Особый отдел ВЧК
Репрессии
Газетное приложение
В списке находятся
Прожиточный минимум
Жертвы террора чекистов
Обвинительная формула
Противоречивый след
Впервые опубликовано
Примечания
Помочь, проекту "Провидѣніе"
«Расстрел врагов революции»: Особый отдел ВЧК 5-й армии против белых офицеров и контрразведчиков (1920 г.)
В Белом движении участвовало, по оценке С.В. Волкова, 170 тыс. офицеров. Значительная их часть оказалась в плену, а также была арестована советскими военными властями и чекистами в конце 1919 — начале 1920 г., после катастрофы на Востоке, закончившейся массовым пленением белого воинства.
С точки зрения основной части большевиков, все военнослужащие, активно участвовавшие в Гражданской войне, подлежали суровому наказанию.
У верхушки РККА, происходившей нередко именно из офицерского сословия, было на этот счёт иное мнение. Командарм-5 М.Н. Тухачевский в конце 1919 г. говорил комиссару А.П. Кучкину, что попавшие в плен офицеры необходимы в Красной Армии: «Отношение к ним должно быть гуманное, — заявил он, имея в виду офицеров. — Они могут ещё нам пригодиться»[1]. Однако особые отделы ВЧК считали, что чем больше белых офицеров будет уничтожено, тем лучше.
Особенно активно преследовались те военные и судебно-полицейские чины, кто участвовал в карательных экспедициях и судебных разбирательствах по делам большевистских повстанцев и подпольщиков.
Эти преследования активно шли до конца 1930-х годов.
Судьбы многих белых офицеров, в том числе уровня полковников и некоторых генералов, до сих пор точно не выяснены. Одна из причин — недоступность следственных дел на тех осуждённых лиц, которые так и не были реабилитированы.
Между тем сами руководящие чекисты признавали необоснованность многих репрессий, осуществлённых в ходе Гражданской войны. На 4-й конференции ВЧК в феврале 1920 г. высокопоставленный чекист Аркин в присутствии Ф.Э. Дзержинского заявил: «..Если просмотреть наши дела, то мы все пошли бы под суд, потому что в них не доказано, что такой-то преступник белогвардеец, а есть только постановление о расстреле»[2].
Репрессии против кадрового состава
Некоторую ясность в историю репрессий против кадрового состава колчаковской армии и военно-полицейской администрации белых в начальный период восстановления большевистской власти в Сибири вносит сообщение Особого отдела ВЧК при Штабе 5-й армии «Расстрел врагов революции», опубликованное в приложении к газете «Красноярский рабочий» в июне 1920 г.[3] и, насколько известно, до сих пор не использовавшееся исследователями.
В списке помещены сведения о 53 лицах, активно участвовавших в Гражданской войне на Урале и в Сибири, и уничтоженных чекистами, вероятно, в весенние месяцы 1920 г.
Чекисты подготовили перечень уничтоженных ими за последнее время генералов и старших офицеров, а также контрразведчиков и «изменников» рабочему классу, опубликовав его в период неудачных для РККА боевых действий на польском фронте. Данный пропагандистский акт проливает свет на судьбу десятков активных врагов большевизма.
Об этом расстрельном приказе есть краткое и без указания на датировку упоминание в мемуарах военного комиссара 27-й дивизии 5-й армии Восточного фронта А.П. Кучкина: «По приговору особого отдела Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией при штабе 5-й армии было расстреляно 53 колчаковских палача. Среди них: 3 генерала, 6 полковников, 22 офицера, 2 хорунжих, 19 царских жандармов и рабочий Ижевского завода, предатель своего класса»[4].
Однако ни одной фамилии Кучкиным названо не было. Действительно, красноярская газета поместила краткие сведения о трёх генерал-майорах, четырёх полковниках и двух подполковниках (последние были Кучкиным отождествлены с полковниками), а также о ряде других военных и гражданских лиц.
Газетное приложение
С помощью малодоступного ныне экземпляра газетного приложения мы публикуем данные о большей части расстрелянных из этих 53 человек, исключив, по соображениям объёма сообщения, мелких полицейских служащих и негласных агентов.
Многие из перечисленных ниже офицеров были сотрудниками контрразведывательного ведомства, деятельно и эффективно уничтожавшего большевистское подполье; двое являлись контрразведчиками польского легиона, спецслужба которого также нанесла нелегальным структурам красных немало сокрушительных ударов.
Фамилии многих из фигурантов списка до сих пор оставались неизвестными. Между тем краткие газетные сведения о расстрелянных содержат некоторую информацию о должностях и вине этих лиц.
Среди них преобладают те, в отношении кого у большевиков были сведения о карательной деятельности, в том числе давних времён, эпохи Первой русской революции. Кто-то из них деятельно участвовал в жестоких акциях по подавлению кровавых антисоветских выступлений, бушевавших в Сибири в 1918—1919 гг.
Публикуя сведения о 33-х жертвах чекистов, мы предоставляем дополнительные сведения о россиянах (и двух польских контрразведчиках), сражавшихся против революционеров и проигравших. Часть из них в последние годы была реабилитирована.
Но многие не восстановлены в правах современной российской властью, что, однако, не может быть основанием для вечного забвения этих людей.
Надеемся, сведения о службе и судьбе трёх десятков белогвардейских офицеров и чиновников не останутся без внимания со стороны исследователей Белого движения и репрессивной политики большевиков.
В списке находятся
В списке находятся три генерал-майора — М.А. Румянцев, Р.Р. Биснек и И.Ф. Ромеров. Все они оставили заметный след в военно-политической истории первых десятилетий ХХ столетия.
Михаил Алексеевич Румянцев (12.01.1864 — 1920) был видным судейским чиновником, окончившим Казанский университет, военно-училищные курсы при Московском пехотном юнкерском училище и Александровскую юридическую академию.
Поступив на службу в 1886 г. подпоручиком, шесть лет спустя Румянцев стал штабс-капитаном, а в 1899 г. — подполковником, помощником военного прокурора и военным следователем Приамурского военного округа. С 1903 г. он — полковник, с 1906 г. — военный следователь Московского военного округа. В 1909—1914 гг. — военный судья Омского военно-окружного суда, генерал-майор (1910 г.).
Участвовал в подавлении революционного движения в 1905—1907 гг., в Гражданскую войну являлся председателем военно-окружного суда. Уничтожен как руководящий работник царской и белой судебной систем.
Рейн Рейнович Биснек (Рейнис Бисениекс) (20.01.1863 — 5.3.1920), уроженец Венденского уезда Лифляндской губернии. В 1886 г. окончил Рижское пехотное юнкерское училище, с 1901 г. капитан.
Участник русско-японской войны, был контужен, награждён тремя орденами. Прославился в Первую мировую войну, награждён за храбрость Георгиевским оружием: командуя 161-м пехотным Александропольским полком при наступлении дивизии к г. Ченстохову в боях с 1 по 4 ноября 1914 г. овладел укреплёнными позициями немцев у деревень Красице и Завады.
Полковник (1915 г.), генерал-майор (1917 г.). В ноябре 1917 г. за храбрость был награждён орденом св. Георгия 4-й степени: захватил хорошо укреплённую позицию противника в районе высот 350, 306 и деревни Хорожанки, отбил контратаку немцев, взяв 1 400 пленных, а также 16 пулемётов, четыре бомбомёта и траншейное орудие.
Всего имел семь орденов; в годы Гражданской войны служил в войсках Восточного фронта адмирала Колчака.
С февраля 1919 г. Биснек был начальником гарнизона Барнаула, с конца июля — уполномоченный командующего Омского военного округа по охране государственного порядка и общественного спокойствия, начальник Барнаульского военного района.
В конце ноября 1919 г. вместе со своим управлением (включая контрразведку) генерал Биснек эвакуировался по железной дороге на восток. В одном из остановившихся эшелонов он был взят в плен красными на ст. Кемчуг и передан чекистам.
Вскоре по обвинениям в службе в армии Колчака и подавлении крестьянских восстаний на Алтае Биснек был по решению Особого отдела ВЧК 5-й армии от 4 марта 1920 г. расстрелян[5].
Иван Феофилович Ромеров (1887 — 1920, Томск) — генерал-майор с сентября 1919 г. (полковник с июля 1919 г.), 32 лет. Он тоже герой Мировой войны: будучи поручиком 244-го пехотного Красноставского полка, в феврале 1915 г., командуя батальоном, несмотря на ранение в бок, выбил штыковым ударом противника с важной в тактическом отношении позиции и захватил до сотни пленных.
За этот бой Иван Феофилович был награждён орденом св. Георгия 4-й степени, впоследствии произведён в капитаны. Закончил в январе 1917 г. Академию Генштаба, осенью 1918 г. служил у В.О. Каппеля.
Согласно данным цитируемого приложения к «Красноярскому рабочему», будучи начальником Енисейской карательной флотилии, руководил подавлением крестьянского восстания, «расстреляв 71 человека».
Известная информация щедрого на вымыслы бывшего начальника контрразведки штаба генерал-лейтенанта С.Н. Розанова[6] Г. С. Думбадзе, о том, что при пленении под с. Большой Сереж 13-й Казанской стрелковой дивизии тасеевские партизаны заживо сварили в асфальте её начальника Ромерова[7], опровергается официальным сообщением о расстреле генерала чекистами за проведение белого террора при подавлении восстания в Канском уезде Енисейской губернии[8].
Прожиточный официальный минимум
Действительно, И.Ф. Ромеров получил генеральское звание за успешный разгром повстанческой армии А.Д. Кравченко, причём чекисты обвинили его, начальника карательной экспедиции, в расстреле весьма ограниченного числа причастных к большому и кровопролитному восстанию.
Преследуя повстанцев Кравченко по Ангаре, отряд полковника Ромерова в июне 1919 г. освободил село Рыбное Рыбинской волости Канского уезда, где партизаны держали под замком 50 семейств зажиточных крестьян.
Над пленниками повстанцы жестоко издевались, а многие главы семей были убиты (священник, мировой судья, лесничий, акцизный чиновник и др.)[9].
То, что Ромеров не являлся сколько-нибудь выдающимся героем белого террора, говорит и ошибка исследователя С.С. Балмасова, который в качестве примера произвола колчаковских властей привёл Ромерова, наложившего якобы «громадную» контрибуцию в 50 тыс. руб. на село Рыбное — под вполне обоснованным предлогом того, что оно «сплошь заражено большевизмом и играло роль Тасеево в Заангарском районе».
Балмасов пишет: «Нетрудно догадаться, что после наложения такой громадной по тем временам контрибуции жителям Рыбного не оставалось ничего, кроме как сжечь собственные дома и уйти в тайгу для беспощадной борьбы с такого рода „ромеровыми“»[10].
На самом деле 50-тысячный штраф для села вовсе не являлся сильно обременительным (всего Ромеров собрал в неблагонадёжных селениях до 300 тыс. руб. контрибуции)[11].
Эта сумма была в пределах тогдашней «контрибуционной нормы». Так, летом 1919 г. переселенческая Коротоякская волость (впоследствии Славгородского округа) была вынуждена заплатить карателям 500 тыс. руб.
В августе 1919 г. в партизанском алтайском селе Казанцево анненковцы, угрожая сжечь село, потребовали собрать за два часа по 1 000 руб. с хозяйства — и ушли с 219 тыс. руб. и 37 отобранными конями[12]. Для сравнения: полотенце тогда стоило 50 руб., берданка — 85, новые валенки — 200, старый тулуп — 400, лошадь — 2 000 руб.[13]
Прожиточный официальный минимум в Сибири в феврале 1919 г. равнялся 326 руб. на человека в месяц, а в ноябре — уже 1 102 руб.[14]
Характерно, что один из восточносибирских партизанских вожаков вспоминал, как летом 1919 г. повстанцы Черемховского уезда Иркутской губернии бросались деньгами «направо и налево, потому [что] в курьерских поездах, которые мы останавливали, мы брали миллионы и десятки миллионов колчаковских денег.
В тех деревнях, где за наше пребывание Колчаковские контр-разведчики накладывали штрафы до миллиона рублей, мы деревенским старостам передавали миллионы и они увозили в город [и] платили штраф.
Колчаковская контрразведка весьма удивлялась и спрашивала у мужиков: „где вы берете такие большие суммы???“»[15] Там, где миллионов у партизан не было, повстанческие сёла расплачивались имуществом.
Таким образом, благодаря затерянной в большевистской прессе информации появляется возможность уточнить биографию генерала Ромерова, которая ещё слабо известна и частично мифологизирована.
Жертвы террора чекистов
Среди других жертв террора чекистов:
Александр Александрович Григорьев, 51 года, бывший прокурор, обвинялся как проводник репрессий при царизме и белой власти. На самом деле Григорьев служил в российской судебной системе в качестве многолетнего председателя Уфимского губернского окружного суда — до 1919 г.
Витольд Владиславович Доровский — поляк (его национальность выделена нарочито, явно в связи с советско-польской войной), инженер и офицер, начальник конной жандармерии «польских белых войск».
Эдуард Каар, австрийский подданный, поляк, начальник контрразведывательного штаба польских войск, участник разгрома большевистского подполья в Новониколаевске.
Александр Николаевич Крейер, полковник, родился в г. Рыльске в 1869 г. Учился в Киевском юнкерском училище. Его брат Сергей был директором Киевского Государственного банка перед революцией 1917 г., второй брат, Николай, в 1920 г. был подпоручиком Белой армии. А.Н. Крейер служил офицером с 1892 г. Будучи в белых войсках Восточного фронта, он на август 1918 г. командовал 21-м Симбирским стрелковым полком Народной армии; на май 1919 г. являлся командиром 58-го Сайгатского стрелкового полка.
Был награждён орденом св. Станислава 3-й ст. (1905 г.). Александра Николаевича арестовали 6 января 1920 г. в селе Минино и по решению военно-полевого трибунала при РВС 5-й армии расстреляли как командира карательного отряда. Отсутствие доказательств карательной деятельности привело к его реабилитации в 2001 г.
Известно, что вскоре после расстрела Крейера умерла его жена — Евгения Илларионовна (урождённая Ивановская), а их дети были помещены в детские дома[16].
Александр Васильевич Пичугин- начальник контрразведки 3-й Уральской бригады.
Николай Николаевич Вегенер — подполковник, комендант Красноярска.
П.П. Волосников — подполковник.
И.И. Дидрин — начальник контрразведки 3-й Уральской бригады.
М.В. Добрянский — полковник, помощник начальника 11-й Уральской дивизии, «лично присутствовал при расстреле пленных красноармейцев».
С.П. Дьячков — начальник контрразведки дивизии.
В.Д. Коробьин, полковник — начальник Егерской карательной дивизии.
Н.А. Кульченко — начальник Красноярской уездной милиции, помощник начальника Государственной охраны в Красноярске.
Николай Петрович Ластовский — командир белогвардейского полка, обвинялся в расстрелах как пленных красноармейцев (в том числе 36 пленных красных за один раз), так и трусов из состава своего полка.
Николай Петрович в 1909 г. служил подпоручиком 74-го пехотного Ставропольского полка. С 1918 г. — в Сибирской армии, капитан, командир батальона.
С февраля 1919 г. командовал 1-м Новониколаевским Сибирским стрелковым полком, затем исполнял должность начальника 1-й Сибирской стрелковой дивизии. Был награждён орденами св. Георгия 4-й степени и св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом[17].
Младшие офицеры и агенты контрразведки:
Г. Г. Великонистов — цирковой артист, агент контрразведки Омского военного округа.
В.М. Вилипп — поручик, формировал добровольческий батальон в Перми.
М.А. Голубинский — начальник томского исправительного отделения, сотрудник контрразведки Омского военного округа. Обвинялся в том, что после прихода красных выдавал коллегам-контрразведчикам подложные паспорта.
Е.С. Ермаков — подпоручик, сотрудник контрразведки в бригаде морских стрелков.
Григорий Нестерович Жейнов — подпоручик, старший следователь контрразведки Омского военного округа. Родился в 1884 г., окончил Казанский университет и Александровское военное училище.
Б.Я. Кантутис — офицер, начальник контрразведки штурмовой бригады генерала А.Н. Пепеляева.
Л.Г. Ланской — поручик, сотрудник контрразведки Омского военного округа.
Николай Коронстович Мягкий, прапорщик — член военно-следственной комиссии по делу Минусинского восстания в ноябре 1918 г., по которому было расстреляно 70 чел., участник боевых действий против партизан А.Д. Кравченко и П.Е. Щетинкина.
А.А. Некрасов — подпоручик, районный комендант в Перми.
Александр Александрович Софронов, 28 лет, офицер, доброволец — старший наблюдатель и офицер для особых поручений в Каменском и Мариинском контрразведывательных пунктах Томской губернии.
С.П. Токарев — офицер Канского контрразведывательного пункта.
Василий Фёдорович Учелкин — хорунжий, 23 лет, уроженец Акмолинской области, служил у атамана Б.В. Анненкова. Обвинялся как участник тайной организации атамана Г. М. Семёнова, занимавшийся вербовкой добровольцев в антибольшевистские отряды.
Ф.И. Федотов-Карпов — капитан армии Колчака, начальник Бирской тюрьмы и комендант Уфимской тюрьмы. Обвинялся в том, что в г. Златоусте допустил насилия над арестованными и расстрел «45-ти лучших советских работников».
К.И. Худоногов — поручик, командир штурмового батальона на Екатеринбургском фронте.
П.А. Цемберг — поручик, начальник контрразведывательного пункта в Минусинске.
Н.А. Цемберов — подпоручик, начальник карательного отряда.
Д.К. Шпигель — капитан, член и председатель военно-полевого суда при командующем войсками Енисейского фронта.
Обвинительная формула
Для многих современных историков очевидно, что за привычной обвинительной формулой «участие в белых карательных отрядах» вовсе не обязательно скрываются преступления колчаковского режима против повстанческого движения, действовавшего с пугачёвским размахом и свирепостью.
В партизанских мемуарах нередки откровенные признания в исключительной жестокости красных повстанцев не только к врагам, но и колеблющимся.
Видный соратник действовавшего на Алтае и в Кузбассе Григория Рогова В.М. Голев вспоминал: «Да, мы действительно были страшны и беспощадны к тем, кто был против нас или топтался на одном месте» [18].
Партийный работник К.В. Цибульский, воевавший в Томской губернии в конце 1921 г. заявлял, что «..сам был зверем-партизаном при Колчаке. Повзводно вёл расстрелы золотопогонников и т. д..»[19]
Легендарный алтайский большевик И.В. Громов (Мамонов) спокойно описывал расправу с семьёй заложников, включая детей: «Расстреливали не считаясь с их возрастом и полом, пусть бы родился в этот же день, один чёрт — уничтожали..»[20]
Другой алтайский партизан уверял, что, в отличие от «ребяток» того же кровожадного Рогова, в его отряде убивали врагов правильным образом, без издевательств, и бегло отметил стандартную процедуру: «У наших ребяток был совсем другой приём: садишь на колени[,] голову шашкой махнул и готово»[21]. Третий тоже не считал массовые казни криминалом: «Пленных дивизия редко брала, большинству головы отрубали..»[22]. Поэтому действия белых карателей нередко носили ответный характер и далеко не всегда достигали той жестокости, которая повсеместно бушевала в красной партизанщине.
Перечисленные офицеры и служащие охранительной системы царского и антибольшевистских правительств были вынуждены заплатить жизнью за поражение Белого дела.
Противоречивый след
Неизвестны подробности пристрастного чекистского следствия по их делам, нет следов могил. Данное сообщение может помочь исследователям истории российского офицерства и правоохранительных структур в уточнении направления поисков информации о лицах, оставивших очевидный, хотя и противоречивый след в истории Урала и Сибири.
Алексей Тепляков
Впервые опубликовано
Опубл.: // Эволюция российского и зарубежного государства и права. К 80-летию кафедры истории государства и права Уральского государственного юридического университета (1936−2016). Сборник научных трудов. Т. III: Эволюция российского и зарубежного государства и права, учений о российском государстве и праве в трудах-поздравлениях коллег. / Под редакцией проф. А.С. Смыкалина. — Екатеринбург: Уральский гос. юридический ун-т, 2016. С. 674−682.
Примечания
[1] См.: Кучкин А.П. В боях и походах от Волги до Енисея. М., 1969.
[2] ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 6. Л. 118.
[3] Расстрел врагов революции // Красноярский рабочий. 1920. № 121. Приложение № 4. 11 июня (цит. по РГВА. Ф. 185. Оп. 6. Д. 24. Л. 49).
[4] Кучкин А.П. В боях и походах от Волги до Енисея… С. 241−242.
[5] Купцов И.В., Буяков А.М., Юшко В.Л. Белый генералитет на Востоке России в годы Гражданской войны. Биографический справочник. М., 2011. С. 62; Камбалин А.И. 3-й Барнаульский Сибирский стрелковый полк в Сибирском ледяном походе // Сибирские огни. 2010. № 2. С. 112−161.
[6] РГВА. Ф. 185. Оп. 6. Д. 24. Л. 423 об.
[7] Думбадзе Г. То, что способствовало нашему поражению в Сибири в Гражданскую войну // Белая гвардия. Альманах. М., 1997. № 1. С. 43−45.
[8] Однако современные исследователи всё ещё доверяют версии Г. Думбадзе: Мармышев А.В., Елисеенко А.Г. Гражданская война в Енисейской губернии. Красноярск, 2008. С. 223; Ганин А.А. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917−1922 гг.: Справочные материалы. М., 2009. С. 324; Волков С.В. Генералы и штаб-офицеры русской армии. Опыт мартиролога: В 2 т. М., 2012.
[9] Балмасов С.С. Красный террор на востоке России. М., 2006. С. 260.
[10] Балмасов С.С. Отряды особого назначения и борьба против партизанского движения в Cибири колчаковских правительственных структур // Белая Гвардия. Альманах. Антибольшевицкое повстанческое движение. № 6. М., 2002. С. 73−75.
[11] Дроков С.В. Адмирал Колчак и суд истории. М., 2009. С. 235.
[12] Революционные события и гражданская война в Алтайской губернии 1917−1922. Хрестоматия. Барнаул, 2001. С. 376.
[13] ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1520. Л. 43.
[14] Звягин С.П. Правоохранительная политика А.В. Колчака. Кемерово, 2001. С. 188.
[15] ГАНО. Ф. П-5. Оп. 3. Д. 156. Л. 32.
[16] http://cfo.spr.ru/forum_vyvod.php?id_tema=1 057 733
[17] http://wap.siberia.forum24.ru/?1−4-0−81−000−10 001−0
[18] Ср. с указанием вождя пролетариата от 22 августа 1918 г. саратовским продработникам: «..Расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты» // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 165.
[19] Из истории земли Томской. Народ и власть. 1921−1924. Сб. документов и материалов. Томск, 2000. С. 67.
[20] ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1073. Л. 29−30.
[21] Там же. Оп. 6. Д. 316. Л. 34.
[22] Там же. Оп. 2. Д. 1156. Л. 2.
