Поиск

Навигация
  •     Архив сайта
  •     Мастерская "Провидѣніе"
  •     Одежда от "Провидѣнія"
  •     Добавить новость
  •     Подписка на новости
  •     Регистрация
  •     Кто нас сегодня посетил

Колонка новостей


Чат

Ваше время


Православие.Ru


Видео - Медиа
фото

    Посм., ещё видео


Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Помощь нашему сайту!
рублей ЮMoney
на счёт 41001400500447
( Провидѣніе )

Не оскудеет рука дающего


Главная » 2022 » Январь » 18 » • Параметры христианской политики •
11:18
• Параметры христианской политики •
 

providenie.narod.ru

 
фото
  • Параметры политики
  • Церковь — субъект политики
  • Церковь и государство
  • Правовое положение
  • Бюрократия
  • Церковь и нация
  • Основы православной политики
  • Приложение
  • Определение Священного Собора
  • Помочь, проекту "Провидѣніе"
  • Параметры христианской политики

    В России существует опасность национального изоляционизма. В русском народе созрел колоссальный потенциал, не имеющий культурной ориентации. Он может реализоваться как имперский. Это не исключает здорового национализма — не может римлянин не владычествовать над Римом, не может быть России без русских во главе нее!

    Церковь — субъект политики

    Для древних египтян и древних евреев, персов и римлян, жителей средневекового Кельна и средневекового Новгорода все в жизни начиналось с Веры. На вероисповедание опиралась нравственность, этика; на этику — политика. Лишь совсем недавно возникла и распространилась ложное утверждение: «политика — дело грязное». Так говорят те, кто хотел бы, чтобы люди чистые смирились с грязными политиками, чтобы чистые люди политикой заниматься перестали, оставив ее тем, кто «вынужден» делать за нас «грязное дело». А люди тысячелетиями жили иначе.

    «Политика — это прикладная этика», — писал Г. Федотов. Значит, бывает политика нравственная, а бывает безнравственная, «грязная». И если мы утверждаем, что политический лидер, министр или мэр — «грязный политик», так это потому что действительно этот человек «грязный», а не потому что мэр или министр.

    Есть и другое ложное утверждение, подобное приведенному выше — дескать Церковь не занимается политикой. Еще как занимается! Есть политика Поместной церкви — в интересах всех христиан данной территории, и есть политика Вселенской Церкви — в интересах всех православных христиан, ныне живущих и тех, кто еще будет жить *.

    24 августа 1917 года было установлено, что «Церковь Православная не принимает участия в борьбе политических партий». Это само собой разумеется, ибо политика любой партии — это политика в интересах некоей группы, а политика Церкви — это политика всего православного народа в полном соответствии с духом знаменитого послания Восточных Патриархов 1848 года.

    Церковь Православная такой же субъект международного права, как и римско-католическая, хотя и не имеет в своем распоряжении крошечного государства Ватикан. (Кстати, и римско-католические нунции представляют не государство Ватикан, а Святой престол.)

    Церковь и государство

    Российская держава создана Вселенской Церковью. Это видно в деятельности святителей Всероссийских, начиная с митрополита Кирилла, современника и друга св. Александра Невского. Это видно и в том, как Церковь отсекала попытки расчленения русского церковного единства, когда не было единства политического. Именно в силу того, что Литва стремилась иметь собственную управляемую «карманную» митрополию, не была тверда в Православии, она не стала оплотом Вселенской Церкви и не основала Великого государства. Основала его Москва. А вообще-то говоря, веди себя великие князья литовские со времен Гедемина несколько иначе, российское государство могло иметь столицей Вильно.

    Россия не выбирала себе роль империи. Ее готовили в этом качестве на протяжении ХIII-ХV столетий: в XIII веке — как союзницу слабеющей Византии, а к концу XIV, пожалуй, греки уже лучше нас видели, что Константинополь обречен. Готовили Россию как преемницу, которой вручили скипетр вместе с основными, выработанными Церковью и православной государственностью, нормами. Именно тогда мы получили идею симфонии — сосуществования и взаимной поддержки Церкви и православного Государя.

    Московским князьям, причем даже самым прославленным, Церковь не спускала попытки устранения от великого дела созидания Российской империи как опоры Вселенского Православия. «Москва — третий Рим» — идея не националистическая, а церковная. Идея преемства по православному имперскому служению. Церковный смысл монархии именно в том, что делает монархию во многом сакральной. Православный царь освящен как своеобразный служитель Церкви.

    Вспомним «дело Митяя». Тогда раскольническую попытку создать отдельную от общерусской московскую митрополию возглавил сам великий князь Дмитрий Иванович — будущий Донской герой, Святый благоверный князь, канонизированный в 1988 году. Он возглавил эту попытку и проиграл в столкновении с преподобным Сергием, святителем Киприаном, с теми, кто созидал будущую Россию. И в силу этого ныне он канонизирован и чтим всеми нами. Оказывается, полезно проигрывать, если проигрываешь Церкви.

    Монархистом можно быть и вне идеи симфонии. Но тогда монархия не имеет ничего священного. Просто рассматривается как наиболее удобный вид власти, что было известно еще Аристотелю. Особый православный характер монархии вытекает из церковного благословения, а никак не из природы монархической власти. К сожалению, иным монархистам об этом приходится напоминать. У них не монархия — атрибут церковности, а Церковь — чуть ли не атрибут монархии, что, вообще-то говоря, — язычество. Только став Православным Царством, Россия получила двуглавого орла *.

    Церковь, будучи основательницей государства, вовсе не привязана к территории этого государства. Территория Российской Церкви не совпадала с территорией СССР. Ее юрисдикция не распространялась на Грузию и Армению, зато действовала за пределами Советского Союза. Тем более не совпадают территории, находящиеся под юрисдикцией Церкви и сегодняшней Российской Федерации.

    Как бы не менялась территория нашей страны, она не будет совпадать с территорией Церкви. В конце концов, они не могут совпадать ни у какой церкви ни с каким государством, хотя бы потому что Церковь продолжается на Небесах, и к ней принадлежат умершие христиане. Полагаю, у нас есть основания утверждать, что государство на Небесах не продолжается.

    Государство не должно ставить знак равенства между Церковью и иерархией, что любит делать бюрократия советского государства. Для нее Церковь удобоугнетаемой была именно в виде бюрократической организации, где «директор» в силу традиции называется «патриархом», а «заведующие отделами» — «епископами». Осознание неприемлемости такого отношения, должно возвращать Церковь к историческим, глубоко укорененным нормам.

    Сейчас наша Церковь различает Поместный и Архиерейский соборы. Следовательно, надо возвращаться к нормам Собора 1917-1918 годов, к чему призвал и Святейший Патриарх Алексий II. Это означает избрание на приходских, благочиннических и, наконец, епархиальных собраниях представителей клира и мирян. Безусловно, епископы властны сами составить Поместный собор. Состоящий из одних архиереев, он будет вполне каноничным. Но если уж мы различаем два типа Собора (что, кстати, вполне в русской национальной традиции), клириков и мирян должен избирать церковный народ — «хранитель Веры православной». Если же епископы просто «захватили» с собой на поместный собор кого-то из мирян, то это их свита, и она никого не представляет.

    Несомненно, следует восстановить учрежденный Собором 1917 года Высший Церковный Совет, в котором заседали три епископа из Синода, шесть клириков и шесть мирян. Это нужно, конечно, не для того, чтобы умалить права (или, не дай Бог, честь и достоинство!) наших архипастырей, а для того, чтобы заставить государство вести диалог именно с православным народом. Если есть чиновники, которым господин Президент поручает общаться с церковными инстанциями, то должны быть и православные, которым Церковь поручает общаться с господином Президентом.

    Если встроить иерархию ценностей православной политики, то можно обнаружить, что нация в ней занимает особое положение. Нация — в ответе перед Богом и Вселенской Церковью. Государство же — перед нацией. Монархия для нации, а не наоборот — постулирует И. А. Ильин в трактате «О монархии и республике». Грязная толпа может запятнать себя грехом цареубийства. Но благородный гнев нации обрушивается на главу государства, изменившего долгу перед Церковью или нацией. Так он обрушился на Василия Шуйского и Петра III.

    Государство, даже откровенно богоборческое, а тем более нынешнее — лицемерно-доброжелательное к Церкви, злоупотребляет ее статусом «нашей», национальной. Мы должны помнить, что для государства, во всяком случае не возглавляемого в порядке симфонии с Церковью православным государем, мы такие же чужие, как мормоны или кришнаиты. И даже еще более чужие, потому что «свои потерпят» — как осмеливаются по-прежнему полагать бюрократы.

    Конечно, государство безбожников не может постичь мистическую природу Церкви как Тела Христова, но социальную природу, как совокупность всех христиан данной земли, оно понимать обязано. Православные всегда в проигрыше, когда позволяют оказывать давление на своих иерархов, которых миряне все еще плохо защищают. Надо учиться подлинному единению со своими архипастырями, ломать бюрократические привычки, а чиновников и журналистов воспитывать.

    Совершенно очевидно, что президент, министр, мэр или журналист должен обращаться к епископу только «Ваше преосвященство», а к священнику — «Ваше преподобие». А «отец такой-то» он может говорить только тогда, когда перед интервью подошел под благословение, из чего вытекает, что он — православный христианин. И тогда батюшка ему действительно «отец», а епископ — «владыка».

    Правовое положение Церкви

    2 декабря 1917 года Святой Поместный Собор Православной Российской Церкви издал знаменитое определение о публично-правовом положении Церкви *. Его должен знать каждый христианин. Это — закон для русского христианина до тех пор, пока другой Собор его не изменит. (Сомнительно, правда, чтобы на это кто-нибудь посягнул).

    Пункт первый определения утверждает, что «Православная Российская Церковь занимает первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение». В таком первенствующем положении, не означающем угнетения иноверцев, православие находится в Греции, ислам — в целом ряде государств.

    Пункт третий декларирует, что «постановления, издаваемые Церковью для самой себя, признаются государством имеющими юридическую силу, поскольку ими не нарушаются государственные законы».

    Пункт седьмой гласит, что «Глава Российского государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи (заместители) их должны быть православными».

    В последующих пунктах говорится:

    - об уголовном наказании за поношение Церкви,

    - о законной силе церковного брака,

    - о полноправии церковных школ,

    - о преподавании Закона Божия в гражданских школах для православных детей,

    - о запрещении конфискации церковного имущества,

    - о беспрепятственном получении прав юридического лица церковными установлениями…

    Кстати, последнее означает, что власти должны моментально регистрировать не только епархии, приходы и монастыри, но и братства, сестричества, просветительские и миссионерские центры, союзы приходов и т. п.

    Как не обратиться тут к двум важнейшим моментам церковной жизни, за которые православным еще придется бороться.

    Во-первых, возвращение церковных регистрационных книг.

    Запрещение регистрации Крещения и Брака сегодня выдано за демократическое достижение, поскольку все помнили времена, когда книги просматривались безбожным начальством и крещеных выгоняли с работы. Ныне начальство либо само крестилось, либо пикнуть не смеет, а православные не знают, кто венчан и может быть церковнослужителем или мирским православным начальником, а кто в блуде живет.

    Во-вторых, возвращение церковного имущества.

    Средства массовой информации время от времени раздувают кампании с требованиями вернуть Церкви у нее награбленное. Почему-то обычно «награбленными» оказываются иконы из наших музеев, чьи сотрудники погибали в интернационалистических большевистских лагерях, спасая эти иконы…

    Необходимо не сталкивать во вражде две стороны великой культуры — литургию и музей, — а вернуть все награбленное. Школы и академии, больницы и богадельни, библиотеки и типографии. Все дома и всю землю, принадлежавшие монастырям, епархиям, братствам, приходам. Ведь грабители — не нищие музейные работники, а бюрократическая система государства, сопротивляющаяся возвращению отнятого в Церкви имущества.

    Внутренняя и внешняя бюрократия

    Во главе Православной Церкви в любом месте ее земного пребывания стоит епископ. Он — преемник апостолов, возглавитель соборной молитвы всех христиан своей епархии. Прежде всего через его молитву христианин сохраняет единство со всей вселенской Церковью. Более того, в богослужении епископ символизирует Самого Христа. Епископ (по-гречески «блюститель») — вероучитель и судья a priori.

    Христианин принадлежит к Церкви, покуда сохраняет со своим епископом единение в любви. Не повиновение, не субординация, а любовь! Отсюда нетрудно видеть, что власть епископа предельно далека от бюрократической. Церковь вообще отторгает бюрократизацию, ибо любовь — неформальна.

    Епископ-викарий, предстоятелем не является, пользуется уважением, подобающим любому епископу, но не епископской властью. Даже если какой либо отдел Патриархии (структурное подразделение, обязанное обслуживать всю Церковь) возглавляет епархиальный архиерей, то он в своей епархии — вероучитель и судья, а в отделе — клерк.

    Коммунистический режим немало потрудился, дабы епископ поменьше общался с православным народом, побольше — а государственными чиновниками. Трудится и нынешний режим, кое в чем преуспевает не хуже коммунистов.

    Участвовала православная общественность в решении вопросов восстановления Храма Христа Спасителя? Обсуждала проекты, решала, кто будет восстанавливать? Нет. Поэтому восстановлением занимаются, в основном, безбожники, искажающие замысел архитектора К. Тона.

    А как обстояло дело с чудовищным комплексом на Поклонной горе? Все решали между собой правительственные чиновники и чиновники церковные. А ведь администрация с православной точки зрения — не более чем категория обслуживающего персонала. Тем более администрация церковная, чья единственная функция — претворить в жизнь соборную волю Церкви.

    Поскольку русские вообще не любят бюрократов и бюрократии, общение церковных чиновников с безбожниками за спиной церковного народа, а тем более попытки какого-нибудь «отдела» говорить от имени Церкви, могут в перспективе вызвать сколь угодно жестокую реакцию. С клерком христианина ведь ничто не обязывает к единению в любви, в каком бы сане оный клерк не пребывал.

    Есть и еще одно соображение: христианин вправе разорвать отношения с епископом лишь в случае принадлежности последнего к ереси. Слава Богу, пока такого не происходило. Однако, есть для христианина («верного» — такого наше первоначальное самоназвание, сохраненное в богослужении) более тяжкое преступление: отступничество, Иудин грех. В этом случае бесспорно право (оно же и долг!) христиан волочь отступника за бороду из храма, что бывало в истории Церкви.

    Крайне осложнена жизнь Церкви фактическим отсутствием церковного суда. Опять порочный круг: Писание запрещает православному вообще судиться мирским судом со своим собратом, а епископского суда не существует. И этот круг предстоит преодолеть: суд Церкви — строго епископская прерогатива, но не инициатива его совершения. Христианин или группа христиан вправе требовать суда, а уклоняющегося от своего долга архиерея считать отступником.

    Жизнь Церкви в России затруднена и застарелой, чисто русской болезнью: малочисленностью епархий, а следовательно, и непомерными размерами. Нетрудно подсчитать, что если бы мы подходили к важнейшему вопросу о численности паствы с традиционно греческой меркой (или с «прогрессивной» римо-католической), в СССР должно было быть порядка 500 кафедр, в РФ — порядка 400. На нынешней пятикратной недостаточности бюрократия не без успеха паразитирует: бюрократы в рясах стремятся втиснуться между архиереем и церковным народом, бюрократы в пиджаках — инкорпорировать архиерея в местную «знать».

    Справедливости ради отметим, что за время нынешнего патриаршеств количество епархий нашей Посместной Церкви возросло почти вдвое. Однако, и ныне есть субъекты Федерации без собственных епархий, и ни один «субъект» не обладает несколькими церковными округами. Между тем, очевидно, что такая перенаселенная область, как Московская, должна включать несколько епархий.

    Самые серьезные опасения вызывает заметное стимулирование стариннейшей болезни всей восточной Церкви, неоднократно побежденной ее соборным разумом, но не исчезнувшей. Это скрытый папизм, или, как сказал бы богослов, криптопапизм.

    Все епископы равны по благодати и, следовательно, по своей духовной власти, в силу собственного апостольского преемства. Архиепископы, а затем и патриархи, появились лишь для удобства церковного управления, прежде всего — для удобства созыва Собора или церковного суда.

    Часто говорят, что в Церкви нет места демократии. Но в Церкви нет места и иной монархии, кроме монархии Самого Христа. Можно осторожно предположить, что устройство Церкви включает в себя монархию Господа Бога, аристократию епископата и демократию церковного народа, пребывающих в согласии. В этом случае Патриарх — лишь символ единства Поместной Церкви и председатель в соборе архиереев.

    Однако, побочными следствием византийской идеи симфонии Церкви и христианского государство — идеи поистине великой — явилось преувеличение роли патриарха как, якобы, второго (наряду с императором) элемента симфонии. И в русской практике XVII века первоиерарх воспринимался как носитель почти что четвертой степени священства, высшей, нежели епископская.

    Восстановивший патриаршье управление Собор 1917-1918 годов сделал все возможное, дабы с возвращением законного возглавления Поместной Церкви не вернулась старая болезнь. Но в последние годы она вернулась: растет число ставропигальных (изъятых из канонической власти архиереев) монастырей, патриарх освящает храмы вне территории собственной епархии (где он и служить в церкви может только с разрешения местного епископа), патриарх рекомендует покинуть свой пост наместнику монастыря в чужой епархии… И вот уже ставропигии «удостоена» Почаевская лавра (форпост Православия на рубеже униатской экспансии), только не патриаршей, а киевской. А ведь Киев никогда не имел права дарования ставропигии, епископ Тернопольский канонически был вправе резко поставить на место митрополита Киевского. Но что делать, если Москва подает пример…

    Установить в Церкви противную ее природе пирамиду власти выгодно только одной враждебной и Православию, и русской нации силе — бюрократии. Естественно, обеим «ветвям» ее: как бюрократам от государства, так и бюрократам рясоносным. Чего, с Божией помощью, будем надеяться, не допустят, как складывающееся в России гражданское общество, так и растущее национальное самосознание.

    Церковь и нация

    Тут мы вплотную подходим к проблеме нации, к отношениям нации и государства.

    Церковь, несомненно, превыше нации. Глава ее — Сам Христос. А вот государство, столь же несомненно, ниже нации — государство сотворено людьми. Правда, в этом проявился высокий дар сотворчества, дарованный нам Творцом. И все-таки — людьми…

    Нацию, этнос сотворил Господь. Не в наказание ли? Приходит на память вавилонское смещение языков. Однако в русском языке понятия «народ» и «язык» — понятия разные.

    Все мы потомки Адама и даже Ноя. Но ведь существуют расы, существуют определенные межрасовые барьеры на физиологическом уровне. Вряд ли у нас есть основания утверждать, что все это явилось результатом вавилонского столпотворения. К тому же современная этнология убеждает нас в этом, что история языков развивается совершенно иначе, нежели история этносов. Есть этносы, причем враждебные друг другу, говорящие на одном и том же языке. Например, сербы и хорваты.

    Этносы могли, таким образом, существовать и до смешения языков. Апостолы посылаются к народам, в Пятидесятницу как высший дар получают возможность говорить иными языки (Деян. 2, 4). В молитве праведного Симеона Богоприимца предвозвещается свет во откровение языком (Лк. 2, 32).

    Мы все чувствуем, что существуют неповторимые черты каждого народа. Кстати, и положительные, и отрицательные — с позиций Православия.

    Нет русской Церкви, но есть русское Православие, есть русская церковность, несколько отличная, например, от греческой. У каждого народа своя роль и православные византийцы вряд ли не получат на Страшном Суде упрек в том, что не выполнили свою… Сколько существовал в истории греко-византийский (ромейский) этнос, сколько Бог дал ему сил, он сохранял империю, Православное Царство. Русские не смогут так ответствовать на Суде. У нас еще есть силы, но мы, получив скипетр из Константинополя, свою роль до конца не исполнили.

    С точки зрения православной политики необходимо реабилитировать понятие «национализм», избавив его от зарубежных интерпретаций. Национализм в его русском варианте проявляется лишь в том, что дела своей нации касаются русского прежде, а дела других наций — потом. Кстати, в Западной Европе зачатую так этот термин и понимают.

    Нам советское владычество навязывало иное. Даже академик Дмитрий Лихачев сказал как-то нелепейшую для человека такой колоссальной культуры вещь: «Я за национальное, но против националистического». Его можно спросить: «Дмитрий Сергеевич, помилуйте. Как звучит существительное от слова „националистический“? Националист. А от слова „национальный“? Национал? Но такого русского слова нет!». Значит именно от прилагательного «национальный» образуется красивое и честное слово «националист».

    Агрессивный национализм, враждебный другим народам, именуется шовинизмом, а превозносящий себя над другими этносами — нацизмом. Когда же своей нации разрешается национализм, а другим запрещается — тогда речь нужно вести о том, что подобные формы для христианина неприемлемы. Вот и все.

    Какова альтернатива национализму? Космополитизм — этот «яд всесмешения», как назвал его в прошлом веке К. Н. Леонтьев? Интернационализм? Но сумел ли кто-нибудь доказать его отличие от космополитизма? Впрочем, можно предложить и терпимую формулировку: «интернационализм есть сумма дружелюбных национализмов». Это, кстати, — формула Империи, формула единства наций в общей государственности.

    Русских безусловно касаются судьбы восточно-христианских этносов — славян и греков, грузин и осетин, коптов и эфиопов. Но русских касаются и судьбы всех этносов, которые пожелали связать с ними свою жизнь — тех, кто даже не будучи православными, сами выбирают соседство с русскими. Имперский долг тяжел, но он — национальная традиция. И мы не можем (как и римляне!) отмахнуться небрежно, когда абхаз или гагауз, сету или житель Памира предпочитает жить в России. Все империи на протяжении столетий жили в этой схеме, нарушающей даже вероисповедные различия — малый всегда с большим против среднего, а отношения со «средними» бывают различными.

    Итак «национальное» — это совершенно необходимая часть православного мировоззрения, и тяжкая ошибка многих наших вполне порядочных патриотов в том, что они этого не поняли, что остались этатистами (государственниками), не становясь националистами.

    В России существует опасность национального изоляционизма. В русском народе созрел колоссальный потенциал, не имеющий культурной ориентации. Он может реализоваться как имперский. Это не исключает здорового национализма — не может римлянин не владычествовать над Римом, не может быть России без русских во главе нее! Но если потенциал национального гнева реализуется чисто националистически, тогда имперскому мировоззрению не будет места — русские замкнутся в своих границах и начнут выкидывать мигрантов, подобно тому как пытаются вышвыривать русских со своих территорий крошечные прибалтийские этносы. Третьего не дано!

    Как же сохранить свой национализм от соскальзывания в шовинизм? Так же просто, как и многие века назад! Рецепт — православие, православная вера, православная нравственность, православная культура, православная элита, православное почитание народом своей православной элиты.

    Верхняя иерархия ценностей христианской политики лишь одна — Церковь, Нация, Держава.

    Основы православной политики

    Есть смысл предложить ряд тезисов, связанных с практической православной политикой.

    Первое. Мы живем не в православном и не в русском государстве, хотя в православной и русской стране. Христианам не привыкать строить в подобных условиях свою политику — политику терпимых взаимоотношений с чужими, политику взаимоотношений русских князей, бояр, епископов с золотоордынскими ханами. Для нас драгоценен политический опыт греков и армян в Османской империи, украинцев и белорусов в Речи Посполитой. Там — и наша богатейшая демократическая традиция, сохранившая Православие Западной Руси, и традиция мещанских братств, казачества, интеллектуалов Киевской академии.

    Второе. Русский национализм был ближе всех других в империи к Православию, был столпом Церкви. И в советское время бывали у многих народов национал-большевики (и к власти пришли!); русский же был либо большевиком, либо националистом. Теперь национализм зачастую обретает нехристианский облик. Или же пропаганда стремится выдать за национализм нехристианские тенденции *. Это напоминание христианам о национальном долге.

    Третье. Коммунист не может быть христианином. Бывший, покаявшийся, конечно, может. Нераскаянный коммунист даже и в церковь входить не смеет! И не потому что коммунисты убили тысячи и тысячи добрых христиан — Господь молился о Своих мучителях — а потому, что коммунисты разрушили великую христианскую Державу, опору Церкви, потому что соблазнили миллионы «малых сих», потому, что предали и Церковь, и нацию. Нынешних разрушителей Отечества тоже вырастили коммунисты.

    Четвертое. Христианам приходится иметь дело с политиками и предпринимателями, хоть и не православными, но и не враждебными Церкви. Где критерий допустимости? За кого можно голосовать, когда нет брата своего?

    Приемлем только тот политик, который принимает идею компенсации. Речь идет, прежде всего, о компенсации вероисповедной: Церкви должно быть возвращено все имущество, христианское просвещение должно получить права и материальную базу, позволяющие преодолеть последствия советских гонений, в православную страну должен вернуться православный календарь со всеми праздниками. Речь идет и о компенсации национальной: русские должны иметь реальную возможность восстановить имущественный потенциал, восстановить в течение жизни поколения уровень рождаемости, на всей территории бывшего Советского Союза должны быть устранены последствия многолетней дискриминации русских в уровне образованности.

    Пятое. Нам необходимы православные и русские начальники. Церковь учит почтению к начальнику, который «Божий слуга есть», а не системе его назначения. Мы должны приучаться, в том числе и с амвона, почитать и слушать церковного старосту, главу братства, союза приходов, национального вождя и воеводу никак не меньше министра, мэра и участкового уполномоченного.

    Шестое. Миряне обязаны защищать церковнослужителей и учителей. Чеченский народ, не имеющий государства, имеет армию, общественная организация «Конфедерация народов Кавказа» — армию и секретную службу. Следовательно, это армия национальная, вооруженные силы этноса. Следовательно, русские имеют право на свою гвардию, православные — на свою.

    Седьмое. Православная культурная элита невелика. Тем важнее повседневное воспитание а русском человеке безусловного почтения к своему профессору и учителю. Уважение к учености — традиция Вселенской Церкви и наша многовековая национальная традиция, подорванная революционными недоучками. Русским нужен не интеллигент, а барин — носитель чувства ответственности за Церковь и нацию. Народ, не желающий кормить своего барина, кормит чужого! Чем мы три четверти века и занимаемся…

    Восьмое. Излюбленная ложь нашего времени — это «двойной стандарт», когда нам говорят, что можно бомбить Югославию и Ирак, но нельзя бомбить государство Израиль, которое с 1943 года оккупирует чужие территории, или Турцию, которая захватила половину Кипра, что нельзя выгонять сектантских миссионеров из России, но православные храмы в Галичине можно захватывать с помощью омоновских дубинок. Лицо, проповедующее подобный «двойной стандарт», должно быть непрестанно обличаемо, как служитель отца лжи.

    Девятое. Христиане Запада — все-таки христиане и остатки христианской совести сохранили. Наш долг непрестанно напоминать им обо всех их прегрешениях перед христианским Востоком от погрома Константинополя в 1204 году и многовековой униатской агрессии до избиения сербов и выдачи русских казаков Сталину на убой. Застенчивость в разговоре на эту тему напоминает отступничество.

    Десятое. Следует трудиться над восстановлением общества, воссозданием плотной социальной среды. Ее разрушали, разоряя деревню, перекидывая нас из города в город, отправляя на «стройки пятилетки». Из нас делали босяков, бомжей, а теперь еще и делают беженцев. Христианин бывает только прихожанином конкретной церкви. И все другие прихожане его знают. А он — их и их детей.

    Гражданином России может быть только гражданин Коломны, Ярославля, Вятки…, а не просто «житель». Нас не касается, как наш брат постится и молится — это дело Господа Бога, да еще духовника. А вот кто как трудится на благо прихода, братства, всей Церкви, всей нации — это нас всех касается. Нас касается, какой предприниматель деньги на храм или православный университет дает, а какой на кришнаитов или рерихианцев.

    Рецептов воссоздания России множество. Мы не ошибемся, если не нарушим верной иерархии ценностей: сперва Церковь, затем русский народ, а лишь потом — государство.

    Господь показал пророку Своему Иезеркилю кости сухие. Забудем национальное — не соберутся кости сухие и не покроются плотью. Забудем православное — не оживут кости наитием Святого Духа. Не забудем — восстанет «Собор мног зело».

    1994, 1998 гг.

    Приложение

    Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о правовом положении Православной Российской Церкви

    (2 декабря 1917 года)

    Священный Собор Православной Российской Церкви признает, что для обеспечения свободы и независимости Православной Церкви в России, при изменившемся государственном строе, должны быть приняты государством следующие основные положения:

    1. Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей, как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство.

    2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления.

    3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною Церковью в установленном ею порядке, со времени обнародования их церковною властью, равно и акты церковного управления и суда признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.

    4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью.

    5. Церковная иерархия и церковные установления признаются государством в силе и значении, какие им приданы церковными постановлениями.

    6. Действия органов Православной Церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.

    7. Глава Российского государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи их должны быть православными.

    8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная Церковь.

    9. Православный календарь признается государственным календарем.

    10. Двунадесятые праздники, воскресные и особо чтимые Православною Церковью дни признаются в государстве неприсутственными днями.

    11. Свобода исповедания и проповедования православной веры, равно и свобода православного богослужения ограждаются государственною властью. Посему под страхом уголовного наказания воспрещаются: 1) публичное поношение и поругание учения, православной веры, предметов религиозного почитания и священно-церковно-служителей ее; 2) осквернение мест богослужения и религиозного почитания; 3) насилие и угрозы для отвлечения из Православия.

    12. Добровольный выход из Православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде достижения этого возраста дети могут оставить Православие только по желанию родителей, и притом лишь в случае оставления Православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие.

    13. Государственное законодательство относительно условий заключения брака лиц православного исповедания устанавливается сообразно с нормами церковного права.

    14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака.

    15. Церковно-судебные решения по делам о разводе и о признании совершенного Церковью брака незаконным или недействительным признаются в силе судебных решений.

    16. Юридические условия и последствия смешанных браков, если один из брачующихся принадлежит к Православной Церкви, определяются согласно с законодательством последней.

    17. Церковные метрические книги ведутся согласно государственным законам и имеют значение актов гражданского состояния.

    18. Учреждаемые Православною Церковью низшие, средние и высшие школы как специально богословские, так и общеобразовательные, пользуются в государстве всеми правами правительственных учебных заведений на общем основании.

    19. Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных детей должно соответствовать духу Православной Церкви; преподавание Закона Божия для православных учащихся обязательно как в низших и средних, так и в высших учебных заведениях, содержание законоучительских должностей в государственных школах принимает на счет казны.

    20. Удовлетворение религиозных нужд членов Православной Церкви, состоящих в армии и флоте, должно быть обеспечено заботой государства; каждая воинская часть должна иметь православное духовенство.

    21. Священнослужители, монашествующие и штатные псаломщики свободны от воинской и других личных натуральных повинностей. Служащие в учреждениях церковных пользуются правами государственной службы.

    22. Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви, не подлежит конфискации или отобранию, а самые установления не могут быть упраздняемы без согласия церковной власти.

    23. Имущества, принадлежащие установлениям Православной Церкви, не подлежат обложению государственными налогами, волостными, городскими и земскими сборами, если эти имущества не приносят дохода путем отдачи их в аренду или наем.

    24. Православная Церковь получает из средств Государственного казначейства по особой смете, составляемой высшим церковным управлением и утверждаемой в законодательном порядке, ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей, представляя отчетность в полученных суммах на общем основании.

    25. Установления Православной Церкви, пользующиеся в настоящее время правами юридического лица, сохраняют эти права, а установления не имеющие их или вновь возникающие, получают таковые права по заявлению церковной власти.

    * Русской Церкви в известном смысле не существует. Есть Вселенская Православная Церковь и есть Поместные церкви — ее отражения в каждой земле и даже в каждой епархии. Поэтому корректнее наше старое самоназвание — Православная Российская Церковь, то есть Вселенская Церковь, действующая на территории России. К этому нужно снова привыкать, пока, наконец, поместный или архиерейский Собор не восстановит нашего исторического наименования.

    * Ныне наших соотечественников морочат тем, будто головы орла на гербе России смотрят на Восток и на Запад. На деле же, увенчанные коронами, они означают двуединство Церкви и Христианской державы, а третий венец — нисхождение небесного благословения на их симфонию. Это — единственно точное геральдическое прочтение.

    * см. Приложение

    * Например, в программе РНЕ (А. Баркашова) содержится уродливая и страшная неправда безбожия. Но в ней есть и правда (в сравнении с «патриотами-державниками») — правда приоритета нации над государством. В то же время пропагандистская ложь провозглашает демагога-государственника В. Жириновского «нацистом», хотя он даже и не националист.

    Помочь, проекту
    "Провидѣніе"

    Одежда от "Провидѣнія"

    Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru

    фото

    фото
    фото

    фото

    Nickname providenie registred!
    Застолби свой ник!

    Источник — www.vernost.ru

    Просмотров: 285 | Добавил: providenie | Рейтинг: 5.0/6
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]
    Календарь

    Фонд Возрождение Тобольска

    Календарь Святая Русь

    Архив записей
    2009

    Тобольскъ

    Наш опрос
    Считаете ли вы, Гимн Российской Империи (Молитва Русского народа), своим гимном?
    Всего ответов: 214

    Наш баннер

    Друзья сайта - ссылки
                 

    фото



    Все права защищены. Перепечатка информации разрешается и приветствуется при указании активной ссылки на источник providenie.narod.ru
    Сайт Провидѣніе © Основан в 2009 году