Отчёт госдепа по терроризму
30 апреля Государственный департамент представил годовой отчёт по терроризму.
Для Объединённых наций терроризм, согласно определению нидерландского политолога Алекса Шмида, - это «использование насильственных действий, внушающих страх, индивидуальными подпольными активистами, групповыми или государственными (полу)подпольными организациями по психическим, преступным или политическим соображениям, согласно которым, в противоположность умышленным убийствам, непосредственные объекты насилия не являются главными целями.
Непосредственные человеческие жертвы насилия обычно выбираются случайно (случайные цели) или выбираются (представительные или символические цели) среди населения, на которое они нацелены, и служат источниками определённых сообщений.
Процесс общения, основанный на насилии или угрозе, между террористическими организациями или террористами, (потенциальными) жертвами и главными объектами, используется для манипуляции людьми (главным объектом) путём создания террора, выражения требований или привлечения внимания, в зависимости от того, что является главной целью: запугивание, принуждение или пропаганда» [1].
Однако с 2004 года американское законодательство определяет терроризм как «преднамеренный акт политического насилия субнациональных групп или подпольных агентов против мирного населения» [2].
Это определение направлено на то, чтобы представлять в качестве преступлений акты сопротивления колониализму или империализму и оправдывать преступления, совершаемые колониальным государством Израиль и западными империалистическими державами, в первых рядах которых находятся сами Соединённые Штаты.
Оно приравнивает сопротивление и борьбу за освобождение к терроризму. До Второй мировой войной термин «сопротивление» обозначал реакционные силы, выступавшие против прогресса. А после Второй мировой войны он стал употребляться для обозначения «любого движения, которое противостоит оккупации страны внешними силами» наподобие французскому Сопротивлению, выступавшему против нацистских сообщников, гражданских чиновников и воинов Рейха.
Аль-Каида в представлении госдепа
Отчёт госдепа смешивает преступления, совершённые против граждан, за исключением тех, которые совершаются Империей, с высокими подвигами Сопротивления. Поскольку в нём говорится, что центр терроризма сегодня находится в странах Ближнего Востока и Северной Африки, а его лицом являются Аль-Каида и её союзники, я внимательно прочитал замечания, посвящённые каждой из стран этого региона. В нём говорится, что в 2013 году жертвами терроризма в Ираке стали 8800 человек, но об остальном тщательно умалчивается.
- В отчёте не сказано, что бывшее второе лицо Аль-Каиды Абдельхаким Белхай стал военным губернатором Триполи (Ливия) и руководителем партии Аль-Ватан, выходцем из которой является Премьер-министр Али Зейдан.
- Ни единого слова о том, что Израиль принял раненых боевиков Аль-Кайды, и поздравлениях, которые они получили из уст Премьер-министра Беньямина Нетаньяху, навестившего их в больнице.
- Турция, считающаяся не азиатской, а европейской страной, представлена как давний партнёр Соединённых Штатов по борьбе против терроризма. В отчёте много места отведено работе партии РКК, но не сказано ни слова о размещении на её территории трёх учебных лагерей Аль-Кайды (два на сирийской границе и один в окрестности Стамбула). И, конечно, ни слова о судебном расследовании, установившем, что Премьер-министр Ресеп Тайип Эрдоган при закрытых дверях встречался с банкиром Аль-Кайды и обсуждал вопросы финансирования операций в Сирии [3]. При том, что информация в этой области была наиболее важной в истекшем году.
- Также ни слова о назначении Найифа Мухаммеда аль-Ажими министром Юстиции и по делам Религии Кувейта, тогда как департамент Казначейства обвиняет его в том, что он является одним из главных хранителей фондов Аль-Каиды [4]. Но это было 5 января 2014 года, следовательно, может не учитываться данным отчётом, хотя в последнем упоминаются события, произошедшие вплоть до февраля месяца текущего года.
- Ни слова и Саудовской Аравии, советником по безопасности и главой спецслужб которой в 2013 году был принц Бандар бен Султан, считавшийся истинным руководителем Аль-Каиды после отстранения по состоянию здоровья Уссамы Бен Ладена в 2001 году.
Поддержка терроризма госдепом США
В отчёте представлены данные по странам, подвергшимся террористическим действиям, за исключением четырёх, которые считаются ответственными за международный терроризм, то есть их считают не жертвами, а палачами. К ним отнесены Куба (с 1982 года), Иран (с 1984 года), Судан (с 1992 года) и Сирия (с 1979 года).
- Куба обвиняется в предоставлении убежища террористам из Соединённых Штатов, в предоставлении им жилищ, средств существования и оказании медицинской помощи! Имеются в виду оставшиеся в живых члены группы Чёрные пантеры.
- Иран обвиняется в поддержке движения Сопротивления в Леванте (Хезболла, исламский джихад, НФОП), и в Йемене, но особенно в прикрытии баз Аль-Каиды (?) под командованием Мухсина аль- Фадхли. В отчёте утверждается, что иранское правительство разрешает перемещение фондов и террористов по своей территории через Сирию (?). Получается, что Иран является союзником Аль-Каиды в Сирии и воюет вместе с государством и террористами против «мирной оппозиции». Ни слова об убийствах иранских учёных и терактах, совершённых Народными Муджахидинами.
- Суданское правительство могло бы стать партнёром Соединённых Штатов в борьбе с терроризмом, но оно продолжает поддерживать Хамас, из-за чего Судан по-прежнему находится под «санкциями». В отчёте не сказано, что Хамазом руководят с территории верного и примерного Катара.
- Сирия обвиняется в поддержке Сопротивления в Леванте (это в нём утверждается). В отчёте подчёркивается, что, несмотря на вступление в МЕНАФАТВ, страна неспособна контролировать финансирование терроризма, потому что 80% жителей осуществляют торговые сделки наличными деньгами, избегая банковского контроля. Наконец, Сирия взяла на себя обязательство ликвидировать химическое оружие, которое могло быть использовано террористическими группами. И это всё.
В 2013 году в Сирии согласно госдепу не было терактов, хотя она являются главной мишенью Аль-Каиды, и тысячи этих джихадистов вызывают у Соединённых Штатов и их союзников головную боль. Наоборот, «режим весь год пытался представить страну в качестве жертвы терроризма, называя своих вооружённых противников террористами». Отрезанные головы, которыми украшены входы и центральные площади «освобождённых зон», поддерживаемых НАТО, не интересуют Вашингтон. Последний даже приветствует тот факт, что Фронт Аль-Носра и её ветви в Ираке и Сирии разошлись во мнениях с Национальной Коалицией, которую он официально спонсирует. Понятно, что при такой ревизионистской логике администрация Обамы не могла принять требования сирийской делегации на женевских переговорах.
Следует отметить, что Сирия наиболее часто упоминается в отчёте. Джихад в Сирии стал проблемой для 26 стран, поставляющих боевиков и опасающихся их возврата и совершения ими терактов в их собственных странах. Хотя в документах по основным европейским и арабским государствам также присутствует данная рубрика, среди всех стран упоминается только Киргизстан, тогда как эта проблема обсуждается и в других странах, в частности, в Индонезии. Однако другие разделы отчёта свидетельствуют о том, что эта проблема возникает во всех бывших республиках Советского Союза.
Противоречия госдепа США
В итоге, отчёт содержит столько противоречий, что можно с уверенностью утверждать, что Вашингтон не в состоянии и дальше скрывать свою игру. Зачем игнорировать роль Абдельхакима Белхая в Ливии, кроме как для того, чтобы замаскировать его роль в завоевании этой страны войсками НАТО и нападении на Сирию?
Зачем игнорировать финансирование Аль-Каиды турецкими государственными фондами, направляемыми Премьер-министром, если не потому, что эта страна является членом НАТО?
Зачем обвинять Хамаз в терроризме против Израиля и отрицать, что он благополучно проживает в милом сердцу Катаре, если не потому, что политика Вашингтона по отношению к Братьям-мусульманам двойственна? Зачем игнорировать сбор средств кувейтским министром Юстиции, если не потому, что эти средства явно идут на финансирование Аль-Каиды в Сирии? Зачем игнорировать роль принца Бандара бен Султана, прозванного «Бандар-Бушем», если не для того, чтобы скрыть, что он работает на ЦРУ?
Для тех, кто всё ещё сомневается в том, что так называемая «борьба с терроризмом» есть не что иное, как мошенничество, и что терроризм, в общем, и Аль-Каида, в частности, являются инструментами американской политики, этот отчёт послужит ещё одним доказательством.
Тьерри Мейсан
Продовольствие как оружие
Киссинджер и продовольственная политика
Чтобы взять под полный контроль американский правительственный аппарат, во внешней политике продвигался давний протеже семьи Рокфеллер Генри Киссинджер.
И как Госсекретарь, и как советник президента по национальной безопасности, Киссинджер наряду с нефтяной геополитикой сделает продовольствие важной, центральной частью своей дипломатии. (5)
Продовольствие с началом «холодной» войны играло в послевоенной американской внешней политике стратегическую, хотя не самую важную роль. Это было замаскировано под риторику программ с положительно звучащими названиями, такими как «Продовольствие ради Мира» или Публичный закон 480.
Часто Вашингтон утверждал, что его экспортные субсидии на продовольствие связаны с внутренним давлением со стороны американских фермеров. Это было далеко от реальных причин, но служило для маскировки истинной ситуации: того, что американское сельское хозяйство было в процессе преобразования от управляемых одной семьей маленьких ферм к господству гигантских глобальных концернов агробизнеса.
Доминирование в мировой торговле продуктами сельского хозяйства должно было стать одним из столпов послевоенной вашингтонской политики наряду с доминированием на мировых нефтяных рынках и продаж вооружений в некоммунистической части мира. Генри Киссинджер, по сообщениям, заявил одному журналисту в то время: «Контролируя нефть, вы контролируете государства. Контролируя продовольствие, вы контролируете население».
К началу 1970-х годов Вашингтон или, более точно, очень влиятельные частные круги, включая семью Рокфеллер, господствовавшую в вашингтонской политике через людей, подобных Киссинджеру, собирались попробовать контролировать и то и другое в процессе, чей устрашающий размах был, возможно, самой наилучшей маскировкой.
На первом этапе продовольственное оружие использовалось Вашингтоном скорее как средство устрашения для запугивания других стран. В начале 1970-х годов продовольственная политика начала выходить на первое место, предвещая то, что произойдет в 1990-х с наступлением агрохимической Генной революции.
Определяющим случаем для рождения новой американской продовольственной политики стал мировой продовольственный кризис в 1973 году, который имел место в то же самое время, когда челночная дипломатия Генри Киссинджера вызвала 400-процентный рост мировых цен на нефть. Комбинация решительного ценового энергетического шока и глобальной нехватки поставок основных видов зерна, по сути, стала отправной точкой для нового существенного поворота вашингтонской политики. Поворот был обернут в секретную завесу «национальной безопасности».
В 1974 году Организация Объединенных Наций проводила крупную Всемирную продовольственную конференцию в Риме. На римской конференции обсуждались две основных темы, в значительной степени по инициативе Соединенных Штатов. Первая тема — тревожащий прирост населения в контексте мировой нехватки продовольствия (односторонняя формулировка проблемы). Вторая проблема заключалась в том, что делать с внезапными переменами в мировых поставках продовольствия и растущими ценами. Цены и на нефть, и на зерно тогда росли на мировых рынках по годовым показателям на 300-400 %.
Удобным, если непреднамеренным, последствием продовольственного кризиса стало стратегическое увеличение геополитического влияния на мировые поставки продовольствия и, следовательно, на мировые цены крупнейшего в мире производителя излишков продовольствия — Соединенных Штатов. Это происходило как раз в тот момент, когда оформлялся новый союз между частными американскими торговыми зерновыми компаниями и американским правительством. Этот союз заложил основы для более поздней Генной революции.
«Великий грабеж зерна»
Госсекретарь Генри Киссинджер провел внутреннюю интригу во властных коридорах, чтобы перехватить управление американской политикой сельского хозяйства, традиционно бывшей областью американского Министерства сельского хозяйства. Киссинджер сделал это за несколько месяцев перед Римской продовольственной конференцией, ловко проведя переговоры об огромных американских продажах зерна Советскому Союзу в обмен на российскую нефть.
По этой сделке Киссинджера Советы согласились купить беспрецедентные 30 миллионов тонн зерна из Соединенных Штатов. Количество было настолько огромно, что Вашингтон обратился к частным продавцам зерна, например «Каргил», а не к своим обычным правительственным резервам, чтобы продать России необходимое зерно. Это было частью плана Киссинджера. Как объяснил тогда один из помощников Киссинджера, «политика сельского хозяйства слишком важна, чтобы оставлять ее в руках Министерства сельского хозяйства».
Эта поставка зерна Советам была настолько огромной, что исчерпала мировые запасы зерна и позволила торговым компаниям поднять цены на пшеницу и рис на 70 % и более в считанные месяцы. Пшеница от 65 долларов за тонну дошла до 110 долларов за тонну. Цены на сою удвоились. В то же самое время серьезная засуха сократила урожаи зерна в Индии, Китае, Индонезии, Бангладеше, Австралии и в других странах. Мир отчаянно нуждался в импортном зерне, и Вашингтон был готов использовать это отчаяние в своих интересах, чтобы радикально преобразовать мировые продовольственные рынки и торговлю продовольствием.
Сделку назвали «великим грабежом зерна», имея в виду чрезмерно дружественные условия сделки с Москвой и низкие закупочные цены для американских фермеров в том же году. Киссинджер договорился о советской сделке с обещанием щедрых американских кредитов от «Экспортно-импортного банка США» и других субсидий. (6)
Крупный куш сорвали американские торговцы зерном, такие как «Каргил», «Арчер Дэниэлс Мидленд», «Бунге» и «Континентал Грэйн», которые поднимались как истинные глобальные гиганты агробизнеса. Новая продовольственная дипломатия Киссинджера впервые создала глобальный рынок сельскохозяйственной продукции. Этот потенциал влияния и контроля над целыми областями планеты не был упущен американским истеблишментом, и менее всего, самим Киссинджером.
В 1974 году мир был потрясен шоком 400-процентного увеличения мировых цен на нефть, шоком, для которого Киссинджер немало сделал за кулисами.(7)
И в этот период, когда мировые цены на нефть взлетели до небес, случился катастрофический мировой неурожай. Советский урожай зерновых был мизерен из-за недорода и других проблем. Соединенные Штаты оказались единственным основным мировым поставщиком излишков пшеницы и других продуктов сельского хозяйства. Это отметило главный сдвиг вашингтонской экспортной сельскохозяйственной политики.
Киссинджер в начале 1974 года был и Госсекретарем, и советником президента по вопросам национальной безопасности. Министром сельского хозяйства был Эрл Лауэр Батц, друг агробизнеса, энергичный покровитель контроля над рождаемостью, расист, чьи замечания об афро-американцах стоили ему поста, позже приговоренный к тюремному сроку за уклонение от налогов. Журнал «Тайм» 11 ноября 1974 года завершил свою специальную публикацию относительно мирового продовольственного кризиса пояснениями, почему Батц был за выбраковку, принятую в военной практике, когда решается, кто израненых может выжить, а кого надо оставлять умирать:
«На Западе растут разговоры о выбраковке... Если США решат, что грант расходуется как простое болеутоляющее, поскольку страна-получатель мало сделала, чтобы улучшить у себя распределение продовольствия или начать программу контроля над рождаемостью, то помощь не будет посылаться. Это может быть жестокой политикой, но это, вероятно, единственный вид помощи, который может оказать какое-либо длительное воздействие. Выборочный подход может также потребовать политических концессий... Вашингтон не может считать себя обязанным помогать странам, которые последовательно и настоятельно выступают противнего».
Как сказал журналу «Тайм» Эрл Батц: «Продовольствие — это оружие. Это теперь один из основных инструментов в нашем комплекте ведения переговоров». (8)
Продовольственное обеспечение, однако, не должно быть реальным оружием. Отказ в еде — это голод.
В течение «холодной» войны Вашингтон последовательно выступал против создания интернационально поддерживаемых запасов зерна. Реальное истощение мировых запасов продовольствия вызвало в 1974 году созыв Всемирной продовольственной конференции ООН в Риме. В 1972 году, когда мир пережил исключительно плохой урожай, в мировых запасах было 209 миллионов метрических тонн зерна, приблизительно на 66 дней. В 1974 был рекордный урожай зерновых культур во всем мире, но все же запас зерна уменьшился до 25 миллионов метрических тонн, рассчитанных на 37 дней. В 1975 году после исключительно больших урожаев зерна там, по оценкам, уже оставался лишь 27-дневный запас. (9)
Проблема состояла в том, что зерно было, но оно принадлежало горстке гигантских американских торговых зерновых компаний. Это и было тем моментом, который имел в виду Киссинджер, когда говорил о продовольствии как оружии.
Председатель сенатского Комитета по питанию и потребностям человека Джордж Мак Говерн заявлял в то время:
«Частные торговцы ведут бизнес, чтобы превращать в прибыль инвестиции как можно быстрее... В действительности, запас в частных руках вообще не является запасом. Это и есть на самом деле точно тот же механизм рынка, который породил ситуацию, перед которой мы стоим сегодня.» (10)
Из-за подобных комментариев американский истеблишмент не привечал Мак Говерна. Его борьба против Никсона за пост президента в 1972 году была обречена на провал. Торговые гиганты преднамеренно манипулировали доступными поставками зерна, чтобы подстегнуть рост цен. Поскольку американское правительство не требовало точных отчетов о количестве зерна, только такие зерновые гиганты как «Каргил» и «Континентал Грэйн» знали, что у них в закромах.
Министр сельского хозяйства Пенсильвании Джеймс Мак Хэйл приехал в 1974 году в Рим, чтобы призвать к обдуманной международной продовольственной политике. Он указывал, что 95 % всех запасов зерна в мире в это время находились под контролем шести транснациональных корпораций агробизнеса: «Каргил Грэйн Компани», «Континентал Грэйн Компани», «Кук Индастриал Инк.», «Дрейфус», «Бунге» и «Арчер Дэниэлс Мидленд». Все они были американскими компаниями. (11)
Эта связь между Вашингтоном и зерновыми гигантами стала ядром киссинджеровского продовольственного оружия. Жан Пьер Лавиек из Международного союза работников пищевой индустрии, говоря о «Большой шестерке» в своем докладе на Римской продовольственной конференции, высказывался следующим образом:
«Они определяют количество жизненно важных инвестиций в производство, которые должны быть сделаны, количество сельскохозяйственной продукции, которая будет куплена, где будут построены заводы и сделаны инвестиции. Темп роста сельского хозяйства вырос в течение прошлых десяти лет и ...был прямо пропорционален увеличению голода и дефицита». (12)
То, что произойдет в следующие десять лет, намного превзойдет предупреждения Лавиека в 1974 году. Соединенные Штаты собирались реорганизовать мировой рынок продовольствия в угоду корпоративной прибыли, закладывая фундамент для грядущей Генной революции 1990-х.
Ни одна из групп не играла более решающей роли в этом изменении глобального сельского хозяйства в течение следующих двух десятилетий, чем рокфеллеровский круг и Фонд Рокфеллера.
Никсоновская стратегия сельскохозяйственного экспорта.
Рождение подконтрольного США глобального рынка зерна и продовольственных товаров было частью долгосрочной американской стратегии, которая началась в 1970-х годах при Ричарде Никсоне. В августе 1971 года Никсон отвязал доллар от золотого обменного стандарта бреттон-вудской монетарной системы 1944 года. Он позволил ему обесцениваться в свободном падении, или «плавать», как это называли. Это входило в стратегию, которая среди прочего подразумевала сделать американский экспорт зерна стратегически конкурентоспособным в Европе и во всем мире.
Боевой лозунг, администрации Никсона
Свободная торговля была боевым лозунгом администрации Никсона. «Каргил», «Континентал Грэйн», «Арчер Дэниэлс Мидленд» стали ее новыми воинами. В 1972 году Уильям Пирс стал специальным представителем Никсона в торговых переговорах в ранге посла. Он был одним из главных политических представителей президентской Комиссии по международной торговле и инвестиционной политике — специальной торговой группы под председательством бывшего президента «АйБиЭм» Альберта Уильямса. Одновременно Пирс был вице-президентом «Каргил» по связям с общественностью.
Неудивительно, что Пирс проследил, чтобы заключительный доклад Комиссии Уильямса рекомендовал США оказывать давление на другие страны, чтобы устранить торговые сельскохозяйственные барьеры, которые блокировали импорт американских продуктов сельского хозяйства, и приводил доводы против политики поддержки тех, кого Пирс предпочитал называть «неэффективными фермерами». Пирс позаботился, чтобы Уильямс сосредоточился на том, как расширить американский экспорт продовольствия.
Несколько лет спустя вице-председатель «Каргил» Уолтер Би. Сандерс рассказывал на собрании Национальной ассоциации торговцев зерном и фуражом в Новом Орлеане, что «основная проблема с фермерской политикой крутится вокруг почти пятидесятилетней веры в то, что лучший способ защитить доход фермы состоит в том, чтобы привязать его к цене... Доходность должна стать менее зависящей от розничных расценок и более зависимой от эффективности производства, разнообразия источников дохода, лучших продаж и большего объема». (13) Проще говоря, семейный фермер должен был уйти с дороги и позволить новым гигантским конгломератам агробизнеса доминировать в этой области.
Эта смена политики во имя американской добродетели по имени «эффективность» будет иметь судьбоносные последствия в течение следующих трех десятилетий.
Пирс из «Каргил» утверждал, что американское сельское хозяйство обладает уникальными преимуществами за счет масштаба и эффективности, технологии и капитала, которые сделали его естественным претендентом на лидерство в мировом экспорте. Страны, пытающиеся защитить своих собственных фермеров, вроде Европейского экономического сообщества, по его утверждениям, защищали «неэффективность». Вашингтон приступил к демонтажу европейской общей сельскохозяйственной политики, опоры политической стабильности во Франции в послевоенный период.
Доклад Уильямса-Пирса использовал для прикрытия аргумент о глобальной безопасности, указывая, что «многие экономические проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, вырастают из заокеанских обязательств, которые взяли на себя США в качестве основной некоммунистической державы в мире». В докладе забыли упомянуть о преднамеренной подготовке США к роли мирового «полицейского». Это был плохо завуалированный аргумент для оправдания давления США на своих торговых партнеров, чтобы открыть их рынки для «Каргил» и других гигантов агробизнеса США. Этим самым они могли бы «вознаградить» США за их роль в «холодной» войне.
Логотип компании Стратегия Пирса стала центральной частью новой экономической политики Никсона, начиная с 1972 года. Два года спустя Пирс из «Каргил» вошел в президентский Комитет по экономическому развитию, где разрабатывал внутреннюю американскую сельскохозяйственную политику. Там его задача состояла в том, чтобы изъять «излишние человеческие ресурсы из американского сельского хозяйства» (так!) и обанкротить сотни тысяч небольших семейных ферм, чтобы расчистить место для огромных ферм агробизнеса. Затем он вернулся в «Каргил» — еще один винтик в системе ротации между избранными частными компаниями и правительственными учреждениями, от которых они зависят.
Стратегия Пирса, принятая администрацией Никсона, была тонко скрытой формой продовольственного империализма. Европа, Япония и другие промышленно развитые страны должны были отказаться от поддержки собственного самостоятельного сельского хозяйства и открыть для Соединенных Штатов путь к роли мирового зернохранилища в качестве «самого рационального» использования мировых ресурсов. Что-либо другое было, очевидно, «неэффективно».
В начавшейся с отмены в 1846 году «Хлебных законов» игре Вашингтон использовал классический британский аргумент «свободной торговли», когда доминирующая экономика и торговая власть извлекают выгоду, вынуждая более слабых конкурентов снимать торговые барьеры. Стратегия Пирса, или, более точно, стратегия «Каргил», состояла в формировании американской торговой политики на следующие три десятилетия так, чтобы дать горстке гигантских американских агрохимических корпораций возможность захватить мировой рынок семян и пестицидов со своими ГМО-растениями.
Для того чтобы стать самым эффективным сельскохозяйственным производителем в мире, доказывал Пирс, традиционное американское сельское хозяйство должно исчезнуть в результате производственной революции. Семейная ферма обречена была стать «агропромышленной фермой», а сельское хозяйство должно было стать «агробизнесом».
Комиссия Уильямса полагала, что для проведения такой политики «свободной торговли» американское сельское хозяйство должно быть преобразовано в эффективную экспортно-ориентированную промышленность в результате постепенного сокращения внутренних фермерских программ, разработанных для защиты доходности ферм, и тем самым шагнуть в ориентированный на «свободный рынок» агробизнес. Этот подход был широко поддержан корпоративным агробизнесом, крупными нью-йоркскими банками и инвестиционными фирмами, которые рассматривали зарождающийся агробизнес как потенциальную группу новых «горячих» акций для Уолл-Стрит. Это стало краеугольным камнем фермерской политики администрации Никсона.
Приоритеты американской сельскохозяйственной политики будут теперь устанавливать агробизнес и международные торговые гиганты, такие как «Каргил» и «Арчер Дэниэлс Мидленд» (АДМ). Идея американской продовольственной самодостаточности была заменена простым девизом: что хорошо для «Каргил» и зерновых экспортных торговых компаний, то «хорошо для американского сельского хозяйства». Семейный фермер потерялся где-то в этой подтасовке вместе со своим сенатским чемпионом Джорджем МакГоверном.
Обесценивая в августе 1971 года доллар и принимая свой Новый экономический план (НЭП), Никсон сделал первый шаг к проведению новой экспортной политики. Как описывал это президент Национальной ассоциации торговцев зерном и фуражом, «для предоставления американскому сельскому хозяйству преимущества из-за девальвации доллара НЭП был очень важен». (14)
Пирс далее утверждал, что бедные страны Третьего мира должны оставить попытки добиться продовольственной самодостаточности в пшенице, рисе и других зерновых или в производстве говядины и сконцентрироваться вместо этого на мелких фруктах, сахаре или овощах. Они должны импортировать более эффективное американское зерно и другие предметы потребления, естественно, отгружаемые «Каргил» по ценам «Каргил», расплачиваясь за это экспортом фруктов и овощей. В этой сделке они также потеряли бы свою продовольственную самостоятельность. Это должно было значительно усилить стратегический рычаг давления на развивающиеся страны в последующие три десятилетия, дать контроль над продовольствием. Как хорошо знали Пирс и «Каргил», если более бедная или менее развитая страна снимает свои торговые барьеры против иностранного импорта продовольствия и открывает свои рынки для серийно выпускаемых американских продуктов, результаты предсказуемы. Экономист Дж. В. Смит описывал это следующим образом:
«Чрезвычайно механизированные фермы на больших площадях земли могут произвести единицу продовольствия дешевле, чем даже беднейшие из низкооплачиваемых фермеров Третьего мира. Когда эта дешевая пища продается или дается Третьему миру, местная фермерская экономика разрушается. Если бы бедным и безработным Третьего мира предоставили доступ к земле, доступ к индустриальным инструментам и защиту от дешевого импорта, то они смогли бы высаживать высокопротеиновые и высококалорийные зерновые культуры и стать самостоятельными в обеспечении себя продовольствием. Освоение своей земли и использование безработных не стоили бы этим обществам почти ничего, хорошо бы их кормили и экономили бы гораздо больше денег, чем они теперь платят за так называемые„дешевые" импортированные продукты». (15)
Но такую примечательную альтернативу нельзя было позволить. В качестве первого выстрела в необъявленной войне за создание нового обширного глобального рынка для «эффективного» американского экспорта продовольствия администрация Никсона начала процесс разрушения внутреннего производства пищевых продуктов в развивающихся странах. Никсон также использовал механизм ГАТТ — послевоенный торговый режим, известный как Генеральное соглашение по тарифам и торговле, — чтобы продвинуть эту новую глобальную экспортную программу агробизнеса.
В 1972 году администрация Никсона с Пирсом из «Каргил» в ключевой должности Торгового представителя Белого дома и Петером Фланиганом в качестве главы никсоновского Совета по международной экономической политике разработала стратегию ведения переговоров для грядущих многосторонних торговых и тарифных переговоров в рамках ГАТТ. Их главной целью на следующем этапе войны за господство на мировых продовольственных рынках была Общая сельскохозяйственная политика (ОСП) Европейского Сообщества. (16)
На заре Европейского экономического сообщества в конце 1950-х годов Общая сельскохозяйственная политика строилась вокруг протекционистских тарифов, чтобы предотвратить сельскохозяйственный демпинг США и других стран на хрупком послевоенном европейском рынке.
Пирс договорился о проведении в Конгрессе Акта о торговой реформе 1974 года, который направил американских посредников, чтобы обменять уступки от США в индустриальном секторе на уступки для США в аграрном секторе. Это только ускорило падение производства во многих традиционных американских отраслях промышленности, таких как сталелитейная, от которой вскоре остался неприглядный остаток безработного и покинутого сообщества, так называемый «Пояс ржавчины», рассеянный по северо-восточным штатам США. Сталь называли промышленностью «заката», в то время как сельское хозяйство должно было стать индустрией «восхода» в новоязе того времени.
Торговый конгломерат
Поддерживаемый «Каргил» и гигантскими американскими зерновыми торговыми конгломератами Генри Киссинджер начал агрессивную продовольственную дипломатию, которую он назвал «Продовольствие как оружие». Русский «зерновой грабеж» был одним из примеров его дипломатии с продовольственным оружием. Другим примером стало использование правительственной программы по Публичному закону 480 во время войны во Вьетнаме.
Поскольку общественная оппозиция вьетнамской войне росла и становилась все более ощутимой в Конгрессе, администрации стало трудно получать финансирование от Конгресса на экономическую и военную помощь Южному Вьетнаму. Конгресс накладывал ограничения на нее, и Белый дом искал способы избежать такого рода вмешательства. Одно из решений состояло в том, чтобы рассеять американскую помощь через многочисленные институты под управлением США, а другое заключалось в использовании продовольственной помощи для поддержки американских дипломатических и военных целей.
Программа Публичного закона 480 не подвергалась ежегодному рассмотрению ассигнований Конгресса, и Никсон мог потратить до 2,5 миллиардов долларов США, позаимствовав их у Агентства по выдаче кредитов на производство первичных товаров Министерства сельского хозяйства (того же самого агентства, через которое несколько лет спустя тайно поставлялась американская военная помощь Саддаму Хусейну). На фоне быстро развивающихся коммерческих рынков и опустошенных правительственных запасов Министерство сельского хозяйства больше не нуждалось в Публичном законе 480, чтобы избавляться от излишков зерна и продовольствия. Государственный департамент играл главную роль в определении, куда шла помощь. Девиз Киссинджера был явным и простым: «Друзей используй, врагов наказывай».
Программа Публичного закона 480 стала прямой военной субсидией для военной машины Индокитая. В начале 1974 года продовольственная помощь Южному Вьетнаму составляла 207 миллионов долларов США. Когда Конгресс сократил экономическую помощь на 20 %, Белый дом увеличил смету Публичного закона 480 до 499 миллионов. Киссинджер добавил специальное положение, по которому Вьетнам и Камбоджа могли использовать 100 % этих фондов в прямых военных целях. (17)
Когда Конгресс принял в 1974 году поправку, требуя, чтобы 70 % продовольственной помощи передавалось странам из «Списка ООН наиболее серьезно пострадавших стран», Киссинджер попытался заставить ООН поместить в этот список Южный Вьетнам и потерпел неудачу. В конечном итоге Белый дом обошел Конгресс, просто повысив количество помощи по программе Публичного закона 480 с 1 миллиарда долларов до 1,6 миллиардов. (18) Затем Киссинджер нацелил свое продовольственное оружие на Чили.
Как и все остальные формы американской помощи Чили, программа Публичного закона 480 была отменена, когда социалистическое правительство Сальвадора Альенде пришло к власти и приступило к ряду экономических реформ. Помощь была прекращена по приказу Киссинджера. Она тут же возобновилась, как только к власти пришла военная диктатура поддерживаемого США Аугусто Пиночета.
Продовольствие играло ключевую роль в срежиссированном Киссинджером удачном перевороте против Альенде в 1973 году. Поддерживаемые Государственным департаментом и ЦРУ правые богатые чилийские землевладельцы саботировали производство пищевых продуктов, заставляя увеличивать импорт продовольствия, удваивая его импорт и опустошая чилийские валютные резервы. (19) Последнее делало очень трудным возможность для Чили продолжать этот импорт.
Последовавшая нехватка продовольствия вызвала недовольство среднего класса. Запрос Альенде о продовольственном кредите был отклонен Государственным департаментом США, хотя это должна была быть область ответственности Министерства сельского хозяйства. Киссинджер украл эту территорию у министра сельского хозяйства Эрла Батца.
После военного переворота
После военного переворота 1973 года американская продовольственная помощь, предоставленная Чили, была продана правительством Пиночета на внутреннем рынке. Она не сделала ничего, чтобы ослабить тяжелое положение рабочих из-за значительной инфляции и эрозии покупательной способности. Военная хунта оказалась главным бенефициарием, потому что приток продовольственной помощи ослабил трудности с платежным балансом и высвободил деньги для армии, бывшей в это время девятой из крупнейших импортеров американского оружия. (20)
Давно, в 1948 году, когда «холодная» война только разгоралась, и Вашингтон только строил НАТО, человек, который был архитектором американской политики «сдерживания» Советского Союза, один из высших стратегов Государственного департамента — Джордж Кеннан — отмечал в совершенно секретном меморандуме государственному секретарю:
«У нас есть около 50 % мирового богатства, но только 6.3 % мирового населения... В этой ситуации мы не можем не быть объектом зависти и обиды. Нашей реальной задачей в предстоящий период является разработка модели взаимоотношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без положительного ущерба нашей национальной безопасности. Чтобы сделать это. нам придется отказаться от всякой сентиментальности и мечтательности; и наше внимание должно быть сосредоточено всюду на наших непосредственных национальных целях. Мы не должны обманывать себя, что мы сегодня можем позволить себе роскошь альтруизма и мировой благотворительности». (21)
В начале 1970-х годов эта стальная холодная оценка роли Соединенных Штатов пришлось по сердцу Генри Киссинджеру, приверженцу несентиментальной реальной политики баланса сил. К тому же Никсон поставил Киссинджеру задачу возглавить совершенно секретную правительственную целевую группу, чтобы исследовать соотношение между приростом населения в развивающихся странах и его влиянием на американскую национальную безопасность.
Мотивация, стоящая позади этой секретной целевой группы, шла от Джона Д. Рокфеллера и рокфеллеровского Совета по народонаселению. Центральная идея восходила к лидеру Проекта изучения войны и мира (Совет по международным отношениям) в 1939 году Исайе Боуману. Глобальная депопуляция и контроль над продовольствием должны были под управлением Киссинджера стать американской стратегической политикой. Это будет новым «решением» против угроз американскому глобальному влиянию и непрерывному доступу к дешевому сырью развивающихся стран.
Из книги У.Ф. Энгдаля „Семена разрушения”.
