob. Ecl. iv. 52.49)

Хотя Плутарх не называет их так прямо, по всей видимости, данный рассказ касается орфических таинств. Если подобное предположение верно, то этот текст является самым подробным доступным нам описанием такого рода действий.

Из сообщения Плутарха можно заключить, что орфическое посвящение включало символическую смерть миста, которая должна была подготовить его к действительной смерти. Посвящаемым надлежало пройти через тьму, для чего им могли завязывать глаза, либо же церемония устраивалась в тёмной пещере или подземном помещении. Преодолев этот путь, мист созерцал световую эпифанию, ср. в трагедии «Рес» (V в. до н.э.?): «несказанных таинств светочи открыл Орфей…» (μυστηρίων τε τῶν ἀπορρήτων φανὰς ἔδειξεν Ὀρφεύς) (Рес, 943-944). Затем мист выходил на «луг», где его увенчивали венком и он присоединялся к другим посвящённым в их пляске и пении.

Вероятно, владельцы орфических золотых табличек посвящались в таинства именно такого рода, что должно было открыть им доступ в сообщество «чистых и святых людей» в загробном мире.