Тайно подготовить террор

Охота на людей

Почерк все тот же — ленинский

Призывы вождя

Красный террор

Система процветала

Карающая рука

Работа адова

Неприкрыто грабя население

Формы издевательств и пыток

Помочь, проекту "Провидѣніе"

Тайно подготовить террор

Институт заложничества. И не Пол Пот у Ленина в истреблении подвластного ему народонаселения авторитет, но у Пол Пота — Ленин:

«…вождь начал готовить базу для знаменитой 58-й расстрельной статьи… В письме наркому юстиции Д. Курскому 15 мая 1922 г. Ленин настаивал на расширении расстрела по статье 58 также на “статьи 64 и 65 и 66 и 67 и 68 и 69” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 45. С. 189).

…Вождь считает целесообразным “открыто выставить принципиальное и политически правдивое (а не только юридически узкое) положение, мотивирующее суть и оправдание террора…”» (Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. «Март». М., 1996. С. 25).

В одном из вариантов изобретаемых юристом Лениным расстрельных статей, где говорится о пропаганде или агитации против его власти, промелькнула даже и такая фраза, после которой становится теперь понятно, что кровожадность вождя мирового пролетариата поистине не имела границ:

«…Ленин привел еще “вариант 2б”: “содействующие или способные содействовать” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 45. С. 190–191)... Расстреливать “способных содействовать”! Прав был Александр Солженицын:

“Да дайте мне Блаженного Августина, я его сейчас же в эту статью вгоню!”» (Латышев А.Г., с. 26–27).

Да, чтобы умудриться уйти из-под таковой ленинской статьи не иметь ни рук, ни ног для этого мало. Нужно не иметь ко всему прочему еще и языка — ведь даже культяпистый кормимый из ложечки калека под этой статьей находится! Так ведь даже и без языка может глазами знак какой подозрительный подать…

Ну, уж такая статья ставила убийства просто на поток! И о таком у себя юристе, как Ленин, дядюшка Пол Пот мог бы лишь мечтать.

«…от 9 авг 1918 г. в Нижний Новгород, председателю губсовета: “Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор… Ни минуты промедления” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 142).

…уполномоченному Наркомпрода в Саратове от 22 авг 1918 г.: “Временно советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 165)» (Латышев А.Г., с. 27).

И это самое — «не допуская идиотской волокиты» — как и в самом еще начале ленинских «славных дел», так ближе к их концу, не ослабевало ни на миг. Ведь уже и в завершающей стадии гражданской войны, в 1920 г., он от начатого им красного террора ни на шаг отступать вовсе не собирался:

«“Т. Крестинскому. Я предлагаю тотчас обнародовать (для начала можно тайно) комиссию…

Тайно подготовить террор: необходимо и срочно.

А во вторник решим: через СНК оформить или иначе. Ленин” (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 492).

…Ильич до конца своей деятельности продолжал навязывать стране “тайный террор”. Так, в конце января 1922 он обращается к заместителю председателя ВЧК И. Уншлихту: “Гласность ревтрибуналов — не всегда; состав их усилить «вашими» людьми… усилить быстроту и силу репрессий…” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 54. С. 144)» (Латышев А.Г., с. 28).

Охота на людей

«Только держа в руках факсимильные копии записок Ленина, направленные в середине августа 1920 г зам председателя РВС РСФСР Э. Склянскому, которые хранятся в ленинском “секретном” фонде и официально на момент издания моей книги не опубликованы, я уверовал, что их давно обнародованные за рубежом тексты из архивов Троцкого — не фальшивка.

Первая из них:

“1/ Недостаточно послать дипломатический протест.

2/ Даже лучше отсрочить его, чтобы попытаться лучше поймать Латвию и Эстляндию.

3/ Сугубые меры принять, дабы их поймать с поличным (т.е. собрать больше и более доказательных улик).

4/ Принять военные меры, т.е. постараться наказать Латвию и Эстляндию военным образом (например, «на плечах» Балаховича перейти где-либо границу на 1 версту и повесить там 100–1000 их чиновников и богачей)” ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 447» (Латышев А.Г., с. 31).

И вторая записка:

«“Прекрасный план. Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пройдем на 10–20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия 100 000 руб. за повешенного” ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 380» (Латышев А.Г., с. 31).

Как такое можно квалифицировать?!

Это — охота на людей.

И такое мог санкционировать лишь настоящий зверь апокалипсиса — видать не зря он и по сей день заменяет Бога в среде верящих в него людей.

Но и здесь двойной стандарт доведен до крайности:

«В 1919 г абстрактный интернационализм вызовет у него вспышку жалости: “12 французов пленных от холода страдают. Одеть + пища”. И одновременно резолюция на письме Дзержинского о пленных — сотнях тысячах — казаков: “Расстрелять всех до одного”…» (Воробьевский Ю. Соболева Е. Пятый ангел вострубил. Издательский дом «Российский писатель». М., 2003. С. 87).

Так почему ж этот зверь Апокалипсиса так и не привел свой план тотального уничтожения титульной нации России, коль своими зверствами превосходил всех Тамерланов и Чингисханов вместе взятых? Кто же ему в этом помешал? Ведь о необычайной любви к палачеству его ближайшего окружения мы наслышаны уже достаточно. Так почему же не выкосил все до законного конца? Почему им поставленные палачами инородцы не стали господами в захваченной Лениным стране, истребив наш народ под корень? Почему у того же Пол Пота по тем же ленинским рецептам геноцид прошел куда как динамичнее и «веселее»?

«…Ленину не всегда удавалось провести в жизнь безжалостный террор, о чем свидетельствовал Троцкий: “Ленин был мрачно настроен. «Русский человек добёр», «русский человек рохля, тютя», «у нас каша, а не диктатура»”.

Близко знавший Ленина Г. Соломон, автор изданной в Париже в 1931 г книги “Ленин и его семья (Ульяновы)” (в 1992 г переизданной в Москве), воспроизводит разговор с ним вождя вскоре после октябрьского переворота: “…я буду безпощаден ко всему, что пахнет контрреволюцией!.. И против контрреволюционеров, кто бы они ни были (ясно подчеркнул он), у меня имеется товарищ Урицкий!.. ха-ха-ха, вы, вероятно, его знаете!.. Не советую вам познакомиться с ним!..”

И глаза его озарились злобным, фанатически злобным огоньком. В словах его, взгляде я почувствовал и прочел явную и неприкрытую угрозу…» (Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. «Март». М., 1996. С. 32–33).

И никакого сумасшествия, которым некоторые пытаются определить столь неправдоподобно кровожадные повадки вождя, на самом деле не было и в помине — он был просто зверь, что и просматривалось в нем с доподлинной очевидностью. Ведь если тютями Ленин считал Сталина с Троцким, то кем же это он мог быть сам?!

Только лишь самым настоящим зверем! Кстати, его имя выкладывается из такого количества спичек, из которого выкладывается число зверя: 666. Ну, чем не зверь Апокалипсиса?

Тут уж, как ни крути, но вывод один — в самом сердце подножия Престола Господня, его столице Москве, в мавзолее на Красной площади находится самый настоящий зверь. И потерянные поколения до сих пор так все и продолжают ему поклоняться.

А вот тому свидетельством и еще одно факсимиле (Там же, с. 46).

Почерк все тот же — ленинский:

«Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича?» (Там же, с. 44–45).

Так что и изобретение подобного «живого щита» Гитлер, в довесок к концлагерям, газовым камерам, пыточным застенкам и т.д., сам не изобретал, но лишь заимствовал у своего предшественника по социализму — у Ленина. Очень зря сказано, что его «славных дел» наследникам Петра, «щенкам», то есть ленинским большевикам, «далеко» «до льва». Уж такой «щенок», как обитатель мавзолея на Красной площади, судя лишь по тем еще очень немногим документам, которые на сегодняшний день стали известными, своим зверством уж и действительно переплюнул всех: и предшественников, и последователей. Ведь Адольф Гитлер, как оказывается, на захваченной территории противостоящего ему государства так не лютовал, как лютовал в стране своей собственной — «добрый дедушка Ленин».

Тут уж и детский стишок от времен «счастливого детства» приходит на память: «я дедушку Ленина встретить хочу…» А ведь если он Соломону даже со своим подручным, Урицким, встречаться не советовал, то каково встретиться с ним с самим лично?!

А вот привычки расстрела заложников как сам Адольф Гитлер, так и его последователь в «славных делах», Шамиль Басаев, обязаны все тому же учителю:

«Сразу после окончания гражданской войны, 30 ноября 1920 г. “Правда” опубликовала “Правительственное сообщение”, в котором указывалось, что в случае покушения на вождей советов решено “безпощадно истреблять заложников”.

…вождь при обмене записками указывал наркому продовольствия А. Цурюпе: “Проект декрета — в каждой хлебной волости 25–30 заложников..., отвечающих жизнью за сбор и ссыпку всех излишков” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 144–145).

20 авг 1918 г. вождь в телеграмме Ливенскому исполкому приветствуя “энергичное подавление кулаков и белогвардейцев в уезде”, приказывал: “Необходимо ковать железо пока горячо и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших… повесить зачинщиков… мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников… и держать их, пока не будут собраны и ссыпаны в их волости все излишки хлеба. Телеграфируйте исполнение…” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 160)…

А 29 авг 1918 г. Ленин приказывал саратовским коммунистам: “Составьте поволостные списки богатейших крестьян, отвечающих жизнью за правильный ход работы по снабжению хлебом…” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 175)» (Латышев А.Г., с. 48).

Этот «правильный ход работы» отмечен и куда как более страшными фактами убийств русского населения России:

«Приказ командующего вооруженными силами Ачминбойрайона № 014/К от 21 авг 1922 г.: “За убийство в г. Ужур зампредкомиссара т. Эхиль расстрелять детей заложников:

1. Рыжикову А. – 10 лет;

2. Рыжикову П. – 13 лет;

3. Фугель Феклу – 15 лет;

4. Монакову В. – 15 лет;

5. Байдурова Матвея – 9 лет.

Для широкого распространения в объявлении населению сообщить только фамилии заложников [Ф. 16, оп. 1. д. 96, л. 1–4]» (Демоническое: История уголовно-политического террора в биографиях. СПб., 2003. С. 23).

Так что за неимением взрослых, весьма объективно разбежавшихся после прихода к власти супостата, революционные власти, в России, убивали детей…

Призывы вождя

И вот Урицкого, которым Ленин стращал своего давнишнего знакомца Г. Соломона, не советуя тому с ним встречаться, убивают. И не кто-нибудь, но в этом вопросе непревзойденнейшие специалисты — эсеры. У большевиков сразу появляется возможность объявить красный террор. То есть убили Урицкого и покусились на вождя способные по своему обыкновению всегда кого-нибудь периодически убивать — эсеры, а виноват, как и всегда, когда в разборках участвую евреи, русский Иванов Иван:

«Террор против наших соотечественников… принял особый размах после убийства Урицкого и покушения в этот же день на Ленина.

Мною был впервые опубликован документ из Центрального архива КГБ СССР (“Назначить заложниками”, “Куранты”, 10 июня 1993 г.) — протокол совещания “о деле и мерах борьбы… в связи с покушением на тов. Ленина” доложил секретарь президиума ВЦИК В. Аванесов.

И вновь звучат призывы вождя к своим подельникам о взятии заложников. То же он советует и своим зарубежным коллегам:

«…27 апр 1919 г. он запрашивал в приветствии Баварской Советской республике: “…взяли ли заложников?..” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 38. С. 321)» (Латышев А.Г., с. 51).

Социалист Адольф Гитлер унаследовал эту драконовскую традицию. Но во времена Нюрнбергского процесса ленинских документов, вскрывающих истинного первооткрывателя института заложничества, еще не всплыло. А потому мировая общественность, в лице советских правозащитников, с гневом обличала в этих злодеяниях немецкий фашизм:

«Вряд ли кто в наше время решится оправдывать практику заложничества. Заложник — это человек, который ни в чем не повинен, но должен быть казнен либо за действия, которые совершены другими лицами, либо для того, чтобы своей смертью устрашить других, не склонившихся перед оккупантами. Зверская эта практика осуждена во всем цивилизованном мире» (Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. Военное издательство Министерства обороны СССР. М., 1965. С. 361).

Потому следующий ленинский документ, на фоне вышеизложенного гневного обвинения советской правозащиты, будет выглядеть и еще более импозантно:

«31 мая 1919 г. Совет обороны советской республики принимает написанное Лениным постановление о мобилизации советских служащих, третий параграф которого гласил: “Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля или дезертирства, или невыполнения данных заданий и т.п.” (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 54. С. 416).

8 июня Ленин наказывает зам председателя РВС республики Э. Склянскому: «Надо усилить взятие заложников… с семей офицеров…» (ПСС ВИЛ. 5-е изд. М., 1970. Т. 50. С. 343)… https://search.rsl.ru/ru/record/01005604279

Поэтесса Зинаида Гиппиус свидетельствовала: “…когда офицеров мобилизуют (такие мобилизации объявлялись чуть ли ни каждый месяц) — их сразу арестовывают; и не только самого офицера, но его жену, его детей, его мать, отца, сестер, братьев, даже двоюродных братьев и теток! Выдерживают офицера в тюрьме некоторое время непременно вместе с родственниками… и если увидят, что офицер из «пассивных» героев — выпускают всех; офицера в армию, родных под неусыпный надзор. Горе, если прилетит от армейского комиссара донос на этого «военспеца»…”» (Латышев А.Г., с. 51).

Красный террор

«Истерическим террором» назвал эти дни в Петрограде один из руководителей ВЧК, Петерс, в интервью, данном газетному корреспонденту в ноябре: «Вопреки распространенному мнению, - говорил Петерс, - я вовсе не так кровожаден, как думают». В Петербурге «мягкотелые революционеры были выведены из равновесия и стали чересчур усердствовать. До убийства Урицкого в Петрограде не было расстрелов, а после него слишком много и часто без разбора, тогда как Москва в ответ на покушение на Ленина ответила лишь расстрелом нескольких царских министров».

И тут же однако не слишком кровожадный Петерс грозил: «я заявляю, что всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову, встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеет все, что понимается под красным террором.

Оставляю пока в стороне совершенно ложное утверждение Петерса, что до убийства Урицкого в Петрограле не было смертных казней. Итак, в Москве за покушение социалистки на Ленина расстреляно лишь несколько царских министров! Петерс не постыдился сделать это заявление, когда всего за несколько дней перед тем в том же «Еженедельнике Ч.К.» (№ 6) был опубликован весьма укороченный список расстреляннных за покушение на Ленина.

Их было опубликовано через два месяца после расстрела 90 чел. Среди них были и министры, были офицеры, как были и служащие кооперативных учреждений, присяжные поверенные, студенты, священники и др. Мы не знаем числа расстрелянных. Кроме единственного сообщения в «Еженедельнике Ч.К.»17 никогда ничего больше не было опубликовано. А между тем мы знаем, что людей в эти дни в Москве по общим сведениям было расстреляно больше 3001.

Те, которые сидели в эти поистине мучительные дни в Бутырской тюрьме, когда были арестованы тысячи людей из самых разнообразных общественных слоев, никогда не забудут своих душевных переживаний. Это было время, названное одним из очевидцев «дикой вакханалией красного террора»!". Тревожно и страшно было по ночам слышать, а иногда и присутствовать при том, как брали десятками людей на расстрел.

Приезжали автомобили и увозили свои жертвы, а тюрьма не спала и трепетала при каждом автомобильном гудке. Вот войдут в камеру и потребуют кого-нибудь «с вещами» в «комнату душ» - значит на расстрел. И там будут связывать попарно проволокой. Если бы вы знали, какой это был ужас! Я сидел в эти дни в тюрьме, и сам переживал все эти страшные кошмары. Возьму один рассказ очевидца:

«В памяти не сохранились имена многих и многих, уведенных на расстрел из камеры, в которой сидел пишущий эти строки в Ленинские августовские дни 1918 г, но душераздирающие картины врезались в память и вряд ли забудутся до конца жизни…» «Вот группа офицеров, в числе пяти человек, через несколько дней после «Ленинского выстрела» вызывается в «комнату душ». Некоторые из них случайно были взяты при облаве на улице. Сознание возможности смерти не приходило им в голову, они спокойно подчинились своей судьбе - сидеть в заключении…

И вдруг… «с вещами по городу в комнату душ». Бледные, как полотно, собирают они вещи. Но одного выводной надзиратель никак не может найти. Пятый не отвечает, не откликается. Выводной выходит и возвращается с заведующим корпусом и несколькими чекистами. Поименная проверка. Этот пятый обнаруживается… Он залез под койку. Его выволакивают за ноги… Неистовые звуки его голоса заполняют весь коридор. Он отбивается с криком: «За что? Не хочу умирать!» Но его осиливают, вытаскивают из камеры… и они исчезают… и вновь появляются во дворе… Звуков уже не слышно… Рот заткнут тряпками.

Молодой прапорщик Семенов арестован за то, что во время крупного пожара летом 1918 г на Курском вокзале (горели вагоны на линии), находясь среди зрителей, заметил, что вероятно вагоны подожгли сами большевики, чтобы скрыть следы хищения. Его арестовали, а вместе с ним арестовали на квартире его отца и брата. Через три месяца после допроса следователь уверил его, что он будет освобожден. Вдруг… «с вещами по городу». И через несколько дней его фамилия значилась в числе расстрелянных. А через месяц при допросе отца следователь сознался ему, что сын был расстрелян по ошибке, «в общей массе» расстрелянных.

Однажды к нам в камеру ввели юношу лет 18-19, ранее уведенного из нашего коридора. Он был арестован при облаве на улице в июле 1918 г. около храма Христа Спасителя. Этот юноша рассказал нам, что через несколько дней по привозе его в В.Ч.К., его вызвали ночью, посадили на автомобиль, чтобы отвезти на расстрел (в 1918 г расстреливали не в подвале, а за городом). Совершенно случайно кто-то из чекистов обратил внимание, что расстрелять они должны не молодого, а мужчину средних лет. Справились, - оказалось фамилия и имя те же самые, отчества расходятся, и расстреливаемому должно быть 42 года, а этому 18. Случайно жизнь его была спасена и его вернули к нам обратно.

Красный террор целыми неделями и месяцами держал под Дамокловым мечом тысячи людей. Были случаи, когда заключенные отказывались выходить из камеры на предмет освобождения из тюрьмы, опасаясь, что вызов на волю -- ловушка, чтобы обманом взять из тюрьмы на расстрел. Были и такие случаи, когда люди выходили из камеры в полном сознании, что они выходят на волю, и сокамерники обычными приветствиями провожали их. Но через несколько дней фамилии этих мнимо освобожденных указывались в списке расстрелянных. А сколько было таких, имена которых просто не опубликовывались…

Не только Петербург и Москва ответили за покушение на Ленина сотнями убийств. Эга волна прокатилась по всей советской России -- и по большим и малым городам и по местечкам и селам. Редко сообщались в большевистской печати сведения об этих убийствах, но все же в «Еженедельнике» мы найдем упоминание и об этих провинциальных расстрелах, иногда с определенным указанием: расстрелян за покушение на Ленина.

Возьмем хотя бы некоторые из них.

Преступное покушение на жизнь нашего идейного вождя. тов. Ленина, - сообщает Нижегородская Ч.К., - побуждает отказаться от сентиментальности и твердой рукой провести диктатуру пролетариата», «Довольно слов!…» «В силу этого» - комиссией «расстрелян 41 чел из вражеского лагеря». И дальше шел список, в котором фигурируют офицеры, священники, чиновники, лесничий, редактор газеты, стражник и пр. и пр.

В этот день в Нижнем на всякий случай взято до 700 заложников. «Раб. Кр. Ниж. Лист» пояснял это: «на каждое убийство коммуниста или на покушение на убийство мы будем отвечать расстрелом заложников буржуазии, ибо кровь наших товарищей убитых и раненых требует отомщения».

«В ответ на убийство тов. Урицкого и покушение на тов. Ленина… красному террору подвергнуты», по постановлению Сумской (Харьковской губ.) уездной Ч.К., трое летчиков; Смоленской Областной Комиссией 38 помещиков Западной Области; Новоржевской - какие-то Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы; Пошехонский -- 31 (целыми семьями: 5 Шалаевых, 4 Волковых), Псковской -- 31, Ярославской -- 38, Архангельской - 9. Себежской - 17, Вологодской - 14, Брянской -- 9 грабителей (!!) и т. д.

Всероссийской Ч.К. за покушение на вождя всемирного пролетариата среди других расстреляны: артельщик Кубицкий за ограбление 400 т.р., два матроса за то же, комиссар Ч.К. Нискунов, «пытавшийся продать револьвер милиционеру», два фальшивомонетчика и др. Такой список, между прочим, был опубликован в № 3 «Еженедельника В.Ч.К.». Таких опубликованных списков можно было бы привести десятки, а неопубликованных - не было места, где бы не происходили расстрелы «за Ленина».

Система процветала

Характерен экстренный бюллетень Ч.К. по борьбе с контр-революцией в гор. Моршанске, выпущенный по поводу происходивших событий. Он между прочим гласил: «Товарищи! Нас бьют по одной щеке, мы это возвращаем сторицей и даем удар по всей физиономии. Произведена противозаразная прививка, т.е. красный террор… Прививка эта сделана по всей России, в частности в Моршанске, где на убийство тов. Урицкого и ранение т. Ленина ответили расстрелом… (перечислено 4 чел) и если еще будет попытка покушения на наших вождей революции и вообще работников, стоящих на ответственных постах из коммунистов, то жестокость проявится в еще худшем виде…

"Мы должны ответить на удар - ударом в десять раз сильнее». И впервые, кажется, появляется официальное заявление о заложниках, которые будут «немедленно расстреляны», при «малейшем контр-революционном выступлении». «За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников» - гласило объявление «всем гражданам города Торжка и уезда», выпущенное местной уездной Ч.К. Далее шел список арестованных и заключенных в тюрьму, в качестве «заложников»: инженеры, купцы, священники и… правые социалисты-революционеры. Всего 20 чел. В Иванове-Вознесенске заложников взято 184 чел и т. д. В Перми за Урицкого и Ленина расстреляно 50 чел.

Не довольно ли и приведенных фактов, чтобы опровергнуть официальные сообщения. За Урицкого и Ленина действительно погибли тысячи невинных по отношению к этому делу людей. Тысячи по всей России были взяты заложниками. Какова была их судьба? Напомним хотя бы о гибели ген. Рузского, Радко-Дмитриева и других заложников в Пятигорске. Они, в количестве 32, были арестованы в Ессентуках «во исполнение приказа НКВД тов. Петровского», как гласило официальное сообщение, заканчивавшееся угрозой расстрела их «при попытке контр-революционных восстаний или покушения на жизнь вождей пролетариата».

Затем были взяты заложники в Кисловодске (в числе 33) и в других местах. Всего числилось 160 чел, собранных в концлагере в Пятигорске. 13-го окт в Пятигорске произошло следующее событие: большевистский главком Сорокин пытался совершить переворот, имевший целью очистить «советскую власть от евреев». Им были, между прочим, арестованы и убиты некоторые члены Ч.К. «В оправдание своей расправы Сорокин - как говорят материалы Деникинской Комиссии, которыми мы пользуемся в данном случае - представил документы, якобы изобличавшие казненных в сношениях с Добровольческой Армией, и хотел получить признание своей правоты и своей власти от созванного им в станице Невиномысской Чрезвычайного Съезда Совдепов и представителей революции и красной армии».

Но враги Сорокина еще до прибытия его на съезд успели объявить его вне закона, «как изменника революции». Он был арестован в Ставрополе и тут же убит… Вместе с тем была решена участь большинства лиц, содержавшихся в качестве заложников в концентрационном лагере.

В № 157 местных «Известий» 2-го ноября был опубликован следующий приказ Ч.К., возглавляемой Артабековым: «Вследствие покушения на жизнь вождей пролетариата в гор. Пятигорске 21-го окт. 1918 г. и в силу приказа № 3-й 8-го окт сего года в ответ на дьявольское убийство лучших товарищей, членов Ц.И.К. и других по постановлению ЧК расстреляны нижеследующие заложники и лица, принадлежащие к контрреволюционным организациям».

Дальше шел список в 59 чел, который начинался ген. Рузским. Тут же был напечатан и другой список в 47 чел, где вперемежку шли: сенатор, фальшивомонетчик, священник. Заложники «были расстреляны». Это ложь. Заложники были зарублены шашками. Вещи убитых были объявлены «народным достоянием»…

И в дальнейшем процветала та же система заложничества.

Карающая рука

В Черниговской сатрапии студент П. убил комиссара Н. И достоверный свидетель рассказывает нам, что за это были расстреляны его отец, мать, два брата (младшему 15 лет), учительница немка и ее племянница 18 лет. Через некоторое время поймали его самого.

Прошел год, в течение которого террор принял в России ужасающие формы: поистине бледнеет все то, что мы знаем в истории. Произошло террористическое покушение, произведенное группой анархистов и левых социалистов-революционеров, первоначально шедших рука об руку с большевиками и принимавших даже самое близкое участие в организации чрезвычайных комиссий. Покушение это было совершено в значительной степени в ответ на убийство целого ряда членов партии, объявленных заложниками.

Еще 15-го июня 1919 г. от имени председателя Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии Лациса было напечатано следующее заявление:

«В последнее время целый ряд ответственных советских работников получает угрожающие письма от боевой дружины левых социалистов-революционеров интернационалистов, т.е. активистов. Советским работникам объявлен белый террор. Всеукраинская Чрезвычайная Комиссия настоящим заявляет, что за малейшую попытку нападения на советских работников будут расстреливаться находящиеся под арестом члены партии соц. рев. активистов, как здесь, на Украине, так и в Великороссии. Карающая рука пролетариата опустится с одинаковой тяжестью, как на белогвардейца с деникинским мандатом, так и на активистов левых социалистов революционеров, именующих себя интернационалистами.

Председатель весукраинской Комиссии Лацис"

Работа адова

«В Петербурге во главе ЧК стоял Петерс. Свое вступление в должность он отметил немедленным расстрелом без суда и следствия более тысячи человек, трупы которых были брошены в Неву. В дальнейшем кровавый Петерс получил повышение — переведен в Москву. В Москве его помощницей стала чекистка Краузе, женщина-зверь, известная изощренным садизмом при пытках.

Один из очевидцев перемен, происходивших в России тех лет, товарищ обер-прокурора Синода, князь Жевахов в своих “Воспоминаниях” сообщает: “Она издевалась над своими жертвами, измышляя самые тонкие виды мучений преимущественно в области половой сферы. Объектом ее мучений были главным образом юноши. Никакое перо не в состоянии передать, что эта сатанистка проделывала над ними… Пытки длились часами и прекращались только тогда, когда корчившиеся в страданиях люди превращались в окровавленные трупы” (Жевахов Н.Д. Воспоминания. М., 1993. С. 135).

Ее достойным соратником по “адовой работе” был чекист Орлов, извращенный садист; только в Москве он расстрелял несколько тысяч детей, вся вина которых заключалась в том, что для Советской власти их родители были “социально чуждым элементом”» (Ставров Н. Вторая мировая. Великая Отечественная. Том III. «Август-Принт». М., 2006. С. 444–447).

Неприкрыто грабя население

«Бывший следователь Киевского ЧК Михаил Богеросов на страницах своих воспоминаний, опубликованных в 1925 г в Праге, рассказал следующее: “Чекисты производили обыски и аресты, неприкрыто грабя население. Служба превратилась в непрерывный кутеж, сопровождаемый изнасилованием женщин и истязанием арестованных” (Сб. «На чужой стороне». Т. 9. Прага, 1925. С. 118).

В Киеве порядок новой власти обезпечивал “товарищ Лацис”. Прежде всего Советская власть провозгласила своей целью: “искоренение русского национализма”. С памятника Богдану Хмельницкому коммунары сбили историческую надпись: “Волим под царя Московского, православного. Богдану Хмельницкому — Великая и Единая Россия”. ЧК открыло список своих жертв убийством 68-и видных деятелей российской культуры и науки, причем все они были расстреляны даже без обвинительного приговора, — “в порядке красного террора” — именно как “русские националисты”.

В помещении Киевской губчека на Елизаветинской улице, рядом с хранилищем реквизированных ценностей, чекисты организовали “коммунистический клуб” — ресторан с развлечениями, особую “коммуну”, где все перероднились и переболели венерическими болезнями.

В этом древнем городе — матери городов русских существовало около полусотни чрезвычаек; наиболее страшные три: на Екатерининской улице, на Институтской и на Садовой. Каждая имела свой собственный штат сотрудников-палачей; особой жестокостью отличались “товарищ Вера” и ее соплеменница — Роза Шварц. В одном из подвалов был устроен некий “чекистский театр” — с расставленными креслами для зрителей и сценой. Роза Шварц лично убила на этой кровавой “сцене” несколько сот человек, которых по очереди втискивали в деревянный ящик с отверстием для головы, и в этот ящик стреляли, как в тире. Это было их обычным занятием.

Гораздо большее удовольствие Роза Шварц и “товарищ Вера” испытывали, выкалывая своим жертвам глаза иглами или выжигая папиросой. В Киеве жители шепотом рассказывали о Розе Шварц — чудовище, часто завершавшей невыносимые пытки приказом: “Залей ему глотку горящим оловом, чтобы не визжал как поросенок…” Приказ выполнялся буквально. Особую ярость Розы Шварц и “товарища Веры” вызывали те арестованные чекистами, у кого находили нательный крест. После невероятных глумлений над христианской верой они выжигали крест на груди и на лбу своих жертв.

Расстреливали в ВУЧК (Всеукраинская Чрезвычайная Комиссия), в Особом отделе 12-й армии, в Губ. ЧК, в Гор ЧК, в многочисленных комендатурах ЧК, которых только на Елизаветинской улице было пять. Расстреливали обычно ночью или утром, а в полночь к зданиям ЧК подъезжали специальные подводы. Как-то одному из возчиков стало дурно при виде очередной груды трупов, вываленных в телегу, и он зашатался. Комендант Угаров, сменивший сошедшего с ума на расстрелах Фраермана, выхватил револьвер и заорал: “Что воротишь морду, хочешь рядом с ними лежать?”

…Один из палачей харьковской ЧК сетовал на трудность “работы”: “Мучился, да товарищ научил выпить стакан крови человеческой. Выпил — сердце как каменное стало”» (Ставров Н., с. 449–451).

Формы издевательств и пыток

Иногда чекисты откровенно вымогали у схваченных ими людей ценности. Вот пример с учительницей Домбровской в екатериноградской ЧК: «“…чекисты имели донос о сокрытии Домбровской золотых вещей, полученных ею от родственника, какого-то генерала. Этого было достаточно, чтобы подвергнуть ее пытке. Предварительно она была изнасилована и над нею глумились.

Изнасилование происходило по старшинству чина. Первым насиловал чекист Фридман, затем остальные. После этого подвергли пытке, допытываясь от нее признания, где спрятано золото. Сначала у голой надрезали ножом тело, затем железными щипцами, плоскозубцами отдавливали конечности пальцев. Терпя невероятные муки, обливаясь кровью, несчастная указала какое-то место в сарае… В 9 час вечера 6-го ноября она была расстреляна, а часом позже в эту же ночь в указанном доме производился чекистами тщательный обыск, и, кажется, действительно, нашли золотой браслет и несколько золотых колец” (Че-Ка, 230–231)» (Мельгунов С.П. Красный террор в России. СП “PUICO”. М., 1990. С. 120). Вот как описываются следы преступлений, оставшиеся после сбежавших комиссаров:

«30 авг 1919 г большевики спешно оставили Киев. В городе еще рвались снаряды, — отходя, Днепровская флотилия большевиков в безсильной ярости обстреливала церкви. Киевляне бросились к открытым дверям ЧК — отыскивать родных. Зрелище, представшее их глазам, было жутким. Екатерина Гауг была среди тех, кто надеялся узнать судьбу близких:

“Сильный трупный запах ударил в лицо. Все стены забрызганы кровью. Пол на несколько вершков сплошь залит кровью. На полу, точно на прилавке мясной лавки, лежали человеческие мозги. Посреди углубление… Стоял громадный сруб дерева, весь окровавленный, на нем шашка, тоже вся в крови. На стене огромная петля, кусок железа — орудие для пыток каленым железом” (Воспоминания Екатерины Гауг // Сб. “Белое дело”. Т. 2. Берлин, 1927. С. 204).

Другой очевидец, подписавшийся “чиновник Н.Б.”, дополняет: “Рядом — печь, в которой еще дымились угли. Гвозди; какие-то особые, никогда мной не виданные ножи, вроде докторских; все было покрыто клочьями мяса и запекшейся кровью. Потом, осматривая трупы, я видел руки с облезшим отваренным мясом и голыми костями вместо пальцев; видел трупы совершенно без кожи и с кожей, оставленной в виде погон и лампасов, с отрубленными и вырезанными частями тела — все это были следы «следствия». Сад во дворе Гор. ЧК представлял собой сплошную братскую могилу… трупы, трупы, без конца трупы… У всех решительно головы раздроблены, чтобы труп не был опознан” (Сб. «На чужой стороне». Т. 10. Прага, 1925. С. 221).

Екатерина Гауг продолжает: “При нас был откопан труп девушки семнадцати лет. Совершенно нагая, лежала эта девушка, почти ребенок, перед нами. Голова ее изувечена до неузнаваемости. Все тело в ранах и кровоподтеках. А руки! Эти руки носили следы дикого зверства. С них до локтей снята кожа и белела пристегнутая бумажка. На ней было написано: «Буржуазная перчатка»…” (Воспоминания Екатерины Гауг // Сб. «Белое дело». С. 204).

Так было по всем отделениям Всеукраинской и Губернской ЧК в Киеве — на Садовой, в Екатерининской, Елизаветинской, Институтской, Пушкинской улицах… Так было в Одессе и Харькове… Так было везде на Великой и Малой Руси, где торжествовал победу Социализм.

В Харькове после изгнания большевиков в подвалах чрезвычайки было обнаружено множество так называемых “перчаток”. Этим словом товарищи чекисты именовали содранную с рук вместе с ногтями кожу. Харьковскую чрезвычайку возглавляли “товарищ Эдуард” и бывший каторжник Саенко, — под их руководством практиковалось сдирание кожи с живых людей, для чего их сначала ошпаривали кипятком, потом делали надрезы на шее, вокруг кистей рук и щипцами сдирали кожу.

Раскопки ям, куда сбрасывались замученные жертвы харьковской ЧК, обнаружили на трупах следы какой-то чудовищной операции-пытки над половыми органами, сущность которой не смогли определить даже хирурги. Чекисты применяли одну из китайских пыток, по своей мучительности превышающую человеческое воображение. На трупах бывших офицеров — вырезаны или выжжены на плечах — погоны, на лбу — пятиконечная звезда, на груди — орденские знаки; были отрезаны ноги, уши, губы… На женских трупах — отрезанные груди… Масса раздробленных, оскальпированных черепов, содранные ногти, с продетыми под них иглами и гвоздями, отрезанные пятки…» (Ставров Н., с. 453–455).

«Каждая местность в первый период гражданской войны имела свои специфические черты в сфере проявления человеческого зверства. В Воронеже пытаемых сажали голыми в бочки, утыканные гвоздями, и катали… В Царицыне и Камышине — пилили кости… В Полтаве… Гришка-проститутка сжигал особенно бунтовавших крестьян, а сам… сидя на стуле, потешался зрелищем… В Екатеринославе предпочитали и распятие и побивание камнями. В Одессе офицеров истязали, привязывая цепями к доскам, медленно вставляя в топку и жаря, других разрывали пополам колесами лебедок, третьих опускали по очереди в котел с кипятком…

Формы издевательств и пыток неисчислимы» (Мельгунов С.П., с. 129). Причем и сами большевики часто об этом пробалтываются. Например, газета “Известия” 26-го января 1919 г., №18 в статье «Неужели средневековый застенок?» о ведении дел следственной комиссией Сущево-Мариинского района г. Москвы сообщает:

«“…Тут избивали людей до потери сознания, а затем выносили без чувств прямо в погреб или холодильник, где продолжали бить с перерывами по 18 час в сутки. На меня это так повлияло, что я чуть было с ума не сошел”. Через 2 мес мы узнаем из “Правды”, что есть во Владимирской Ч.К. особый “уголок”, где “иголками колят пятки” (№12, 22-го фев 1919 г.)» (Мельгунов С.П., с. 131).

«В Вологде свирепствовал Кедров (Цедербаум), воспроизводя в точности то, что творили французские революционеры в Нанте. По его приказу людьми набивали баржи, которые выводили на середину реки и топили, ускоряя казнь пулеметными очередями. Его надежной помощницей в этой человеческой бойне стала жена. До революции в одном из уездных городков Тверской губ жила некто Пластинина, имела самую гуманную профессию медика. Но в 1917-м ее, как тогда говорили о себе сами эти “герои”, — “призвала революция”, и фельдшер Пластинина перестала скрывать свое настоящее имя: Ревека Майзель. Вместе со своим очередным мужем — Кедровым-Цедербаумом — она отправила на тот свет, борясь за “светлое будущее”, тысячи жителей Вологды и Архангельска. Древнее и славное село Холмогоры, родину Ломоносова, они превратили в кладбище. Бывшая Пластинина, “товарищ Ревекка”, лично застрелила 87 пленных офицеров, 33 местных жителя и руководила уничтожением пятисот беженцев: загнав в баржу, их хладнокровно утопили.

…В Одессе свирепствовали чекисты Дейч и Вихман. Среди их “сотрудников” были китайцы и даже негр: он специализировался на особой пытке, вытягивании жил. В Полтаве, упоминаемой Светловым-Шейкманом, неиствовал “чекист Гришка”. Он лично руководил казнью арестованных монахов, — их садили живьем на кол. Таким же образом в Ямбурге были казнены все плененные на Нарвском фронте офицеры и солдаты. Жевахов сообщает: “Трупы этих великомучеников являли собой потрясающее зрелище: почти у всех от боли глаза вышли из орбит” (Жевахов Н.Д. Воспоминания. Т. 2. М., 1993. С. 138).

В Симферополе чекист Ашикин заставлял свои жертвы проходить мимо него совершенно голыми, оглядывал их со всех сторон и затем ударом сабли отрубал часть тела. Истекая кровью, несчастные просили пристрелить их, но Ашикин хладнокровно подходил к каждому, сам выкалывал им глаза и лишь затем приказывал отрубить голову.

“В Севастопольском порту, — пишет князь Жевахов, — были места, куда водолазы отказывались опускаться: двое из них, после того как побывали на дне, сошли с ума. Когда третий решился совершить погружение, то выйдя рассказал, что видел целую толпу утопленников, привязанных за ноги к большим камням. Течением воды их волосы и руки приводились в движение. Среди этих трупов был священник в рясе; его руки вздымались волнением воды, он как будто произносил ужасную речь...” (Там же. С. 139.)

В Алупке чекисты расстреляли 300 больных и раненых, подвергая их невыносимым истязаниям: заживающие раны, полученные на фронте, вспарывали и засыпали солью, грязью, известью и заливали спиртом или керосином. Затем следовали пытки и убийства. Татарское население, ошеломленное бойней, увидело в такой безчеловечности наказание Божие и приближение конца света: потрясенные происходимым татары-мусульмане наложили на себя трехдневный пост.

О масштабах революционных преобразований в России должно судить даже не по числу жертв большевицкого Молоха (хотя и сами цифры повергают в ужас), а по свидетельствам очевидцев, на себе испытавших иго социалистического рабства. Бунин писал:

“1919 год: этот год был одним из самых ужасных в смысле большевицких злодеяний. Тюрьмы ЧК по всей России переполнены, — хватали кого попало, во всех подозревая контрреволюционеров, каждую ночь выгоняли из тюрем мужчин, женщин, юношей на темные улицы, стаскивали с них обувь, платья, кольца, кресты, делили между собой. Гнали разутых, раздетых по ледяной земле, под зимним ветром, за город на пустыри… Минуту работал пулемет, потом валили, часто недобитых, в ямы, кое-как заваливали землей…” — И вот что удивительно: среди людей, чьи имена прочно ассоциируются с русской культурой, многие не столько ради сытого существования, а и согласно собственным убеждениям славословили большевиков и тот ужас, который объял Россию. Бунин риторически вопрошал: “Кем надо было быть, чтобы бряцать об этом на лире, превращать это в литературу, литературно-мистически закатывать под лоб очи? Волошин бряцал:

Носят ведрами спелые гроздья,
Валят ягоды в глубокий ров…
Ах, не гроздья носят, юношей гонят
К черному точилу, давят вино!

Чего стоит одно это томное «ах!» Но он заливался еще слаще, что ж поделаешь, ведь убийцы чекисты суть «снежные, древние стихии»:

Вейте, вейте, снежные стихии,
Заметайте древние гроба…
Верю в правоту верховных сил,
Расковавших древние стихии…

…Вечером у нас опять сидел большой любитель покушать Волошин. Чудовищно! Говорит, что провел весь день с начальником чрезвычайки Северным (Юзефовичем), у которого «кристальная душа». Так и сказал «кристальная»… Из его речей ясно, что он масон” (Бунин И. Окаянные дни. СПб., 2000. С. 270–272, 265). Волошин вступил в масонство в мае 1905 г, как он сам пишет об этом — “Автобиографическая проза. Дневник”. М., 1991. С. 225–227» (Ставров Н. Вторая мировая. Великая Отечественная. Том III. «Август-Принт». М., 2006. С. 456–458). В ногу с революцией шагали и все иные масоны литераторы, которых в стране Советов было явное большинство.

Главным же отличием пыточных подвалов чрезвычаек и Лубянки от застенок перенявших у большевиков огромный опыт сотрудников гестапо состояло в том, что немцам надо было в своих пыточных застенках узнать от арестованных людей правду, а вот на Лубянке правда никому не была нужна - там пытали людей самыми зверскими пытками, которые когда-либо существовали на земле, лишь для оговора себя самого и своих близких.

Помочь, проекту
"Провидѣніе"

Одежда от "Провидѣнія"

Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru

Застолби свой ник!

Источник — djvu.online