• Посм., ещё видео
Мы разбили престиж царствующих гоев частыми покушениями на их жизнь через своих агентов. Протокол №18
Правда, за девяносто лет российского каганата у коренного населения выработалась невиданная способность читать между строк, так что усилия инородческого агитпропа зачастую приводят к результатам прямо противоположным.
Особенно активны попытки найти новые исторические корни современного террора, восходящего к еврейским боевым (революционным) организациям в России прошлого века и к персоналиям, с ним связанным, таким, например, как Евно Азеф. Храброе Новое Прошлое этой фигуры описывается в книге Анны Гейфман “В сетях террора”, АИРО-ХХ, Москва, 2002, Итак, познакомимся с дедушкой современного терроризма. Евно Фишелевич Азеф родился в бедном еврейском местечке, в черте оседлости. Гейфман переживает за обездоленных евреев: “Из семи миллионов евреев, населявших Империю, лишь немногим удалось пересечь эту черту” (стр. 23). Ужас-ужас. Но вот в 1874 году, когда Евно исполнилось пять лет, его отец “ решил поискать лучшей доли вдали от родных мест. Наряду с тысячами других переселенцев он остановил свой выбор на Ростове-на-Дону. Ростов в ту пору был быстро растущим промышленным центром…” (стр.24). Впрочем, в быстро растущую промышленность папанька Евно решил почему-то не идти, а “открыл лавку”. Зарабатывал он, разумеется, мало, Евно с трудом закончил реальное училище. А чтобы хорошо жить, надо было учиться дальше.
Испытывая острую нужду в деньгах, Евно применяет простой ход, столь часто использованный впоследствии его соплеменниками (смотри также “Крах финансовой пирамиды”: ”как коммивояжер получил от одного торговца на реализацию партию масла, которую продал за 800 рублей. На вырученные деньги весной 1892 года он и скрылся за границу” (стр.43). По-видимому, именно это эпизод деятельности Боевой организации социалистов-революционеров отражен в известной песне “не было бы маслица – подыхай, еврей”. В европах Евно Фишелевич сразу находит нужные контакты.
Недавно один из авторов онлайнового издания "Israel life" в связи с моей работой об “Урфине Джюсе” решил внести свой вклад с строительство нашего храброго нового прошлого: "но меня умилила фраза про “инородческий террор”. Это Каракозов был инородцем? Или Кибальчич? Или Желябов? Да среди народовольцев и десятка евреев не нашлось бы! Так что давайте говорить откровенно: “несмотря на русский террор против властей своей страны”..." Что ж, посмотрим, что это за русские устраивали “террор против властей своей страны”.
На следующей ступени террора тоже поголовно русаки: фабрикой по изготовлению бомб руководит Дора Бриллиант, “чудесной красоты еврейка”. И только среди бомбометателей, foot soldiers террора, попадаются собственно русские. Например, министра Плеве убил Сазонов. При этом сами эсеры замечают, что “Азеф буквально вложил бомбу в руку Сазонова” (стр.91, цит. по Зензинов “Разоблачение провокации Азефа”). Вот и Гершуни “никогда не принимал участия в боевых операциях. Он искал людей, пригодных на роль боевиков…когда цель была выбрана, Гершуни лично сопровождал террористов на место предполагаемого покушения, с тем чтобы подбодрить их или отвести последние сомнения… Новоиспеченные террористы перед самым покушением испытывали страх, угрызения совести и подтолкнуть их к действию мог только Гершуни, гипнотически влиявший на людей, которые полностью покорялись его железной воле” (стр.75). Таким образом, один инородец изготавливал и хранил бомбы, другой планировал и передавал, третий сопровождал до места преступления. Впрочем, и сами “боевики” зачастую были инородцами – вспомним Багрова, убившего Столыпина, или убийцу Гапона Рутенберга.
Попробуем разобрать возможные мотивы, которые двигали главнейшим “русским” террористом 20 века. Азеф занимал высокое положение в иерархии революционеров – глава боевой организации социалистов-революционеров, член ЦК. Однако современники с удивлением отмечали, что при всём при том он был совершенно чужд собственно революционной идеологии. Брешко-Брешковская замечает “Азефу нет дела до крестьян и социализма. Ему не нужен социализм” (стр.110). Другой известный эсэр Илья Рубанович отмечал, что “Азеф считал социализм лишь украшением, что позволительно для “несоциалиста”, но никак не для члена ЦК социалистической партии” (стр.111). После раскрытия связей Азефа с охранкой соратники с некоторым удивлением констатировали, что он никогда не выступал ни по какому теоретическому вопросу и не оставил никаких письменных или устных свидетельств своих взглядов (что, конечно, было крайне необычно для члена ЦК левой партии, известных своей говорливостью).
Его жена вспоминает: “…хотя он и был революционером, в нём было много такого, что не вязалось с образом мысли революционера. Так, в редкие моменты откровенности, он мог, например, заявить, что крестьяне – ни на что не способные идиоты, рабочие ничем не лучше. Русский человек вообще, говорил он, лишен индивидуализма, ни к чему не годен и пр. В ответ на вопрос: зачем же ты работаешь на революцию он только привычно отмахивался –“А, ты ничего не понимаешь”(стр.60). Конечно, ей, Любови Менкиной, “заурядной провинциальной еврейской девушке”, которая была, наоборот, всей душой (да, собственно, и телом) предана Революции, понять это было трудно.
Попутно остановимся на черносотенной версии о том, что де Азеф, как еврей, боролся по преимуществу за идеалы и выгоды еврейского народа. Эту идею, кстати, разделяли сами эсэры, для подавляющего большинства которых она и была движущей силой собственной “революционной деятельности”. Людям свойственно приписывать другим свои личные мотивы. Свидетельства попадаются анекдотические: “Как-то раз Азеф гостил на даче у одного эсера, и ночью хозяева услышали, как он стонет и рыдает во сне. Проникшись мгновенно жалостью к нему, эти люди решили, что Азефа терзают мысли не только о погибших товарищах и убитых во время погромов евреях, но и о жертвах собственной террористической деятельности”. (стр.200). В этом отрывке можно увидеть, чем мотивировалась революционная деятельность собственно “хозяев”. Однако вернемся к Азефу. “Азеф не слишком дорожил своим еврейским происхождением. Один из революционеров, близко знавший Азефа, с удивлением отмечал, что в Азефе не было заметно еврейского национализма (отметим искреннее удивление революционера этому необычному в революционной среде факту - rms1). Московский раввин Я.Мозе вспоминал, что Азеф зло издевался над обычаями, традициями, религией своего народа. К примеру, когда тесть Азефа обратился с просьбой сделать его (Азефа) сыну обрезание, Азеф высмеял ритуальную глупость и невежество… Азеф был готов в любой момент отказаться от еврейства в пользу личного удобства… Менкина заявялет, что однажды он объявил ей, что крестился, она отрицательно отнеслась к обращению, и была поражена объяснением Азефа “Конечно, это глупость, так, на всякий случай, я собираюсь в Москву, а, как еврей, не имею права на проживание там” (стр. 95-96).
Сама А.Гейфман настаивает на той версии, что он был просто агентом охранки и действовал строго в интересах этого ведомства. Однако факты говорят о другом. Наряду с множеством сорванных терактов на счету Азефа большое количество удачных операций. Об удачном покушении на министра внутренних дел, когда Азеф буквально вложил бомбу в руку террориста, мы уже писали. Признает это и Гейфман: ”Большинство историков в последствие, вслед за эсерами, считали, что Азеф просто не захотел предотвратить убийство Плеве” (стр.94). Азеф непосредственно организовывает убийство московского генерал-губернатора Дубасова, что признают все работавшие с ним революционеры (стр.121). Ещё более странным выглядит летопись попыток, которые были организованы Азефом, но сорвались по независящим от него причинам. В 1908 г. Азеф готовит покушения на царя. “Эта акция – единственная в 1907-1908 гг. возглавляемая лично Азефом ( о которой он ничего не сообщил полиции) - не состоялась, по мнению эсеров, по независящим от шпиона причинам: исполнитель, матрос Герасимов, который должен был выстрелить в царя во время церемонии осмотра крейсера Рюрик на верфи в Глазго в последний момент дрогнул и не нашёл в себе силы нажать курок. Герасимов также признавался, что полиция ничего не знала о подготовке покушения” (стр.128). Этого и сама Гейфман отрицать не в состоянии. Таким образом вырисовывается интересная картина - Азеф блокировал теракты относительно мелкие, но лично проводил в жизнь теракты против крупных персон – царя, министров, генерал-губернаторов и т.д. И в этом он был очень успешен. Недаром эсеры говорили: “Когда за дело берется Азеф - нет ничего невозможного” (стр.100). Такая логика никак не соответствует мысли Гейфман о том, что он позволял отдельные теракты, чтобы спасти свою шкуру шпиона. В этом случае ему бы следовало как раз наоборот, разрешать теракты мелкие и блокировать крупные. Да и вообще, как пояснил позицию руководства эсеров Аргунов, “Азефу мы поручили всё, как умирающий на смертном одре… Мы рассказали ему все наши пароли, все без исключения связи,...все фамилии и адреса”. (стр.98) Таким образом, если бы Азеф действительно был честным агентом охранки, ему бы ничего не стоило одним махом прихлопнуть всю эсеровскую организацию да и спокойно уйти со смертельно опасной работы, которую он вёл 17 лет. Нет, однозначно честным агентом охранки он не был.
Действовал ли он по личным мотивам? Непонятно. Его “сверхчеловеческие” способности по собственному разумению казнить и миловать вызывают сомнения. По всеобщему мнению он был ничтожество, очень практичное и хитрое, но ничтожество. Троцкий говорил: “он был тупоумцем, который ведёт свою игру грубо, прямолинейно, не растрачиваясь на детали”. Ещё один штрих к характеристике “Азефа-сверхчеловека”: оказавшись во время войны в Берлине и потеряв всё своё огромное состояние, Азеф открыл “маленькую корсетную мастерскую. “Азеф понимал, что война продлится долго и принесёт тяготы мирному населению. Следовательно, рассчитал он, “дамы, сидя на тощей диете будут продолжать худеть” и потому нужно делать корсеты меньших размеров” (стр.210). Не было бы маслица, подыхай еврей. И такой человек судит каким царям и министрам жить, а каким умереть?
Наиболее достоверным кажется предположение, что он действовал по указке некоей “третьей силы” - не эсеров и не охранки. Пожалуй, только оно могло бы объяснить логику действий Азефа. Точный адрес этой Третьей силы мне, конечно, указать не по силам, - однако кое-какие её характеристики можно вывести из анализа действий Азефа.
1. Третья сила давала Азефу деньги. Несомненно, что для Азефа деньги являлись важнейшим стимулятором активности. И в этом он преуспел – перед первой мировой войной его состояние оценивалось минимум в миллион франков, скорее всего больше (стр.209). На обстановку своей квартиры Берлине он потратил 100 000 марок. Впрочем, деньги были вложены в российские государственные ценные бумаги (! – это просто какой-то анекдот - rms1), и с началом войны Азеф всё потерял (что ещё раз говорит о его уме и предусмотрительности). Откуда, однако, дровишки?
Жалование Азефа в полиции составляло в лучшие годы 500 рублей в месяц. В тоже время Азеф жил очень широко, проигрывал в рулетку сумасшедшие суммы, содержал певичек, карманы у него были набиты 500-рублевыми “билетами”. То есть через его руки прошли миллионы (если миллион даже остался). Откуда бабки? Сама Гейфман наивно считает, что Азеф брал деньги из кассы эсеров. Гейфман уехала из России в 1976 году в возрасте 14 лет, и ей, наверное, извинительно не представлять себе, что такое общак, как за ним следят и что последует, если обнаружится растрата не по понятиям. Можно быть уверенным, что кто-кто, а Гершуни с Гоцем и иже с ими не позволили бы не то что миллионы франков золотом, а и рублю исчезнуть из эсеровского общака без соответствующих объяснений. А ведь Боевую организацию – сотни человек, теракты и т.д. – действительно нужно было содержать и обильно финансировать. Имелись ли вообще соответствующие бабки в эсеровском общаке (не говоря уже о возможности что-либо украсть)? Уже и это сомнительно. По эсдекам известно, что те, кто по понятиям грелся с партийного общака (например, Ленин в Швейцарии), не то что 500-рублевые купюры и певичек, а и хавки достаточной не имели.
Вряд ли у эсеров ситуация была лучше. Скорее можно предположить, что Азеф использовал “свои”, получаемые от Третьей Силы, бабки на нужды Боевой организации (не забывая, конечно, и себя). Не в этом ли причина его авторитета среди хозяйственных Гоца, Аграновича и Гершуни?
2. Третья Сила имела конечной целью уничтожение исторической России. По- видимому, главные её усилия лежали не в области террора - “мы пойдём другим путём”, но и террор до времени не сбрасывали со счётов. Видно, что стремились получить “громкие дела”, создать видимость анархии. В конечном итоге, по-видимому, решили что террор вовсе контрпродуктивен и прикрыли лавочку, при чём очень показательно, опорочив саму идею на годы вперёд. Азефа выдал эсеру Бурцеву ни кто иной, как Лопухин, бывший директор департамента полиции, - за что был судим и приговорен к каторге. Зачем?
На этот вопрос Гейфман лепечет что-то невнятное про “взятую в заложники дочь” (такого рода объяснения не фигурировали на суде над Лопухиным, а ведь присяжные бы “поняли”). Как он сам заявляет, он это сделал “руководствуясь моральными мотивами”. Особенно подчеркивают роль жены в моральном созревании Лопухина к разоблачению предательства. Эта сценка достойна кисти Галковского – “Движимый моральными чувствами Начальник Департамента Полиции выступает с разоблачениями на эсеровском Суде Чести”. Через несколько лет Лопухин благополучно помилован и возвращается в Петербург. Во всем этом чувствуется твердая рука режиссёра.
В общем, Третья Сила решила по каким-то причинам покончить с организованным террором. По-видимому, своё дело он сделал. И покончено было максимально эффективным способом. Дело революции “пошло другим путём”. Азеф остался не у дел, спокойно доживая свои дни в Германии.
Фроянов в случае Парвуса довольно определённо говорит о природе этой Третьей Силы: "Наше предположение состоит в том, что приехавший Константинополь Парвус стал политическим и финансовым советником правительства младотурок, а также человеком несметного богатства с помощью еврейской общины. Какими бы способностями и талантами он не обладал, ему было бы не под силу добиться этого самому, без посторонней поддержки. И такую поддержку могли оказать Гельфанду только его единоплеменники и никто другой.
В случае Азефа природа Третьей силы менее ясна (да и Фрояновская версия не кажется мне твёрдо обоснованной - одно из предложений, не более). Однако тщательный анализ биографии Азефа, как её описывает Гейфман, выявляет только два случая контакта с посторонними силами, которые направляли бы деятельность Азефа. В обеих случаях это одно и тоже лицо ”В 1894 г. Азеф стал членом Союза русских социалистов-революционеров за границей, незадолго до этого созданным революционным гуру Хаимом Житловским и его женой”. С этого начинается деятельность Азефа. Далее мы видим всю ту же направляющую руку “Ещё в 1899г., используя чрезвычайно лестное для себя письмо-рекомендацию от четы Житловских, он свёл знакомство с Андреем Аргуновым, одним из организаторов Северного союза социалистов-революционеров... Одновременно он начал усилия по обьединению всех революционно-социалистических сил Российской империи в единую организацию”. Та же рука чувствуется и при организации удачных терактов. ”…пытаясь объяснить видимую нелогичность... они предполагают, Азеф пожелал свести личные счёты с Плеве, которого он, как и все передовые люди России, считал главным виновником чудовищного еврейского погрома в Кишинёве в апреле 1903” стр.95. Как мы уже видели, самому Азефу (и с этим согласна Гейфман) было на евреев плевать, но те, кто стоял за ним, по-видимому, относились к проблеме иначе.
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — ru.wikipedia.org