Предисловие

После оккупации красными

Провалившие хлебозаготовки

Честь царского генерала

Второй шанс

Годовщина казни

Судебный процесс

СССР - страна жидов и тунеядцев

Нужны другие средства

Русское сопротивление после мая 45-го

Собаки Берии

Вместо послесловия

Помочь, проекту "Провидѣніе"

Предисловие

В сложной и драматической судьбе казачества особенно четко сфокусировались все повороты русской истории 20 века. Октябрьский переворот и Гражданская война, коллективизация, голодомор, немецкая оккупация в начале 40-х - во всех этих событиях казаки проявили себя как наиболее последовательные и непримиримые противники антирусской советской власти.

Репрессии под емким названием «расказачивание» были задуманы революционерами еще задолго до 1917 года. Консерватизм взглядов, зажиточность, свободолюбие, любовь к родной земле, грамотность казаков неизбежно делали их врагами большевиков. До октябрьского переворота в России компактно жило более 6 млн. казаков. Идеологи «мировой революции» объявили их «опорой самодержавия», «контрреволюционным сословием». Как писал Ленину один из таких «теоретиков» Рейнгольд: «казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически».

Первые карательные акции были организованы большевиками силами «интернационалистов» (особенно латышей, мадьяр, китайцев), «революционных матросов», горцев Кавказа, иногороднего (т.е. неказачьего) населения казачьих областей. Янкель Свердлов в своей директиве от 4 марта 1919 г. предписывал «поставить в порядок дня политику репрессий по отношению к казачеству, политику экономического и как подобного ему красного террора... С казачеством, как с обособленной группой населения, нужно покончить».

Директива Донбюро ВКП(б) прямо предписывала: а) физическое истребление по крайней мере 100 тысяч казаков, способных носить оружие, т.е. от 18 до 50 лет; б) физическое уничтожение так называемых «верхов» станицы (атаманов, судей, учителей, священников), хотя бы и не принимающих участия в контрреволюционных действиях; в) выселение значительной части казачьих семей за пределы Донской области; г) переселение крестьян из малоземельных северных губерний на место ликвидированных станиц…

Сам председатель Донбюро Сырцов, говоря о «ликвидации казачества», отмечал, что «станицы обезлюдели». В некоторых было уничтожено до 80% жителей. Только на Дону погибло от 800 тысяч до миллиона человек - около 35 % населения.

В одном из хуторов станицы Вешенской старому казаку за то, что он в глаза обозвал коммунистов мародерами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер. В станице Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперед окопов и расстреляны.

После оккупации красными

После оккупации красными Юга России репрессии прокатились по областям Кубанского и Терского войск. При выселении терских станиц Калиновской, Ермоловской, Самашкинской, Романовской, Михайловской, Асиновской «красные горцы» убили 35 тысяч стариков, женщин и детей и вселились в опустевшие станицы. За один лишь прием были вывезены на север и расстреляны 6 тысяч кубанских офицеров.  К 1926 году на Дону оставалось не более 45% прежнего казачьего населения, в других войсках - до 25%, а в Уральском войске – лишь 10%.

В январе 1930 г. вышло постановление «О ликвидации кулачества как класса в пределах Северо-Кавказского края». Казаков выгоняли из куреней зимой, без продуктов и одежды, обрекая на гибель по дороге в места ссылок. Власть готовилась к восстанию в казачьих областях и даже явно провоцировала его – массовое выступление позволило бы вновь открыто истреблять казачество. Массовые волнения в феврале 1930 г. происходили в селах и станицах Барашковское, Весело-Вознесенское, Константиновская, Новый Егорлык, Ново-Манычское. Для подавления их на Кубани использовалась даже авиация; небольшие же группы казаков продолжали борьбу вплоть до прихода немцев в 1942 г.

7 августа 1932 г. был издан т.н. «закон о пяти колосках». За любую кражу госсобственности – расстрел или, в лучшем случае, 10 лет с конфискацией имущества. За несколько колосков, сорванных, чтобы накормить пухнущих от голода детей, отправляли в тюрьмы их матерей. Осенью 1932 - весной 1933 г.г. невиданный голод охватил Украину, Северный Кавказ, Поволжье, Казахстан, Западную Сибирь, юг Центрально-Черноземной области и Урала - территорию с населением около 50 миллионов человек. 3 ноября 1932 г. было издано постановление, обязывавшее единоличные хозяйства под страхом немедленной ответственности по ст. 61 УК (смертная казнь) работать со своим инвентарем и лошадьми на уборке колхозных полей.

«Позорно провалившие хлебозаготовки»

В «позорно проваливших хлебозаготовки» районах (Невинномысский, Славянский, Усть-Лабинский, Брюховецкий, Кущевский, Павловский, Кропоткинский, Новоалександровский и Лабинский) была прекращена всякая торговля. Из Ейского, Краснодарского, Курганинского, Кореновского, Отрадненского, Каневского, Тихорецкого, Армавирского, Тимашевского, Новопокровского районов также приказано было вывезти все товары, закрыв лавки. По всему краю начались повальные обыски для «отобрания запасов хлеба у населения». Окруженные войсками и активистами, станицы и хутора превращались в резервации с единственным выходом на кладбище, в ямы скотомогильников.

Как вспоминает один из очевидцев, житель станицы Новодеревянковской «...Созвали комсомольцев и пошли искать по дворам хлеб. За день нашли в скирде один мешок пшеницы. Вот это и было надо. Станица была объявлена вне закона, сельсовет распущен, всем руководил комендант. Окружили кавалерией - ни зайти, ни выйти, а в самой станице на углах пехотинцы: кто выходил после 9 часов вечера - тех стреляли без разговору.

Закрыли все магазины, из них все вывезли, до последнего гвоздя. Для политотдела был особый магазин, там они получали сахар, вино, крупы, колбасу. Три раза на день их кормили в столовой с белым хлебом. Люди приходили к столовой, тут же падали, умирали…»

Карательные акции проходили по всей Кубани. Одна только экспедиция особого назначения (латыши, мадьяры и китайцы)  в Тихорецкой за три дня расстреляла около 600 пожилых казаков. «Интернационалисты» выводили из тюрьмы, раздев догола, по 200 человек и расстреливали из пулеметов. А в то самое время, когда по всей Кубани опухших от голода людей сгоняли в многотысячные эшелоны для отправки в северные лагеря, во многих пунктах той же Кубани на государственных элеваторах в буквальном смысле слова гнили сотни тысяч пудов хлеба.

Вот фрагмент из письма того времени: «смертность такая в каждом городе, что хоронят не только без гробов (досок нет), а просто вырыта огромная яма, куда свозят опухших от голодной смерти и зарывают... в станицах трупы лежат в хатах, пока смердящий воздух не привлечет, наконец, чьего-либо внимания. Ни кошек, ни собак давно нет - все это съедено». 

Даже к сегодняшнему дню население репрессированных станиц не может восстановиться хотя бы до половины своего прежнего уровня. «Рабоче-крестьянская» советская власть подвергла казачество такому геноциду, с которым не могут сравниться никакие «репрессии» в отношении разного рода инородцев. Нынешние же либеральные власти, заботясь о «пострадавших» малых горских народах, целенаправленно замалчивают массовое и планомерное уничтожение казаков своими духовными и этническими предшественниками.

Честь царского генерала

На днях стало известно, что руководство донского казачества хочет реабилитировать генерала Петра Краснова. Атаман Всевеликого Войска Донского, казачий генерал Водолацкий 17 января подписал приказ о создании рабочей группы, работа которой будет направлена на организацию мероприятий по политической реабилитации генерала Краснова. Меры политической реабилитации Краснова обсудит в Новочеркасске 24 января совет атаманов.

Петр Николаевич Краснов - сложная и по-своему трагическая фигура русской истории. В Первую мировую войну Краснов уже был полноценным боевым генералом и георгиевским кавалером. Всё заслужено – никаких закулисных интриг и штабной гонки за наградами. Умелые, с толком и пользой арьергардные бои в неудачном для русской армии 1915 году в Польше, когда немцы прорвали фронт. Редкая отвага во время Брусиловского прорыва, когда одна из пуль всё-таки зацепила казачьего генерала. А дальше долгая упорная ожесточенная гражданская война против большевиков.

Будучи далеким от бесконечных политических дрязг прагматиком, Петр Николаевич Краснов в 1918 году сумел сделать немцев, против которых воевал в Первую мировую, своими союзниками. Из-за этого он терпел постоянные раздоры с Деникиным, не желавшим расстаться с “верностью идеалам Антанты”. С немецкой помощью Краснов вышиб большевиков в июле 1918 года из Донецкого края, сумел организовать на территории Великого войска Донского работу военных предприятий, начал создание собственного регулярного войска по образцу русской императорской армии. Но немецкая помощь белому Дону иссякала, помогать русским в борьбе против большевиков “союзники” не спешили и более того, члены Антанты принялись негласно помогать “молодой Советской республике”. Красная армия, значительно превосходящая донских казаков по численности и вооружению, руководимая “военспецами” из числа бывших царских офицеров, в конце концов вытеснила белых казаков с Дона. Генерал Краснов оказался в эмиграции.

Оказавшись за границей, Краснов не прекратил своей борьбы с большевизмом. Скорее наоборот: взялся за нее с утроенной энергией. Более 20 лет он принимал активное участие в работе русских воинских организаций, сотрудничал с десятком газет. Краснов входил в руководство Братства Русской правды – организации, продолжавшей сопротивление Третьему интернационалу с оружием в руках. Подпольные группы действовали в приграничных районах СССР, прежде всего в Белоруссии и на Дальнем Востоке. “Братья” вели активную партизанскую борьбу, организовывали террористические акты. “Русская правда” была скорее, республиканской по духу, но сам Краснов был убежденным монархистом. По свидетельству современников, не раз от Петра Николаевича можно было услышать “Я – царский генерал”. Произносил он это с особой гордостью. Краснов стал принимать активное участие в работе верховного монархического совета, который провозглашал: “После гибели большевизма только государь император спасет Россию”.

Второй шанс в деле освобождения России

С началом Второй мировой войны, не смирившиеся с властью большевиков русские увидели для себя второй шанс в деле освобождения России. В их числе оказался и генерал Краснов. Он активно сотрудничал с вермахтом, деятельно участвуя в формировании казачьих частей из русских эмигрантов и бывших красноармейцев. Оставаясь реалистом, Краснов осознавал невозможность полного восстановления российской государственности и потому выдвигал лозунг автономного казацкого государства под протекторатом Германии. Он рассуждал так, что своим приходом советская власть принесла донским казакам только кровь и слезы, отобрав, унизив вековой уклад и строй жизни, а взамен навязав свою модель красного террора. А потому каждый уважающий себя казак с радостью пойдет выгонять жидов и коммунистов, пусть и руками иноземцев в лице Германии.

В 1945 году атаман Краснов был выдан англичанами Советскому Союзу. В Москве на аэродроме, куда прибыли самолеты с арестованными, произошла весьма любопытная сцена. “А, вот и сам белобандитский атаман в погонах. И не снял их, скряга!”, - сказал один из охранников. Краснов остановился и произнес, глядя в глаза говорившему: “Погоны, которые я ношу, даны мне Государем императором и я считаю за честь их носить. Я ими горжусь. И снимать их не намерен”.

Никакого суда над генералом Красновым толком и не было. Министр госбезапосности Абакумов заранее договорился со Сталиным о смертном приговоре для белого казачьего атамана. ru.wikipedia.org

Годовщина казни белогвардейских генералов

67 лет назад 16 января 1947 года в 20 часов 35 минут, после полутора лет непрерывных допросов и после судебного разбирательства, сталинским правосудием были вынесены и приведены в исполнение смертные приговоры Петру Николаевичу Краснову, Георгиевскому квалеру, донскому Атаману, генерал-лейтенанту Русской императорской Армии, начальнику Главного управления Казачьих Войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Германии; Андрею Григорьевичу Шкуро, генерал-лейтенанту Добровольческой Армии, Георгиевскому квалеру, с 1944 года - начальнику Резерва Казачьих Войск при Главном штабе войск СС; Султану Шахановичу Клыч-Гирею, Георгиевскому кавалеру, командиру "Дикой дивизии", генерал-майору Добровольческой армии, командующему Северо-Кавказской горской дивизией Вермахта; Краснову Семёну Николаевичу, полковнику Добровольчекой Армии, участнику Кубанского Ледяного Похода 1918 г., с 1944 года начальнику штаба Главного Управления казачьих войск, генерал-майору Вермахта; Доманову Тимофею Ивановичу, сотнику Добровольческой Армии, походному атаману Казачьего Стана Главного управления Казачьих Войск Имперского Министерства восточных оккупированных территорий Германии, генерал-майору Вермахта и Гельмуту фон Паннвицу, Верховному Походному Атаману Казачьего Стана, генерал-лейтенанту войск СС.

Судебный процесс (15—16 января 1947 года)

В СССР данный суд официально назывался «процессом над агентами германской разведки, главарями вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны». Например, в вину П.Н. Краснову в том числе ставилось следующее:

1) нарушение слова, данного им в 1917 г. при выпуске из тюрьмы в Быхове, что он не будет сражаться против большевиков;

2) в антисоветской борьбе в 1917 – 1919 гг., в поддержке Братства русской правды, в руководстве казачеством во Вторую мировую войну. По итогам судебных разбирательств все подсудимые были приговорены к смертной казни через повешение. Решение было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), приговор был вынесен Военной коллегией Верховного суда и приведён в исполнение через повешение в Лефортовской тюрьме 16 января 1947 года.

В 1990-х годах были предприняты попытки реабилитации подсудимых по данному процессу. Реабилитирован был лишь Г. фон Паннвиц, реабилитация которого впоследствии была отменена. Остальным осуждённым Военной коллегией Верховного суда Российской Федерации в реабилитации было отказано.

На фото: Судебный процесс (15—16 января 1947 года)

14 генералов, 2359 офицеров, 65 военных чиновников, 21 врач и 2 священника Епархиального Управления Казачьего Стана. Все они были вызваны представителями английского командования на так называемую "конференцию", вывезены в г. Юденбург (!) и там переданы частям СМЕРШа. Приведем несколько фрагментов воспоминаний, начиная с выдачи генералов в Юденбурге, заканчивая приездом в Москву:

1) Н.Н. Краснов о словах генерала Шкуро сказанных им советским военным: "Лупил я вас так, что с вас пух и перья летели!! Это вызвало взрыв смеха у солдат и смущенные улыбки на лицах офицеров. Как известно, Шкуро за словом в карман не лез. Он шутил, но… было видно, что шутки его и смех наигранны и ими он тушил боль души своей…". 

2) В Москве на аэродроме, куда прибыли самолеты с арестованными, произошла характерная сцена. Офицеры НКВД увидели на плечах Краснова погоны старой русской армии, которые были восстановлены в Красной Армии с 1943 года.

— А, вот и сам белобандитский атаман в наших погонах. И не снял их, скряга! — сказал один из «энкавэдэшников».

Краснов остановился и сказал, глядя в глаза говорившему:

— Не в ваших, ибо насколько я помню, вы эти погоны вырезали на плечах офицеров Добровольческой армии, а погоны, которые я ношу, даны мне Государем и я считаю за честь их носить. Я ими горжусь. И снимать их не намерен. Это вы можете сперва сдирать погоны, а потом их снова надевать. У нас это так не принято делать!

— У кого это, у нас? А? — последовал наглый вопрос.

— У нас, у русских людей, считающих себя русскими офицерами.

— А мы кто же?

— Вот это и я хотел бы знать. Да только вижу, что не русские, ибо русский офицер не задавал бы никогда такого вопроса, как вы только что задали.

Офицеры НКВД замолчали.

3) Из стенограммы допроса П.Н. Краснова:

- Ответьте, каким генералом Вы себя считали - русским или немецким?

- Самого себя я считал русским генералом, но, к сожалению, приходилось одевать немецкую форму, поверх которой носил русские погоны и Георгиевский крест. Так было нужно, и поневоле одевался в немецкую форму с русским оттенком.

- Кто же, по-вашему, настоящий виновник войны СССР и Германией?

- Конечно СССР - страна жидов и тунеядцев!

4) В Лубянской тюрьме вскоре после своего заключения туда Краснов попросился в баню и просил, чтобы его внучатый племянник помог ему помыться. Там, в душевом отделении, и произошла встреча. Надзиратели привели Краснова в полной форме, с орденом на груди. В само отделение они не пошли, остались в предбаннике.

 — Запомни сегодняшнее число, Колюнок... Четвертое июня 1945 года, — сказал атаман. — Предполагаю, что это наше последнее свидание. Не думаю, чтобы твою молодую судьбу связали с моей. Поэтому я и попросил, чтобы тебя дали мне в банщики. Ты, внук, выживешь. Молод и здоров. Сердце говорит мне, что вернешься и увидишь наших...

СССР - страна жидов и тунеядцев!

Если выживешь, исполни мое завещание: опиши все, что будешь переживать, что увидишь, услышишь, с кем встретишься. Опиши, как было. Не украшай плохое. Не сгущай красок, не ври! Пиши только правду, даже если она будет колоть кому-нибудь глаза. Горькая, правда, всегда дороже сладкой лжи. Достаточно было самовосхваления и самообмана, самоутешения, которыми все время болела наша эмиграция. Видишь, куда нас всех привел страх заглянуть истине в глаза и признаться в своих заблуждениях и ошибках? Мы всегда переоценивали свои силы и недооценивали врага. Если было бы наоборот — не так бы теперь кончали жизнь. Шапками коммунистов не закидаешь...

Нужны другие средства

Для борьбы с ними нужны другие средства, а не только слова, посыпание пеплом наших глав... Учись запоминать, Колюнок!.. Употребляй мозг, как записную книжку, как фотографический аппарат. Это важно. Невероятно важно! От Лиенца и до конца пути своего по мукам — запоминай. Мир должен узнать правду о том, что случилось и что свершится, от измены и предательства до конца. Пиши, не выводи своих заключений.

Простота и искренность будут твоими лучшими советниками... Что бы ни случилось — не смей ненавидеть Россию. Не она, не русский народ — виновники всеобщих страданий. Не в нем, не в народе лежит причина всех несчастий. Измена была. Крамола была. Недостаточно любили свою родину те, кто первыми должны были ее любить и защищать. Сверху все это началось, Николай. От тех, кто стоял между престолом и ширью народной... Россия была и будет.

Может быть, не та, не в боярском наряде, а в сермяге и в лаптях, но она не умрет. Можно уничтожить миллионы людей, но им на смену народятся новые. Народ не вымрет. Все переменится, когда придут сроки. Не вечно же будут жить Сталин и Сталины. Умрут они, и настанут многие перемены... Воскресение России будет совершаться постепенно. Не сразу. Такое громадное тело не может выздороветь сразу... А теперь давай прощаться, внук... Жаль мне, что нечем тебя благословить. Ни креста, ни иконки. Все забрали. Дай, я тебя перекрещу во имя Господне. Да сохранит Он тебя... Прощай, Колюнок!.. Не поминай лихом! Береги имя Краснова! Не давай его в обиду. Имя это не большое, не богатое, но ко многому обязывающее... Прощай!...

Русское сопротивление после мая 45-го
Отряд Николая Козина

Как известно, вооружённое сопротивление русских советскому строю на территории Брянской области в форме партизанской борьбы продолжалось с момента отступления РОНА с родной земли в августе 1943 вплоть до марта 1951, когда чекистами был ликвидирован повстанческий отряд «недобитых каминцев» из жителей села Лагеревки Комаричского района.

В момент захвата главаря отряда был тяжело ранен начальник Комаричского отделения госбезопасности капитан Ковалев.

В лесах Мглинского и Суражского районов действовали части «Зеленой армии» под руководством резидента «Зондерштаба-Россия» Роздымахи, а на границе Красногорского района и Белоруссии действовал отряд бывшего сотрудника СД Войтенко. Этот отряд был разгромлен частями войск охраны тыла Красной Армии. Войтенко погиб в перестрелке.

Однако небольшой части бойцов удалось скрыться. Впоследствии ее возглавил бывший старший полицейский Суражского участка Козин и его брат. Отряд Николая Козина — вооружённое антисоветское формирование, состоявшее в основном из бывших бойцов бригады РОНА, пожелавших остаться в родных местах, и сотрудников администрации Локотской республики, действовавшее в 1944—1948 годах в лесах Брянской области. Николай Козин некогда был полицаем в Суражском районе Брянской области.

В отряд вошли те, кто не ушёл с немцами на Запад. Впоследствии в состав отряда вошёл и ряд других людей, которые не были коллаборационистами, но были недовольны советской властью.

Среди них было несколько дезертировавших солдат, которые ушли в леса из-за серьёзных конфликтов с начальством. Например, Рощин. За войну - несколько наград. Вернулся мужик в родной Суражский район и обомлел: пока воевал за родную землю, здоровенный кусок его приусадебного участка бессовестно оттяпал местный председатель сельского Совета. Может, рассчитывал, что Рощин не вернется с войны.

Ворвался фронтовик в сельсовет: "Я за вас кровь проливал, а вы, гады, в тылу отсиживались! Да еще и землю мою забрали!" А его и слушать не хотят, на дверь показывают. Схватил Рощин чернильницу со стола и с фронтовой сноровкой запустил сельскому чину прямиком в лоб.

Тут его за покушение на советскую власть и повязали. Но бравый солдат выбрал момент и, отправив в нокдаун своих конвоиров, бежал в лес. Озлобленный, с опустошенной душой, он долго скитался, пока не столкнулся с людьми из отряда Козина, и стало в ней одним фронтовиком больше. Тех и других объединяла ненависть к сталинской системе, которая в лучшем случае могла дать им "двадцатку" лагерей.

Отряд решил использовать опыт партизан и скрывался в лесах Суражского района. Как ни странно, но отряд всерьёз ждал начала Третьей мировой войны и прихода войск бывших союзников СССР. Ожидания были не беспочвенными: после речи в Фултоне Уинстона Черчилля началось обострения в отношениях между новообразованным советским блоком и блоком капиталистическим. Чтобы обеспечить отряд провизией, «Лесные братья» грабили советские склады и магазины. Им всегда удавалось уходить: имелась хорошая сеть информаторов.

Часть населения относилась к партизанам вполне лояльно, несмотря на дерзкие грабежи магазинов, складов. В те времена вернулась продразверстка: на каждую душу населения была определена норма сдачи хлеба государству. Налоговые инспектора вытряхивали крестьян подчистую. Козин, чтобы добиться симпатий у населения, приказал убить налогового инспектора и председателя сельсовета, которые слишком усердствовали в сборе хлеба у населения. Ещё одна акция, направленная на завоевание поддержки местного населения, была проведена партизанами в селе Нивное.

Когда члены отряда вошли в село, охрана и руководство села бежали из него. Козин сорвал замки с церкви, в которой хранилось изъятое крестьянское зерно, и сказал крестьянам, чтобы они забирали его назад. Часть крестьян поддалась на уговоры партизан, за что впоследствии была арестована и сослана в Сибирь. Вместе с ними после этой истории подверглись репрессиям и семьи партизан. "Лесные братья" ответили еще более дерзкими и беспощадными акциями.

Терять им было нечего. Нападения и убийства советских активистов, уничтожение государственного имущества доставляли много головной боли сталинскому режиму.

Партизаны действовали группами по два-три человека, тщательно соблюдая законы конспирации. Летом они жили в лесу, а зимой временно сворачивали деятельность и прятались в подвалах у местных жителей. Каждая из групп имела свою зону, а ежегодно в мае партизаны собирались на «съезды», где уточнялись явки, распределялись районы действия, решалось, кого ликвидировать из местных чиновников.

В это время против отряда Козина были брошены полки внутренних войск НКВД нескольких районов Брянской области и Белорусской ССР, но полномасштабные прочёсывания лесов Брянщины результатов не давали. Однажды два поисковых подразделения, приняв друг друга за партизан, открыли друг по другу огонь, в результате чего несколько солдат погибли.

За оплошности в работе начальник Суражского районного отдела НКВД был снят с должности, а вместо него был поставлен бывший начальник Почепского районного отдела НКВД Михаил Чириков. Чириков прекратил армейские операции, подрывавшие авторитет властей среди местного населения, а также вернул семьи партизан в Брянскую область, надеясь выйти на след отряда через родственные связи.

Последняя мера значительна повысила авторитет Чирикова среди местных жителей. Чириков же надеялся перессорить через родственников членов отряда между собой, для чего была запущена порочащая дезинформация, например, что кто-то плохо отзывался о Козине, или что кто-то собирается бежать из отряда.

Основные усилия были направлен на разжигание ссоры между Козиным и ещё одним авторитетным членом отряда, выпускником московской разведшколы, заброшенным на задание в брянские леса и решившим просто отсидеться, неким Матыкой. От имени Матыки были изготовлены поддельные письма, в которых он якобы плохо отзывался о Козине и готовился с ним расправиться, после чего они были подброшены родственникам. Козин решил расправиться с отступником, и Матыка был убит.

Это убийство стало началом конца отряда — бывшие фронтовики перессорились с бывшими полицаями, начали убивать друг друга. Тем временем сотрудники НКВД и войсковые подразделения добивали оставшихся в живых. Например, одного из партизан чекисты окружили в сарае. Когда тот отказался сдаваться, его сожгли в этом сарае живьём. Партизаны решили, что их выдали три брата Курганских, один из которых был местным активистом. Все трое были убиты членами отряда поздней ночью. Это стало одной из последних акций отряда.

Остатки его рассеялись по лесам. Козина застрелил его же собственный подручный Лавров, который в тот же день сдался властям. К 1948 году с отрядом было покончено, в живых осталось лишь 3-4 партизана, которые были осуждены к длительным срокам лишения свободы, так как смертная казнь временно была отменена.

kaminec

Собаки Берии

«Спасение Отечества – наивысший закон.»
Марк Туллий Цицерон, древнерим.
гос. деятель и мыслитель

Уже сейчас дело возрождения памяти
Белых Героев и воссоздания Российской
государственности пытаются взять в
свои руки перекрасившиеся
коммунистические авантюристы.

«Предложение о создании единого
координирующего органа организаций
– продолжателей Белого движения
– Союза «Белое Дело».

3 октября 2006 года автору этих строк довелось вместе с братьями-казаками принять участие в перезахоронении праха генерала А. И. Деникина и профессора И. А. Ильина с супругами в некрополе московского Донского монастыря.

До самого последнего момента оставалось неясным, будем ли мы, чины военно-исторических объединений, и, в частности, Московского имени генерал-майора П.Ф. Космолинского Московского Корпуса, допущены к торжественной церемонии ее устроителями. Вечером 2 октября я узнал об участии наших соратников в торжественной встрече праха Деникиных и Ильиных в московском международном аэропорту Шереметьево-2 и увидел кадры теленовостей, запечатлевшие среди массы сановных «новорусских» встречающих и почетного караула знакомые лица соратников и цветные фуражки.

Немного погодя мне позвонил мой командир по военно-историческим объединениям «65-й Московский полк» и «2-й Корниловский ударный полк» майор С.В. Шпагин и сообщил о том, что к торжественной церемонии перезахоронения допустят и нас, людей в форме Русской Императорской Армии и форме «цветных» частей Вооруженных Сил Юга России, которыми в свое время командовал генерал Деникин.

Правда, на следующее утро выставленная у ворот Донского монастыря милицейская охрана пропустила нас внутрь далеко не сразу. Стражи порядка долго что-то согласовывали, перезванивались по мобильным телефонам. Ждали прибытия дочери покойного генерала – г-жи Марины Деникиной-Грей, Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, мэра Москвы г. Юрия Лужкова, спикера Госдумы г-жи Любови Слиски, г. Никиты Михалкова и прочих высоких гостей.

Наконец, раздали пригласительные билеты, да и то пока только командирам частей (то есть военно-исторических объединений). Некоторое время мы продолжали стоять в строю под стенами монастыря, ожидая, что с нами будет дальше. Неужели мы в очередной раз пришлись «не ко двору»? Но нет, появился маститый страж порядка в полковничьих погонах, пересчитал нас «по головам», и мы – не склонив голов при проходе под ярмом металлодетекторов! ? прошли внутрь монастырской ограды.

Церемония прошла весьма торжественно. У устроителей хватило такта обойтись без красных тряпок. Патриарх, мэр Москвы, Никита Михалков и другие произнесли проникновенные речи. Гремел салют, играла музыка ?

Преображенский марш, марш «Гренадер», и даже «Коль славен наш Господь в Сионе» (интересно, известно ли было устроителям, что он являлся официальным гимном Русской Освободительной Армии и Комитета Освобождения Народов России?).

Панихида и захоронение произвели неизгладимое впечатление, как и чудесный, «царский», солнечный осенний день, и золотые листья на крышке гроба воина Антония, бывшего Главнокомандующего, покрытого трехцветным русским флагом... Можно, конечно, по-разному относиться к генералу Деникину, но тем самым была подведена некая черта под прошлым.

Другое дело, что, как казак, я стоял в почетном карауле со смешанными чувствами. И вот почему.

За два дня до перезахоронения, 30 сентября, в пятницу, мне на мобильник позвонили из телекомпании НТВ. Человек, представившийся Антоном, попросил меня дать, в преддверии перезахоронения Деникиных и Ильиных, как акции «национального примирения», интервью о нашем некрополе на кладбище Патриаршего подворья – московской церкви Всех Святых на Соколе, и поведать телезрителям об его истории и о том, кому поставлены памятники. «Купившись» на просьбу тележурналиста, я согласился и поехал на Сокол.

На территории некрополя меня уже поджидали трое молодых людей с телекамерой. Не подозревая ничего дурного, я стал рассказывать перед телеобъективом об истории Всехсвятского некрополя, представляющего собой ныне всего лишь небольшую часть прежнего Всероссийского Братского военного кладбища, где в годы Великой Отечественной войны 1914-1917 гг. (именно так называли Первую мировую войну русские патриоты, не подозревавшие о том, что через двадцать с небольшим лет это название будут украдено у них большевиками) были похоронены десятки тысяч верных сынов исторической России, скончавшиеся от ран в госпиталях.

В годы советчины большевицкие власти сравняли Всероссийское Братское кладбище с землей, устроив на его месте Ленинградский парк, понастроив жилых домов и возведя кинотеатр под знаковым названием «Ленинград».

И лишь с огромным трудом русским патриотам, казакам и участникам военно-исторического движения удалось со временем установить кое-где на местах безымянных могил символические надгробия русским воинам, павшим за Отечество и умученным от большевиков русским людям, мирянам и священнослужителям. Я рассказал перед телекамерой о каждой из семнадцати надгробных плит и, в частности, о двух символических надгробиях, установленных в честь вождей Белого движения и казачьих Белых атаманов, на которых высечены фамилии Корнилова, Деникина, Юденича, Врангеля, Колчака, Дроздовского, Кутепова, а также Белых атаманов Краснова, Шкуро, Султан-Гирей Клыча и последнего Походного атамана всех казачьих войск ? немецкого генерала Гельмута фон Паннвица, воевавших против большевицких войск в годы Второй мировой войны (являвшейся для них Второй русско-советской).

Белая Русская армия не капитулировала перед большевицкой Красной армией в Первой гражданской войне (1917-1922 гг.) и не заключала никаких соглашений ни с красным командованием, ни с большевицким режимом. Поэтому участие подавляющего большинства Белых воинов и их вождей в вооруженной борьбе против сталинской диктатуры в период эмиграции и Второй русско-советской войны не может быть расценено как акт «предательства», «государственной измены», «измены Родине!» (они этому красному «государству» никогда не присягали и гражданами этой красной «Родины» никогда не являлись, оставаясь подданными Великой России и находясь с большевицкой «державой» в состоянии не прекращавшейся ни на минуту войны не на жизнь, а на смерть!). И в этой войне они защищали правое дело!

Все Белые воины и их вожди в годы вынужденной эмиграции и Второй гражданской войны 1941-45 гг. находились под духовным окормлением и юрисдикцией Русской Православной Церкви, возглавлявшейся в те грозовые годы Его Высокопреосвященством Митрополитом Анастасием, также никогда не признававшим безбожной, антихристианской советской власти – единственной в мире власти, анафематствованной Русской Православной Церковью еще при Святейшем Патриархе Тихоне в 1918 году (и это отлучение, кстати, не снято до сих пор!).

Об этом не мешало бы помнить всем нынешним ленинско-сталинским недобиткам, любящим с некоторых пор рядиться в ризы «православных патриотов» и в то же время дерзающим осквернять памятники истинным патриотам Великой России. Этим словами я уже готовился завершить мое 45-минутное интервью.

Каково же было мое удивление, когда к нам вдруг подошел долговязый, чернявый, похожий на грача молодой человек в черной комиссарской кожанке. Встав рядом, он стал неотрывно сверлить меня буравчиками темных глазок сквозь очки. Поначалу я принял его за праздношатающегося зеваку, тем более, что еще один незнакомый мне человек начал снимать меня на фотопленку. Но оказалось, что я ошибался. Тележурналист, задававший мне вопросы, неожиданно заявил: «А вот, кстати, подошел еще один гость нашей программы, не разделяющий, в отличие от Вас, идеалов Белого движения», и без лишних слов сунул чернявому «грачу» под нос микрофон.

Подошедший оказался Ильей Крамником, членом организации («сообщества») «Собаки Берии» и адвокатом, защищающим на судебных процессах членов национал-большевицкой партии (НБП) Эдуарда Лимонова. И я сразу понял, какого «примирения» нам следует ожидать, и что телевизионщики меня самым наглым образом «подставили». Первой мыслью было повернуться и уйти, но поджимать хвост перед молодым большевизаном мне показалось как-то не к лицу...

Товарищ Крамник с ходу принялся поливать грязью Белое движение, постоянно напирая на то, что «в гражданской войне все были хороши, красный террор и сравниться не может с белым террором по жестокости (а уж белые казаки, по его мнению, превосходили в жестокости даже самых жестоких белых - не казаков). Полемизировать с товарищем в кожанке не имело никакого смысла, поэтому вместо полемики мы поочередно продолжали говорить в камеру каждый свое. Неожиданно у «собаки Берии» зазвонил мобильный телефон. Он коротко сказал в трубку: «Да, давай, подъезжай!».

И сразу же откуда-то вынырнул коренастый «качок» с волосами, собранными в конский хвост, и с женской серьгой в ухе – как выяснилось, «заместитель президента национал-сталинистской организации «Русское общественное движение», с русской фамилией Макаров. Как видно, распределение ролей в стане «российских» большевиков ничуть не изменилось со времен гражданской войны. Товарищ Макаров, однако, оказался несколько «политкорректнее» товарища Крамника. Подчеркнув, что его организация не против увековечения памяти «истинно русского патриота генерала Деникина», но решительно против увековечения памяти «осужденных советским судом военных преступников и палачей, немецких прихвостней и нацистов» Краснова. Шкуро, Султан-Клыч-Гирея и Гельмута фон Паннвица, которым «не место на советском церковном кладбище».

Да, подумал я – умри, Макаров – лучше не скажешь! И я невольно вспомнил факт, приведенный протоиереем о. Львом Лебедевым в его книге «Великороссия: жизненный путь» красноречивый факт действительного отношения «собак Берии» при сталинском режиме (в первые дни Второй русско-советской войны) к Православным христианам:

«...до 60 человек тащили по земле (летом!) на полозьях огромную бочку с человеческим калом из ближнего лагеря. Содержимое бочки вылили в ров, конвоиры поставили всех у края рва. К каждому подходили с пистолетом, задавая один вопрос: Бог есть?». Следовал ответ: «Есть!». Выстрел – человек падал в ров с нечистотами, и так все 60!»! И никто не говорил о «палачах» и «военных преступниках»?

Что же касается «немецких прихвостней», то самым главным из них был главный большевик товарищ Ленин, в пломбированном вагоне привезенный немцами в Россию, на немецкие денежки разложивший Русскую армию и приведший Россию к поражению. Так что начинать следовало бы с него. Разрушить мавзолей ? этот «оккультный бункер с мумией урода» (говоря словами Николая Боголюбова), а рыжего иуду спустить в канализацию.

Что же касается «нациста» (?) Гельмута фон Паннвица, то он, после предательской выдачи англичанами белых казаков сталинским репрессивным органам в Лиенце в 1945 г., мог, как германский подданный, избежать их участи и отправиться в английский лагерь для военнопленных.

Но предпочел объявить себя не немцем, а казаком, и остаться с казаками до конца (как и большинство германских офицеров XV Казачьего Кавалерийского Корпуса).

В знак своего окончательного разрыва с прошлым и полной солидарности с казаками их последний Походный атаман даже спорол с фуражки и мундира германских орлов со свастикой (таким он и запечатлен на последних фотографиях, сделанных еще до сдачи в плен). Однако мои слова вызвали только новый взрыв ярости у «оппонентов». А товарищ Крамник даже высказал хитроумное предположение, что генерал фон Паннвиц поступил так, ибо надеялся, что в СССР его пощадят, тогда как англичане непременно выдали бы его Югославии, где давно уже собирались казнить казачьего генерала за «военные преступления»!!!

На мое замечание, что военных преступлений казаки вообще, а фон Паннвиц – в частности – не совершали, в связи с чем он и был реабилитирован современным российским судом, «собаки Берии» заявили, что это, мол, Ельцин приказал российскому суду в 1996 г. реабилитировать фон Паннвица в угоду «другу Гельмуту» (федеральному канцлеру Гельмуту Колю), а в 2000 г. тот же самый суд эту реабилитацию отменил.

Ответа на мой вопрос, в угоду кому независимый суд демократического правового Российского государства отменил свою же реабилитацию и в угоду кому он может завтра или послезавтра отменить отмену этой реабилитации, я не получил, хотя очень на этом настаивал.

В общем, мне стало так мерзко, что я плюнул и ушел. А по дороге домой невольно задумался: с чего бы это красная плесень делает исключение для генерала Деникина, милостиво соглашаясь признавать его не «врагом трудового народа», а «русским патриотом»? И почему именно прах Деникина, а не прах, скажем, барона Врангеля удостоился чести быть перезахороненным на русской земле?

Не потому ли, что, как писал атаман Краснов: «Генерал Деникин, быть может, сам того не понимая, работал на разрушение Донского войска, рубил сук, на котором сидел». Не потому ли, что генерал Деникин прервал победоносный рейд казачьих генералов Мамантова и Шкуро по красным тылам, велев им вернуться, ибо сам мечтал первым въехать в Москву на белом коне, не желая делить с казаками лавры победителя?

Не потому ли, что генерал Деникин бросил под Новороссийском белых казаков – самых стойких борцов с большевизмом – на произвол судьбы, не дав им места на уходивших пароходах (ему-то самому местечко на английском корабле, конечно же, нашлось)?

И не потому ли, что сами же Белые воины «вежливо попросили» генерала Деникина уйти по-хорошему и уступить место Врангелю – да, видно, поздно было... И прожил Антон Иванович долгие годы на чужбине за сочинением «Очерков Русской Смуты», под крылом «закулисников», незримо стоявших у него за спиной и вполне удовлетворенных его вполне «политкорректным» описанием Белой борьбы. А большего «мировой закулисе» от генерала Деникина, как видно, и не требовалось.

Сгубили «скоротечной чахоткой» из ягодовских лабораторий Врангеля, убили Покровского и Кутепова, похитили и расстреляли Миллера – а Деникина почему-то никто и пальцем не тронул.

Он спокойно скончался за написанием своего «Пути русского офицера» в США в 1947 году – в тот же самый год, когда были замучены на Лубянке не сложившие оружия Краснов, Шкуро, Семенов, фон Паннвиц и другие, не добитые в Первую гражданскую войну, чьи бренные останки покоятся том же Донском монастыре, но только без креста и без надгробия – среди «невостребованных прахов». Кто даст ответ – кем «невостребованных»?

Кстати, сам факт перезахоронения останков генерала Деникина рядом с останками величайшего русского философа И.А. Ильина, ненавидевшего Деникина всеми фибрами души, преисполнен глубочайшей исторической иронии. Профессор Ильин, по праву считавшийся ведущим идеологом Белой эмиграции, писал П.Б. Струве о генерале Деникине: «Признаюсь, для меня стоит вопрос (и не только для меня), надлежит ли еще подавать руку этому пережившему себя бывшему человеку (курсив здесь и далее наш – В.А.)». В своем известном письме генералу барону П.Н. Врангелю профессор Ильин был еще категоричнее: «Деникинщина есть керенщина внутри белого движения»! Как говорится, что за мир у Христа с велиаром? И не перевернутся ли генерал и философ в гробах от того, что им отныне предстоит покоиться рядом – вплоть до Страшного Суда?!

Но на перезахоронение Деникиных и Ильиных я все-таки пошел. И стоял в почетном карауле. Как бы то ни было, Антон Иванович – все-таки не Каменев, не Гутор и не Парский. И не Брусилов (что бы тот ни писал «в стол» о своих красных хозяевах). Деникин даже обратился к американскому генералу Эйзенхауэру с просьбой не выдавать Советам власовцев и других русских антикоммунистов. И это многое извиняет...

Я верю – недалек тот день, когда честь воздадут всем подлинным Белым Героям!

Как говорит древняя восточная пословица: «Собаки лают – караван идет!».

Вольфганг Акунов

Вместо послесловия

Вечером 8 мая 2007 года группа неизвестных, вооруженных кувалдами и обрезом-двустволкой, проникнув под покровом темноты на территорию Всехсвятского церковного кладбища, разрушила мемориальную плиту в память Белых казачьих атаманов Краснова, Шкуро, фон Паннвица и др. и повредила два других надгробия. Когда на шум выскочила церковная охрана, осквернители могил выстрелили в охранников картечью из обреза и скрылись на автомобиле, поджидавшем их возле храма. По факту осквернения Всероссийского Братского кладбища возбуждено уголовное дело.

В Москве открыты расчетные счета для перечисления целевых пожертвований на восстановление разрушенного мемориала героям Белой борьбы.

Как говорит старинная русская пословица, Мир – большой человек. Всякое даяние – благо.

С Божьей помощью, восстановим общими силами истинно Русских людей то, что было разрушено кучкой иванов, не помнящих родства!

Помочь, проекту
"Провидѣніе"

Одежда от "Провидѣнія"

Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru

Застолби свой ник!

Источник — ru.wikipedia.org