Договоримся о терминах
Термин «научный православный взгляд» − в наше славное своей духовной безграмотностью время – может вызвать у неподготовленного человека недоумение. У недоброжелателя – усмешку.
Между тем, не только в исторической и иных гуманитарных науках, но и в науках точных и естественных, православная парадигма их осмысления является единственно научной. В полном и строгом значении этого слова.
Уточним вначале само значение понятия «наука».
Около полутора столетий назад был не без изящества совершен некий идеологический трюк, а точнее, идеологическая диверсия, прежде всего направленная против христианского мировоззрения, в рамках которого и зародилась в XVI-XVII веках европейская наука, как отрасль «естественного богословия».
Суть этой диверсии заключается в том, что под вывеской здания науки обосновались, как показал ученый-физик и православный философ Виктор Николаевич Тростников, два совершенно разных предприятия.
Одно из них – «наука-исследование» − собственно наука, определяемая как деятельность по получению и систематизации истинного, − в смысле объективного, и достоверного, − знания об окружающей нас объективной реальности.
Другое – это «наука-мировоззрение», оно же «научное мировоззрение», оно же «научная картина мира».
Что лежит в основе «научной картины мира»?
Подавляющее большинство грамотных и не очень обитателей нашей планеты искренне верят до сих пор, что преподаваемая им в школах, вузах и средствами массовой информации «научная картина мира» есть прямой результат «науки-исследования».
Последнее является очевидной неправдой, и давно разоблаченной неправдой.
Современная наука в своих самых важных и результативных отраслях, однозначно показывает, что в основе мироздания лежит не пресловутая материя, в какой бы то ни было форме, а некая информация, некие тексты, а говоря короче – Слово.
Самые точные и позитивные науки пришли к тому, с чего начинается Евангелие от Иоанна: «Въначале было Слово…» (Ин. 1:1). В древних Евангелиях по законам церковно-славянской грамматики Въначале писалось в одно слово, где между в и н вставлено ять. Это значит, что слово Въначале не являлось наречием, обозначающим признак времени.
Напротив: оно обозначает отсутствие времени, еще не созданного Творцом Вселенной. Следовательно, Слово было и до начала времени и начала Вселенной. «И вся Тем быша», все создано Им. Сегодня физики описывают момент создания Вселенной словами: «из Ничего – во Время».
Что же касается так называемой «научной картины мира», то это псевдо-научная концепция, в основе которой лежат три философских постулата, обычно именуемые: редукционизм, эволюционизм и рационализм.
Редукционизм настаивает на том, что низшие, простые формы бытия более реальны, чем высшие его формы, которые есть комбинации низших форм, как в детском конструкторе. Возник он из ньютоновской физики, в которой Вселенная состоит из «материальных точек», взаимодействующих по законам, имеющим четкое математическое выражение и не допускающим никакого волюнтаризма типа стохастичности.
Бога-Творца, физико-математической апологией которого была ньютонова космография, идеологи, разумеется, отбросили, а за физику ухватились – не оторвать до сих пор. А ведь и правда – все просто и наглядно.
Эволюционизм – по сути – необходимая оборотная сторона редукционизма, утверждающая, что сложные формы бытия естественным образом получаются из простых, якобы под действием незыблемых законов природы. Основой эволюционизма первоначально послужила космогоническая теория Лапласа о самопроизвольном зарождении Солнечной системы из первичной газовой туманности под действием неких физических законов. Теория чисто умозрительная, не подтвержденная даже расчетами, не говоря уж про эксперименты.
Это не помешало шустрым идеологам немедленно преобразовать ее во всеобщий закон автоматического превращения простого в сложное, распространив в том числе на живую материю. Чего сам Лаплас в здравом уме и твердой памяти и не думал делать.
Рационализм − убежденность во всемогуществе человеческого разума. Наиболее полным воплощением этого разума являются математика и логика. Рационализм был с кровью вырван из программы создания универсального алгоритма вычисления истины разрабатываемой Лейбницем, что, кстати сказать, Готфриду Вильгельму не удалось.
А вот учение Лейбница о монадах − невидимых метафизических частицах, представляющих восходящую последовательность неделимых духовных единиц, несущих в себе некую информацию и весьма родственных пси-функциям современной физики, идеологи конечно отвергли. Оставив в качестве догмы идею возможности чисто логического познания мира.
О соответствии данных науки-исследования догмам «науки-мировоззрения»
Насколько же материал сегодняшней науки-исследования соответствует науке-мировоззрению? Оценим это на примере самых важных и результативных отраслей: физики, биологии и математики.
Что же открылось этим наукам в конце XX − начале XXI века?
Физика
Физике открылась ложность редукционизма. Ньютоновская концепция материи оказалась неверна. Принцип неопределенности Гейзенберга отменил само понятие частицы как объекта, локализованного в пространстве и имеющего определенную скорость.
Идеальное оказалось реальнее материального. Это не плод каких-то косвенных соображений. На этот счет имеется теорема Джона фон Неймана, математически доказывающая, что классической модели Вселенной, адекватно описывающей ее экспериментально установленные свойства, существовать не может.
А в квантовой физике центральным понятием служит не частица, а пси-функция, которая принципиально не может быть зафиксирована никаким прибором, то есть является невещественной данностью, ноуменом. Это такое волновое информационное поле, которым определяется вероятность состояния квантовых объектов – частиц, атомов.
Но жизнь Вселенной, согласно современным физическим воззрениям, есть именно жизнь пси-функций, а не наблюдаемых.
И это еще не все. Из квантовой теории с несомненностью вытекает и то, что целое реальнее своих частей: пси-функция системы всегда адекватнее описывает ее свойства, чем совокупность пси-функций, относящихся к ее частям, взятым по отдельности.
Чем обширнее фрагмент Вселенной, тем истиннее его пси-функция.
Значит, для приближения к познанию нужно идти не вниз, как на этом настаивают редукционисты, а, наоборот, вверх; надо не разлагать систему на составные элементы, а изучать ее как часть более обширной системы − в пределе всего сущего.
Само возникновение Вселенной современная физика трактует как квантовый скачок, произошедший согласно информации, которая заключалась в пси-функции Вселенной или фоковской универсальной пси-функции, по имени академика Владимира Александровича Фока. Образование Вселенной, как мы помним, описывается физиками как «из Ничего – во Время», что практически совпадает с процессом, описанным в первой главе Бытия и первых строках Евангелия от Иоанна.
Биология
Биологии открылась ложность эволюционизма. Главной опорой эволюционистов служила, конечно, теория естественного отбора, то есть дарвинизм. Но на фоне сегодняшних данных биологической науки он выглядит просто-таки неприлично и является вопиющим безобразием его присутствие в школьных программах.
После того как Уотсон и Крик в 1953 году открыли механизм синтеза белков на рибосомах под управлением нуклеиновых кислот, учение о естественном отборе стало более несуразным, чем буквально понимаемые утверждения о том, будто Земля плоская и стоит на трех китах.
Это великое открытие, положившее конец донаучному периоду существования биологии, показало, что жизнь совсем не то, что мы про нее думали. Оказалось, что она не химическая лаборатория, а издательство, где идет непрерывное распечатывание и редактирование текстов, их перевод с одного языка на другой и рассылка по разным инстанциям.
То есть как и в создание Вселенной – в начале всего Слово.
Этот новый взгляд окончательно уничтожает дарвиновскую теорию.
Математика
Осталось сказать несколько слов о рационализме.
Его абсурдность разоблачила математика − наука, на которой он пытался утвердиться.
В 1931 году австриец Курт Гедель сконструировал истинное арифметическое высказывание, которое нельзя ни доказать, ни опровергнуть, то есть нельзя вывести дедуктивным путем из аксиом арифметики ни само это высказывание, ни его отрицание.
Тем самым было разрушено восходящее к Лейбницу и Декарту мнение, будто множество выводимых формул совпадает с множеством истинных формул.
Чтобы установить, насколько велико различие между истинностью и выводимостью потребовался многолетний труд математиков всего мира. Все формулы математики были разбиты на классы, возрастающие по сложности, причем каждый следующий класс включал предыдущий плюс новые формулы.
Результат оказался шокирующим: множество выводимых формул целиком содержится в нулевом классе. А вот множество истинных формул не помещается даже в тот предельный класс, который получается при стремлении показателя сложности к бесконечности.
Как подытожил выдающийся математик Юрий Манин: «Выводимость находится на нижней ступеньке бесконечной лестницы, а истинность располагается где-то над всей лестницей».
Сказанное означает, что расстояние от выводимости до истинности настолько громадно, что ролью строгой логики в деле познания можно просто пренебречь. Практически она нужна лишь для придания полученному совершенно иным способом результату общепонятной и убедительной формы.
Недаром математики говорят: сначала я понял, что эта теорема верна, а потом начал думать, как бы ее доказать. Заметим в скобках, что подобное чувство знакомо любому творческому человеку, хоть раз в жизни получившему нетривиальный результат.
Интуиция творчества
На что же опираются математики в своем творчестве, природу которого объяснить, как правило, не могут?
Ответ на этот вопрос подсказывается замечательной теоремой, доказанной в конце 70-х годов американцами Парисом и Харрингтоном. Из нее следует, что даже относительно простые арифметические истины невозможно установить, не прибегая к понятию актуальной бесконечности.
Что это такое? Это категория уже внеарифметическая. В арифметике есть, конечно, бесконечность, но потенциальная − возможность к любому числу прибавить единицу. Актуальная бесконечность − это бесконечность, существующая как реальный объект сразу всеми своими элементами. Простейший пример, множество целых положительных, иначе натуральных, чисел на числовой оси.
Ясно, что в материальном мире актуальная бесконечность пребывать не может. Но в том дополнительном пространстве, где парит наша мысль, она существует, и не только существует, но, как удостоверяет нас теорема Париса-Харрингтона, является необходимым источником творчества.
Для историка, например, аналогом актуальной бесконечности служит взгляд на историю, воспринимаемую как единое целое, единую данность. В этом случае истинность того или иного существенного события истории настолько самоочевидна, что ее не поколебать никакими якобы материалистическими соображениями. Из целого нельзя безнаказанно вынуть часть.
Что лежит в основе мироздания?
Мы видим, что из данных, содержащихся в новейшем научном материале можно сделать очевидно позитивные для христианского мировоззрения выводы.
Положительным утверждением квантовой физики является тезис, что наивысшая реальность бытия есть универсальная пси-функция, управляющая всей Вселенной как единой и целостной системой.
Положительное утверждение молекулярной биологии состоит в тезисе, что жизнь всякого отдельного существа организуется текстом ДНК, представляющим фрагмент какого-то бесконечно мудрого Слова, обладающего полнотой.
Положительным утверждением математической логики служит тезис, что для математического творчества самой ценной идеей является вне-математическая идея актуальной бесконечности, к которой человек приобщается не путем освоения ее своим сознанием, а путем мистического с ней соединения.
Христианство, и прежде всего Православие объективно ложится в основу подлинно научной картины мира. А сама подлинная наука-исследование возвращается на свое законное место «естественного богословия», которое она поспешила покинуть несколько столетий назад.
Значение ложно-научной картины мира в истории новейшего времени
Как видим, истинная наука – наука-исследование полностью опровергла в своих выводах пресловутую «научную картину мира», «науку-мировоззрение», что не мешает последней с подкупающей наглостью тиражироваться не только в печатных и электронных средствах массовой информации, но и до сих пор является основой, по крайней мере, школьного обучения.
И, несомненно, именно в этой навязываемой человечеству псевдонаучной, в полном смысле мракобесной картине окружающей нас действительности, находится одна из главных причин тех бед и кризисов, которые обрушились на нашу многострадальную родину, и все человечество за последние сто лет. И которые имеют место обрушиться и в ближайшем будущем, если не будут сделаны кардинальные выводы из уроков давнего и недавнего прошлого.
Действительно, в сфере, к примеру, политической мысли редукционизм является теоретической опорой «демократии», которую еще Константин Петрович Победоносцев назвал «великой ложью нашего времени». На практике демократия сводилась всегда к недолгому господству удобно зомбируемой «охлократии», плавно перетекая во власть тираническую − классического или демократического толка.
Эволюционизм воплотился в теорию прогрессивного общественного развития, став теоретическим обеспечением всех революций.
Наконец, ядовитые плоды рационализма в максимальной степени испытала на себе Россия.
Русский народ в значительной части своего образованного общества имел несчастье поверить, что «учение Маркса всесильно, потому что оно верно», пленившись ясностью и простотой теории, в чем проявился типичный рационализм мышления этого общества.
И хотя сами марксисты всех толков «повсюду, где устно, где письменно» утверждали, что критерий истины – практика, социалистический эксперимент, не опробованный предварительно ни на собаках, ни на лягушках, был проведен над русскими людьми, уничтожив самую интеллектуальную и пассионарную их часть.
Таковы реальные плоды ложной «научной картины мира». И единственным шансом, который остается у нас, это возвращение к истокам, возвращение к Православию.
Православный взгляд на события русской и всемирной истории
качестве очевидного следствия вышеизложенных фактов и положений, мы автоматически получили доказательство несостоятельности, как марксистской, так и либерально буржуазной парадигмы исторического процесса, основанных на том самом «научном мировоззрении».
Рассмотрим кратко парадигму православную и покажем на примерах, какие возможности для решения, казалось бы неразрешимых вопросов отечественной и даже мировой истории она дает. И какие возможности эта парадигма дает в противостоянии фальсификации и искажению, как русской, так и мировой истории.
В начале несколько слов о различных понятиях исторического времени.
О времени циклическом и линейном
Понятие цели и смысла, или хотя бы просто направленности исторического процесса чуждо подавляющему большинству прошедших свою историческую жизнь народов и цивилизаций. Для языческих цивилизаций характерно вообще циклическое время, хорошо знакомое и нам по 60-ти и 12-летним циклам розовых собак и огненных кабанов.
Линейное время псевдонаучных моделей исторического процесса, как марксистская и генетически близкая ей либерально-буржуазная, является по сути, бессмысленным временем искусственно распрямленного цикла, ведущего из никуда плохо известного и плохо понятого прошлого в дурную бесконечность весьма гипотетического, но якобы богатого материальными благами будущего. Либеральная модель добавляет к этому еще так называемые права человека, позволяющие удачливому индивидууму достойно пользоваться означенными благами.
Чем закончилась в 1991 году реализация первой из этих моделей на одной шестой земной суши известно и в дальнейших комментариях не нуждается.
Что касается второй, расцветшей махровым цветом с того же самого достопамятного года, как единственно приемлемая и политкорректная для будущего глобализованного человечества, то ее духовная суть и смысл вполне характеризуются словами Константина Леонтьева:
“…Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей входил на Синай,
что эллины строили свои изящные Акрополи, римляне вели свои Пунические войны, что гениальный красавец Александр /Македонский/ в пернатом своем шлеме переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах
для того только, чтобы французский, немецкий или русский буржуа в безобразной и комической своей одежде благодушествовал бы «индивидуально» и «коллективно» на развалинах всего этого прошлого величия?..
Стыдно было бы за человечество, если бы этот подлый идеал всеобщей пользы, мелочного труда и позорной прозы восторжествовал бы навеки!..”
А что же потом?
Обратите внимание: перечисленные циклические и линейные схемы исторического процесса практически ничего не говорят о посмертной участи человека. И уж во всяком случае, не говорят о ней ничего хорошего. Душу даже самого хорошего человека, праведника, ожидали Аид и Шеол − греческий и ветхозаветный варианты Ада, или Колесо превращений − знаменитая Сансáра, для избавления от ужасов которой и был создан буддизм со своей нирваной, то есть обычной немудрящей смертью.
Куда было бедной душе деваться? А ведь если все кончается здесь и сейчас, или, хуже того, за гробом ждут одни неприятности, то жизнь действительно на редкость нелепа и бессмысленна. Недаром Достоевский сказал:
“Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно − идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные «высшие» идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из нее одной вытекают”.
Вот почему свершившееся две тысячи лет назад воплощение второго лица Святой Троицы Бога Слова в совершенного человека Иисуса Христа, произвело такое впечатление на уставшее ждать и надеяться человечество, что с момента Его рождения само время стало отсчитываться в разные стороны: до и после Рождества Христова.
Здесь и сейчас
В отличие от языческих верований, в основе которых лежит миф, повествующий о том, “что никогда не было, но всегда есть” − по замечанию неоплатоника IV века Саллюстия, Христианство жестко связало себя с конкретным моментом мировой истории и постаралось всячески донести этот факт до сознания потомков.
Вслушаемся в торжественные слова «Римского мартирология»:
“В лето от сотворения мира 5199, от потопа 2957, от рождения Авраама 2015, от Моисея и исхода израильтян из Египта 1510, от коронования царя Давида 1032,
в 65 седмицу пророчества Даниила, в 194 олимпиаду, в лето 752 от основания города Рима, в лето 42 правления Августа Октавия, когда по всей земле был мир,
Иисус Христос, Вечный Бог и Сын Вечного Отца…вочеловечился от Девы Марии”.
Саму вечность Бога и Христа слова эти с тяжеловатой выразительностью связывают с целым набором четких хронологических идентификаций.
Отсюда значение, которое имеет для Христианства история, необратимость исторического времени, ценность исторического мгновения, даты, к которой прикреплено воплощение надвременного.
Для христианского сознания циклическое время древних выпрямляется, превращается в прямую линию, «стрелу», устремленную в будущее. Отныне история приобретает смысл, в ней появляется цель, начало, центр и конец. Начало − Сотворение мира, центр − пришествие Христа, конец − Второе пришествие, Страшный Суд, Спасение, Жизнь Вечная.
Центр истории
В новой концепции времени вся история строится вокруг одной личности, являющейся ее центром, − вокруг Иисуса Христа, воплощенного предвечного Слова, которым все сотворено «и без Него ничтоже бысть, еже бысть». (Ио. 1:3).
Христианство вообще единственная религия, в которой Вселенная находится в Боге, а не Бог во Вселенной.
Трансцендентная же цель истории, − “восстановить все во Христе”, ибо: “Ему надлежит царствовать”(1 Кор 15:25).
Ведь если царствует Господь, вместе с Ним царствуют благочестие, вера, верность, благополучие и свобода, − блага по своей сути духовные, а не материальные! Если же Он не царствует, воцаряются неверие, неверность, предательство, упадок, гибель, рабство во всех формах, господство Зла. И об этом также предупреждает Священное Писание:
“Ибо народ и царства, которые не захотят служить Тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся” (Ис. 60:12).
Позитивный смысл истории
Позитивный смысл истории заключается в создании вселенского порядка в соответствии с учением Христа, Его искупительным делом.
Иными словами, − в устроении на земле царства, которое «состояло бы в гармонии с Небесами», охватывало бы всех христиан и длилось бы до скончания времен.
Понятно также, что силы мирового зла, ни на мгновение времени не оставят в покое это царство и его подданных. Поскольку главной нематериальной движущей силой мировой истории, было, есть и будет продвижение человеческими сообществами своей системы ценностей, духовное овладение миром на основе своей картины мироздания.
Поэтому суть исторического процесса и определяет борьба вселенского православного царства, “вселенского града” − удерживающего − с апостасийным «мировым сообществом», в той или иной его форме.
Таким образом, христианское понимание истории, в согласии с реальными фактами исторического процесса, говорит нам, что:
у истории есть начальный центр − Воплощение, Крест, Воскресение, Троица;
у истории есть расцвет − вселенское христианское царство, империя, “вселенский град”, удерживающий, − противостоящий мировому злу;
и, наконец, у истории будет предел, она придет к своему конечному центру тогда, когда “будет взят от среды удерживающий”, когда число избранных станет полным, по окончанию великого отступления (2 Фес 2:3).
Такова в кратких словах православная концепция всемирной истории.
Русская идея спасения
Единственным государством в мире, ставившим высшей целью своего существования служение Истине Христовой, хранение Православия, а значит и охранение Вселенной, была Святая Русь.
Само Крещение русского народа в 988 году Святым Равноапостольным Князем Владимиром было воспринято нами как приобщение Руси к вселенской Истине, данной Богом человечеству. Как переход из царства принудительного закона в Царство Свободы и Благодати.
Таков был уже первоначальный смысл русской идеи.
В 1441 году поистине великий, а потому малоизвестный широкой общественности, русский Великий Князь Василий II Васильевич, отверг Флорентийскую унию, о подчинении всех поместных церквей Риму, подписанную Константинопольским и прочими восточными патриархами и остался главой последнего православного государства на свете − Московского княжества.
С этого момента, еще до окончательного падения Константинополя, Русь осознала себя стержневым Царством истории, а русская идея окончательно обрела форму спасения не только своего народа, но и спасения как можно большего числа народов.
Вопрос о спасении может возникнуть при условии, что существует реальная опасность гибели. Русская идея спасения родилась из острого ощущения смерти и ее преодоления − со Христом и во Христе.
Русская идея спасения не носила, не носит и не может носить − по своей сути! − какой-либо национальной исключительности. Русская идея есть предостережение человеку о ложных путях жизнеустройства, губительных для него и мира.
В этом историософский смысл успешного расширения Православной Российской Империи, включавшей в себя на равных основах все новые и новые племена, и делавшей доступной для них добровольное приобщение к Православию.
Такова природа геополитического чуда России в виде ее огромности на карте мира: Бог дал эту территорию должной земной власти, возвысив эту власть для выполнения ее вселенской спасительной миссии.
Четвертому не быть
По мнению Отцов Церкви, Вселенским христианским царством, удерживающим силы всемирного зла и призванным хранить Христову Истину, является православная Римская империя. После падения Первого Рима, судьба удерживающего перешла ко Второму Риму − хранителю православной веры − Византии, а с 1441 года к последнему православному царству − Третьему Риму − Москве − Руси − России.
Только в свете этого знания можно верно оценить и понять русскую историю, ее взлеты и падения.
Это же знание поможет нам понять смысл и значения русской военной истории, как непрерывной войны мирового сообщества с последним Римским царством. С последним удерживающим.
Иными словами − смысл мировой истории последних веков заключается в непрекращающейся войне мира сего с Россией.
Цель этой войны − уничтожение данной страны и ее народа и предотвращение любых попыток и тенденций к их реставрации.
Главным оружием этой войны «мира сего» с Россией служила и служит духовно-нравственная диверсия, или, иными словами, идеологическая, информационная война.
Православная парадигма исторического процесса
Православная парадигма позволяет увидеть и по достоинству оценить и осветить многие темные вопросы отечественной и мировой истории и весьма облегчает противостояние фальсификации этой истории.
Это тем более необходимо, что обе означенные выше парадигмы истории − марксистская и либерально-европейская, − мало, чем отличаются друг от друга в том, что касается подхода к истории русской. Так, например, в каждой из них для характеристики русской катастрофы в Феврале 1917 года существует устойчивый эвфемизм ― «кризис самодержавия».
Православная парадигма исторического процесса, позволяет преодолеть уже вековой русский комплекс гибели исторической России якобы в результате этого самого «кризиса». Понимаемого как внутренняя неспособность исторической русской формы самоорганизации нации и государства адекватно действовать в условиях нового и новейшего времени. Если говорить о кризисе 1917 года, то верной формулировкой его будет «кризис православия».
Именно в этой парадигме становится понятным и даже очевидным необъяснимый ничем иным феномен: катастрофическое сужение числа верных людей в ближайшем окружении последних русских самодержцев, в результате массового отхода русских имперских верхов от Православия.
Что свелось к полному вакууму в февральские дни 1917 года вокруг Государя Императора Николая II, записавшему в дневнике 2/15 марта 1917 года: «Кругом измена и трусость, и обман!».
И он, вакуум этот, и втянул практически одномоментно в небытие мощнейшее государство мира − Российскую Империю.
Сказанное не означает пренебрежения материальными факторами.
Именно материальные события, необъяснимые «физическими» закономерностями и стандартными схемами и интерпретациями исторического процесса, и обращают в первую очередь внимание на себя, вынуждая искать истинные причины происшедшего и происходящего.
Точное знание о смысле мировых событий
По верному замечанию современного мыслителя, Православие отнюдь не субъективная вера, одна из многих, а область точного знания, как об истинном устройстве мира, так и в особенности, о смысле мировых событий.
Редукционизм, о котором говорилось выше, и в исторической науке сыграл свою роль, раздробив историю на фрагменты, изучаемые на основе «источников». Эти «кирпичики» истории, каждый идеолог мог складывать в подходящем для него порядке.
Тем более, что к оценке достоверности источников не прилагается главный критерий их достоверности – критерий нравственный.
И вот здесь православный подход к истории играет особенно неоценимую роль.
Критерий Цусимы
В известной песне Высоцкого про «славный полк», говорится, что основные труды о таких событиях как сражения, пишут «умеренные люди середины». Поскольку самые преданные и верные − храбрецы и герои − гибнут первыми, а шкурников и трусов убирают свои же.
В том, что касается храбрых и верных Высоцкий несомненно прав, но он явно недооценил выживаемость шкурников, трусов и подлецов. Как показывает не столь давний исторический опыт, последние также выживают в количестве достаточном, чтобы внести лепту в историческое творчество. А если распространить понятие войны и сражения на экстремальные ситуации вообще и на революции в частности, то мы увидим, что точка зрения «верных» на них практически не представлена.
А если и представлена, то оценивается с равным весом, как и точка зрения предателя и стороннего наблюдателя.
При такой «статистически взвешенной» оценке мы в принципе никогда не получим правдивого взгляда, на того же Государя-Мученика Николая Александровича. Немногих верных ему уничтожали особенно тщательно.
Хотя с православной точки зрения заранее очевидно, что мнение о нем всех предавших его не стоит ломаного гроша. Будь этих мнений миллионы. Но до этой простой мысли историческая наука пока отнюдь не дошла.
Конечно, такое событие как революция и крушение империи, слишком сложная модель, для обкатки нового подхода, в том числе оценки источников. Как это принято у математиков, для обкатки новой теории надо было взять обозримую модель.
В недавно вышедшей трилогии «Цусима – знамение конца русской истории», понять правду о том, что же произошло 14 мая 1905 года в Цусимском проливе помогла мне именно опора на сохранившиеся свидетельства о бое, сообщенные теми его участниками, которые выше названы верными.
Такой подход оказался весьма плодотворным. В результате его был выработан практический критерий оценки достоверности мнений об исторических событиях их участников, названный «критерием Цусимы». «Критерий Цусимы» может служить практическим инструментом исследования любых исторических, особенно экстремальных, ситуаций.
И помог этот критерий открыть много интересного, как в самом Цусимском бое, так в Японской войне в целом, и в предъистории этих событий также. Предъисторию же эту пришлось начать рассматривать от начала нашего движения на Восток, от похода Ермака. И по ходу этого продвижения также выяснилось много интересного. Позволю привести несколько примеров.
Нерчинское недомыслие 1689 года
Генерал и разведчик Алексей Вандам в своей весьма содержательной книге «Наше положение», также посвященной движению русского народа «встречь солнца» выражает печальное недоумение известным Нерчинским договором между Россией и Китаем.
В результате него, существовавшая де факто к тому времени наша граница с Китаем была перенесена с Амура на северный берег Охотского моря.
Усилиями московских властей, − говорит генерал Вандам, − Великая Китайская стена была, − как бы вырвавшимся из старой лампы джинном, или раз уж речь идет о Китае − престарелым драконом − перенесена на 2500 верст на Север на Становой хребет. То есть от широты Ляодунского залива, − примерно широты Пекина, до северной части Охотского моря или в терминологии времен русско-японской войны − от Порт-Артура к Порт-Аяну. Расстояние скептик может сам померить по карте.
В результате этого, нами были упущены реальные шансы занять Маньчжурию не в начале XX века, а во второй половине века XVII. Что, в конце концов, пагубно отразилось на наших попытках своевременно выйти к теплым морям.
Договор этот, сравнимый по вредоносным последствиям с крупнейшим военным поражением, и не имеющий аналогов в нашей истории до ельцинско-горбачевских выкрутасов, по непонятному недоразумению, именуется обычно, как крупный успех русской дипломатии. Одна из незамечаемых загадок истории.
Следует учесть, что в схватках с маньчжурами наши казаки одерживали победы в ста случаях из ста, если на одного приходилось не более полуроты маньчжуров, наиболее боеспособных войск тогдашнего Китая. И по единодушному мнению как Хабарова, так и последующих ему на Амуре русских людей, 500 стрельцов присланных из Москвы хватило бы на занятие не только Приамурья, но и всего застенного Китая.
Недаром в 1670 году, воевода Нерчинского же, кстати, острога тобольский сын боярский Д.Д. Аршинский отправил на свой страх и риск к китайскому императору дипломатическую миссию из шести человек во главе с казачьим десятником Игнатием Миловановым.
Задачей миссии было доведение до сведения императора «наказной памяти» Аршинского, где он предлагал Канси ― перейти под покровительство Русского Царя, предварительно выплатив дань. Надо полагать, со времен Александра Македонского. А лучше того − попросту вступить в русское подданство.
Так неужели у Москвы 500 солдат не нашлось?
На самом деле ларчик Нерчинского маразма открывается просто, если взглянуть на ситуацию не в материальном, а в духовном плане.
Главой русского правительства на тот момент был князь Василий Голицын, фаворит царевны Софьи. Человек способный, образованный, да вот беда − прокатолически настроенный. И лучшими советниками при нем были − иезуиты. Традиционно считающийся прекрасным дипломатом и политиком, князь Голицын был ярым сторонником участия России в европейских делах на стороне католических стран: Австрии, Речи Посполитой и Венеции.
В 1687 году сей крупный русский государственный деятель ухитрился угробить в абсолютно ненужном тогда России походе на Крым в интересах Католической лиги – аналоге мирового сообщества тех лет – стотысячную русскую рать.
Понятно кем внушенные и какие инструкции мог дать Голицын стольнику Федору Головину, и почему у него не нашлось трех рот для Сибири, которые могли круто изменить нашу геополитическую судьбу на Востоке.
А у китайских представителей в Нерчинске и вовсе советниками и переводчиками было два иезуита − испанец Перейро и француз Жербильон. Они фактически и вели переговоры. Переговоры велись на латинском языке, на который переводились как китайские, так и русские речи.
Теперь все становится на свое место. Понятными становятся и запредельная наглость китайских требований, и непонятная осведомленность пекинского двора об Александре Македонском. И уступчивость русского посольства. А братья-иезуиты еще давление на стольника Головина оказывали, даже взятки у него вымогали.
“Смотри, − говорили, − Федя, если не мы − вообще за Урал отъедешь. Китай он, брат, знаешь какой! Шутить не любит”.
И хихикали, отвернувшись, по-франко-китайско-испански. Ну и по-латыни, конечно.
Таким образом, при внимательном рассмотрении Нерчинский договор оказывается вовсе не договором между Россией и Китаем, а договором между московскими и пекинскими иезуитами. И они не хуже нас с вами понимали, к чему приведет наступление Православного царства на Дальнем Востоке. Вот и тормозили по мере сил.
Интересно, знал ли Головин достоверные местные данные о реальной боевой силе маньчжуров, бегущих в панике всякий раз, как помнится, когда на одного русского их приходилось не больше полуроты? Похоже, что нет. Похоже, слушал стольник Головин лишь совместный дуэт или квартет московских и пекинских иезуитов.
Результат известен. Русская экспансия надолго была повернута на северо-северо-восток в направлении вечно голодной Камчатки и далее − на создание эфемерной, увы! − Российско-Американской империи.
Такую цену заплатила Россия за свою первую попытку войти в мировое сообщество.
Пока удерживающий
В России, в отличие от Европы, духовное, а не материальное и не денежное, содержание жизни было всегда определяющим. И это осталось русской особенностью навсегда.
У русского народа с обретением Православия сформировалось сознание о себе, как о народе, удерживающем Вселенную, и это сознание не вполне угасло даже сейчас. «Удерживающий» − это тот, кто не отступает от истины, когда весь мир уже от нее отрекся.
Даже остатки разгромленного и утратившего единое самосознание русского народа являются пока удерживающим фактором по отношению к мировому злу.
И до настоящего времени во многих русских людях сохранились православные черты и качества, препятствующие приходу Антихриста в мир. Недаром еще в августе достопамятного 1991 года главный американский “спец” по России, известный русофоб Збигнев Бжезинский сказал: “После падения коммунизма у «демократии» остался один враг − Православная Церковь”.
Каждого из нас призывает Господь вновь стать воином Его, стать русским, стать православным.
И Бог даст, и в этот раз мы победим!
Б.Г. Галенин
