Предисловие

Кунтиллет-Аджруд

Кенитская гипотеза

Находоки из Кунтиллет-Аджруд

Альтернативная точка зрения

Производные от корня ’l бог

Ваал - Аллах Рахман

Город сына Ашеры

Епископ Григорий Лурье о своей религии

Ссылки по теме

Помочь, проекту "Провидѣніе"

Предисловие

В 1975-1976 гг., во время израильской оккупации египетского Синая, группа израильских археологов из университета Тель-Авива во главе с Зеевом Мешелем осуществила раскопки в месте под названием Кунтиллет-Аджруд (араб. «Холм колодцев») на северо-востоке Синайского полуострова.

Этим раскопкам было суждено стать катализатором своеобразного «коперникианского переворота» в библеистике, по итогам которого она из по преимуществу иудейской или иудеохристианской апологетики превратилась в собственно научную дисциплину.

Важность находок команды Мешеля стала ясна после появления первых же сведений о них, хотя их научная публикация состоялась лишь в 2012 г., т.е. спустя почти четыре десятилетия после раскопок.

Кунтиллет-Аджруд

Кунтиллет-Аджруд представляет собой невысокий холм на берегу вади Курайа с остатками построек на вершине. В эпоху среднего и позднего железного века здесь, по южной оконечности пустыни Негев, проходила граница Иудейского царства.

Поселение в Кунтиллет-Аджруд (его древнее еврейское название неизвестно) находилось примерно на полпути от Средиземного моря к Красному и служило удобным местом для остановки караванов.

Согласно мнению Зеева Мешеля, оно было основано ок. 800 г. до н.э. и просуществовало несколько десятилетий.

Вид холма Кунтиллет-Аджруд

Израильские археологи обнаружили остатки двух каменных зданий, оба из которых были в древности покрыты белой штукатуркой и разрисованы геометрическими фигурами и цветами. От восточного здания мало что осталось, а западное сохранилось гораздо лучше, местами на высоту до 1,5 м.

Оно представляло собой прямоугольную постройку размерами 25 х 15 м, обнесённую стенами с четырьмя башенками по углам.

Очевидно, что при необходимости это здание могло использоваться в качестве укрепления, однако по архитектуре оно сильно отличалось от примерно современных ему иудейских крепостей в пустыне Негев. Наиболее вероятно, что Кунтиллет-Аджруд был постоялым двором (евр. malon).

Вход в западное здание располагался с востока. Сначала входящий попадал в длинное, вытянутое вдоль восточной стены помещение со скамьями с обеих сторон. Дальше за дверью располагался большой двор с печами для приготовления пищи в юго-западном и юго-восточном углах.

Вдоль южной и западной стен находились помещения кладовых, в которых археологи обнаружили осколки больших кувшинов. С востока и запада у южной стороны две лестницы вели на крышу или не сохранившийся второй этаж, где могли находиться помещения для сна.

План раскопок Кунтиллет-Аджруд

Кунтиллет-Аджруд более всего знаменит большим количеством найденных в нём надписей и изображений, бросающих уникальный свет на еврейскую культуру и религию VIII в. Находки включают три надписанные каменные чаши, по-видимому, пожертвованные на нужды постоялого двора благотворителями.

Самая большая из них, весом ок. 200 кг, была найдена у входа в южную кладовую и несла на себе надпись: l‘bdyw bn ‘dnh brk h’ lyhw («Собственность Овадии, сына Адны. Благословил его Яхве»). Две чаши поменьше, найденные в помещении со скамьями, были надписаны лишь именами дарителей – šm‘yw bn ‘zr («Шемая, сын Эзера») и ḥlyw.

В число примечательных находок входят сосуд с надписью: lmtnyhw yyn nsk rb‘t («Собственность Матаньяху, вино для возлияния, четверть»), а также осколки кувшинов, на которых предположительно прочитывается надпись l śr ‘r («градоначальнику»).

Надписи и рисунки в Кунтиллет-Аджруд наносились чернилами на штукатурку стен и целые сосуды или их осколки. В восточном, плохо сохранившемся помещении были найдены остатки трёх надписей и рисунков, изображавших двух людей, стоящих за стеной укрепления, животных и растения.

На стену у входа в западное здание был нанесён рисунок сидящего человека с лотосом в руках, первоначально являвшийся частью большой картины с участием нескольких людей на фоне различных растений. Высказывается предположение, что это портрет одного из царей Израиля (Иоаса?).

Изображение израильского царя Иоаса (?) на восточной стене

В помещении со скамьями были найдены остатки двух надписей, сделанных чернилами на штукатурке стен. Более обширный текст первоначально находился у косяка двери, ср. позднейшее яхвистское требование: «И да будут слова сии, которые я заповедую тебе сегодня, в сердце твоём…

И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор. 6, 6-9). Несколько строк из него поддаются достаточно надёжному прочтению:

[…] wbzrḥ ’l br[’š hrm(?) …]
[…] wymsn hrm wydkn gbhm […]
[…]
[…] lbrk b‘l bym mlḥ[mh(?) …]
[…] lšm ’l bym mlḥ[mh(?) …]

Когда Эл восходит на вершинах гор,
Тают горы и сокрушаются холмы.

…
Благословению Ваала в день войны,
Имени Эла в день войны.

Очевидно, что данный текст является отрывком из утраченного израильского псалма о солнечной теофании Эла (глаголом zrḥ передаётся восход солнца) и благословении им Ваала на войну. Надпись могла быть оставлена воином гарнизона Кунтиллет-Аджруд.

Выражение «имя (или слава) Эла» в последней строке, вероятно, также означает Ваала. Подобное словоупотребление встречается в угаритских текстах, которые, в частности, используют выражения «Мот – имя/слава Эла» (mtm šm ’il) (KTU, 1.22.B.6) и «Аштарт – имя/слава Ваала» (‘ṯtrt šm b‘l) (KTU, 1.2.I.8). Упоминание Ваала также обнаружено в надписи на стене западной кладовой Кунтиллет-Аджруд.

Сходные с первыми двумя строками образы используются в архаичных текстах Еврейской Библии (далее – ЕБ), где они, однако, приписываются не Элу, а Яхве.

Некоторые из них используют ту же лексику для изображения солнечного восхождения (zrḥ) божества и таяния (nms) гор от его жара: «Яхве пришёл от Синая, взошёл (zrḥ) от Сеира, воссиял от горы Фарана» (Втор. 33, 2); «Яхве выйдет от места своего, низойдёт и наступит на высоты земли, – и горы растают (nms) под ним» (Мих. 1, 3-4); «Когда выходил ты, Яхве, от Сеира, когда шёл с поля Эдомского, тогда земля тряслась, и небо капало, и облака проливали воду; горы текли от лица Яхве, даже этот Синай от лица Яхве, бога Израилева» (Суд. 5, 4-5); «Бог (’eloah) от Фемана грядёт и Святой – от горы Фаран… Вековые горы распались, первобытные холмы опали» (Авв. 3, 3, 6).

Кенитская гипотеза

Примечательно, что большинство из этих библейских текстов прямо называют местом исхождения Яхве область Синая-Сеира-Фарана-Эдома-Темана, которая, как станет ясно далее, имела непосредственное отношение к постоялому двору в Кунтиллет-Аджруд.

Отметим, что в процитированном псалме Эл, по всей видимости, ещё не отождествлён с Яхве, в то время как другие найденные здесь же тексты свидетельствуют, что их отождествление зашло уже довольно далеко. В частности, супруга Эла Ашера уже рассматривается в них как супруга Яхве.

Это мы видим уже по следующей надписи, когда-то украшавшей западную стену помещения со скамьями. Её текст, собранный из двух десятков фрагментов, содержит пожелания благополучия, ср. сходное по лексике обещание Яхве праведнику в ЕБ: «Долготою дней насыщу его» (’rk ymm ’śb‘h) (Пс. 90, 16):

[t]’rk ymm wyśb‘w [wy]tnw l[y]hwh tymn wl’šrt[…]
[…]hyṭb yhwh hty[mn]

[…] продлит дни, и они насытятся и воздадут Яхве Теманскому и [его] Ашере […]
[…] сотворит благо Яхве Теманский […]

Данная надпись содержит два из четырёх обнаруженных в Кунтиллет-Аджруд упоминания «Яхве Теманского». Теман, в русской Библии – Феман (название происходит от корня ymn «правый», «южный»), был областью, лежавшей на юго-восток от Иудеи и полностью или частично отождествлявшейся с Эдомом.

Теман упоминается в ЕБ 11 раз, из них 5 раз (Быт. 36, 11, 15, 42; 1 Пар. 1, 36, 53) в качестве имени предка-эпонима. Книга Бытия считает его частью Эдома: «Вот цари, царствовавшие в земле Едома, прежде царствования царей у сынов Израилевых: царствовал в Едоме Бела, сын Веоров, а имя городу его Дингава.

И умер Бела, и воцарился по нем Иовав, сын Зераха, из Восоры. Умер Иовав, и воцарился по нем Хушам, из земли Феманитян» (Быт. 36, 31-34).

Пророк Иеремия использует слово Теман как синоним слова Эдом: «О Едоме так говорит Яхве Воинств: разве нет более мудрости в Фемане?» (Иер. 49, 7); «Итак выслушайте определение Яхве, какое он поставил об Едоме, и намерения его, какие он имеет о жителях Фемана» (Иер. 49, 20).

То же видим у пророка Авдия: «…Истреблю мудрых в Едоме и благоразумных на горе Исава. Поражены будут страхом храбрецы твои, Феман» (Авд. 1, 8-9). У пророков Амоса и Иезекииля Теман является скорее одной из областей Эдома: «Так говорит Яхве: за три преступления Едома и за четыре не пощажу его... И пошлю огонь на Феман, и пожрёт чертоги Восора» (Ам. 1, 11-12); «Так говорит господин мой Яхве: простру руку мою на Едома и истреблю у него людей и скот, и сделаю его пустынею; от Фемана до Дедана все падут от меча» (Иез. 25, 13).

Наконец, в Псалме Аввакума синонимом Темана выступает «гора Фаран»: «Бог (’eloah) от Фемана грядёт и Святой – от горы Фаран» (Авв. 3, 3). Во (второй) Песни Моисея «гора Фаран» отождествляется с Сеиром и Синаем: «Яхве пришёл от Синая, взошёл от Сеира, воссиял от горы Фарана» (Втор. 33, 2).

В Песни Деворы Сеир и Синай помещаются на «поле Едомском»: «Когда выходил ты, Яхве, от Сеира, когда шёл с поля Эдомского, тогда земля тряслась, и небо капало, и облака проливали воду; горы текли от лица Яхве, даже этот Синай от лица Яхве, бога Израилева» (Суд. 5, 4-5). Отметим, что последние три процитированные отрывка входят в число текстов, единогласно относимых исследователями к наиболее архаичным в ЕБ.

Местонахождение Сеира (он же Фаран) хорошо известно – это невысокая горная цепь, ныне именуемая по-арабски Джабаль аш-Шара, тянущаяся по бывшим землям Эдома от южной оконечности Мёртвого моря до северной оконечности Красного моря. Судя по процитированным отрывкам, гора Синай была частью этой горной цепи, т.е. находилась в Эдоме, а не на юге полуострова, ныне именуемого Синайским, куда её ошибочно поместила позднейшая традиция.

Согласно наиболее правдоподобной «кенитской гипотезе», именно отсюда, из земли Мидиана (в русской Библии – Мадиама), был занесён кочевыми племенами в Израиль культ Яхве. Исторический Синай может быть предположительно отождествлён с горой Джабаль аль-Мазбах («Гора жертвенника»), находящейся возле нынешнего города Петра в Иордании.

Гора Джабаль аль-Мазбах – исторический Синай (?)

Неоднократное упоминание «Яхве Теманского» в текстах из Кунтиллет-Аджруд можно объяснить тем, что этот постоялый двор служил местом остановки для израильтян, следовавших в паломничество к горе Синаю в земле Теман.

Память о подобных паломничествах в IX в. сохранил рассказ об израильском пророке Илие, который «шёл сорок дней и сорок ночей до горы божией Хорива» (3 Цар. 19, 8), где ему явился Яхве (элохистский источник называет Хоривом гору, которую яхвистский называет Синаем).

Ок. 841 г. в Израильском царстве произошёл государственный переворот. Воспользовавшись тяжёлым поражением израильского войска от сирийцев, узурпатор Ииуй убил царя Иорама и истребил всех членов династии Омри. Вместе с ними погиб их союзник – иудейский царь Охозия. Это, естественно, привело к ухудшению отношений между Израилем и Иудеей. Ок. 800 г. между ними вспыхнула война. Израильский царь Иоас разбил и взял в плен иудейского царя Амасию, после чего, войдя в Иерусалим, разграбил его, в т.ч. «взял всё золото и серебро, и все сосуды, какие нашлись в доме Яхве» (4 Цар. 14, 14).

В подобной напряжённой обстановке короткий путь на Синай через Иудею для израильских паломников был затруднён, что могло привести к появлению окольного пути – от морского побережья вдоль южной границы Иудеи, в середине которого и находился постоялый двор в Кунтиллет-Аджруд.

Из примерно десятка яхвистских имён в надписях, обнаруженных в Кунтиллет-Аджруд, почти все содержат имя Яхве в характерно израильской форме yw (‘bdyw, šm‘yw, ’mryw, šknyw, šmryw, ‘zyw и др.), а не в форме yh/yhw, преобладавшей в Иудее. Отсюда следует, что абсолютное большинство обитателей и посетителей этого места были выходцами из Израиля, что подтверждается и другими данными, которые будут приведены ниже.

Находоки из Кунтиллет-Аджруд

В число наиболее примечательных находок из Кунтиллет-Аджруд входят осколки двух больших амфор, сплошь покрытых рисунками и надписями, условно именуемых «амфора А» и «амфора Б». Первая из них была найдена в помещении со скамьями, вторая – в северо-восточном углу двора.

Изображения на амфоре А

Самым заметным изображением на амфоре А являются две фигуры, определённо отождествляемые с египетским по происхождению богом Бесом. Его характерными чертами являются представляемая анфас карликовая приземистая фигура, львиная морда с бородой и звериными ушами, руки на бёдрах, корона из перьев и львиная шкура с болтающимся хвостом.

Часто это божество изображается в нескольких экземплярах, иногда в виде андрогина или женщины (Бесет). Судя по обозначенным грудям, правая фигура на амфоре А является именно таким андрогинным или женским вариантом представленного слева Беса-мужчины.

Фигуры Беса, Бесет и женщины с лирой

Изображения Беса использовались в качестве амулета, защищающего от зла (возможно, именно поэтому в Кунтиллет-Аджруд они были помещены у входа в западное здание). В Египте они широко распространились со времён Нового царства и в это же время проникли в сиро-палестинский регион. Количество изображений Беса, найденных на территории Израиля и Иудеи железного века, исчисляется сотнями.

О его популярности также свидетельствует использование его имени в теофорных еврейских именах. Так, имя qdbś («Создал Бес»?) было обнаружено на одном из самарийских остраконов, современных рисункам из Кунтиллет-Аджруд, а некие «сыны Бесая (bsy)» (Езд. 2, 49) упоминаются среди «сынов страны из пленников переселения, которых Навуходоносор, царь Вавилонский, отвёл в Вавилон, возвратившихся в Иерусалим и Иудею» (Езд. 2, 1).

Статуэтка Беса из иудейского города Лахиша, VIII в. до н.э.

Левее фигур Беса и Бесет изображены ниже корова с телёнком, выше – пасущийся козёл. Ещё левее угадывается изображение двух коней, запряжённых в колесницу. Справа от Беса и Бесет можно видеть фигуру сидящей женщины, играющей на лире.

Из ханаанейских божеств женского пола угаритские тексты связывают с игрой на лире только Анат: «[Дева Анат] взяла лиру в руки свои, … запела любовь Могучего Ваала» (t’iẖd knr bydh… tšr dd ’al[’iyn] b‘l) (KTU, 1.101.16-17) и др. Предположительно можно отождествить данное изображение с этой богиней.

На обратной стороны амфоры А вдоль горла идут фигуры трёх животных, а ниже их расположено изображение цветущего дерева, стоящего на льве и обрамлённого фигурами двух козлов. Оно представляет собой разновидность известной иконографии богини-матери, которая была широко распространена в Ханаане и соседних областях с середины бронзового до конца железного века.

Иногда она изображалась в виде обнажённой женщины с цветами или ветвями в руках, иногда – в виде дерева, иногда – в виде символического лобка, либо же различными сочетаниями этих мотивов.

Из угаритских текстов мы знаем, что богиней-матерью, «родительницей богов» (qnyt ’ilm), в Ханаане считалась Ашера. Это подтверждается и археологическими данными. В развалинах храма позднего бронзового века (1-й половины XII в.) города Лахиша в позднейшей Иудее были найдены осколки кувшина с надписью на ханаанейском языке «палеоеврейским» письмом.

Начало надписи сохранилось не полностью и вызывает разногласия, но её последнее слово прочитывается чётко – ’lt («Богиня» или «Элат» – женский вариант имени Эла). В угаритских текстах Элат служит в качестве другого имени супруги Эла Ашеры: «Ашера и сыны её, Элат и воинство сородичей её» (’aṯrt wbnh | ’ilt wṣbrt ’aryh) (KTU, 1.6.I.40-41) и др.

Изображение Элат-Ашеры на кувшине из Лахиша, XII в. до н.э.

На лахишском кувшине слово ’lt находится непосредственно над изображением двух козлов по сторонам от дерева (таким же, как на амфоре А из Кунтиллет-Аджруд), давая понять, что оно обозначает. Заметим попутно, что дерево здесь имеет семь концов, что, среди прочего, указывает на происхождение позднейшего иудейского семисвечника-меноры от символа ханаанейской богини-матери.

Кроме того, словом ’lh «богиня» – более поздним вариантом слова ’lt – в еврейском языке называется теревинф как священное дерево Ашеры. Из этого можно сделать определённый вывод, что на амфоре А из Кунтиллет-Аджруд символически изображена именно Ашера.

На лицевой стороне амфоры А, частично пересекаясь с левой фигурой Беса, имеется надпись:

’mr ’[…]h[…]k ’mr lyhl[…] wlyw‘śh w […] brkt ’tkm lyhwh šmrn wl’šrth

Говорит […]: Скажите Йехал[…], Иоасе и […]: Благословляю вас Яхве Самарийским и его Ашерой.

Зеев Мешель предположительно восстанавливает ’[…]h[…]k как ’[šyw] h[ml]k и считает ’šyw вариантом yw’š, т.е. имени израильского царя Иоаса (нач. VIII в.), ссылаясь на то, что имя его отца Иоахаза также встречается в вариантах yw’ḥz и ’ḥzyw. Данное предположение выглядит правдоподобным также ввиду следующего. Автор письма благословляет адресатов «Яхве Самарийским», т.е. пишет из столицы Израильского царства.

Перед благословением отсутствует вопрос о здоровье, т.е. автор является не подчинённым адресатов и не их ровней, а вышестоящей инстанцией. Надпись нанесена рукою профессионального писца и по форме букв ближе всего к ранним остраконам из Самарии (ок. 775 г.), будучи, возможно, несколько более ранней, т.е. совпадает по времени с правлением Иоаса.

Амфора Б, найденная, как уже говорилось, в северо-восточном углу двора, также была украшена рисунками и надписями. Центральным на ней было изображение пяти (или шести) человек с молитвенно воздетыми руками. Правее и выше их была изображена пасущаяся корова, левее и ниже – ещё одна корова, вероятно, с телёнком, над нею – торс лучника, правее и выше которого – пасущийся козёл.

Изображения на амфоре Б

Справа от группы людей с воздетыми руками имеется вертикальная надпись:

1. ’mr
2. ’mryw ’
3. mr l ’dn[y]
4. hšlm ’t
5. brktk l[y]
6. hwh tmn
7. wl’šrth yb
8. rk wyšmrk
9. wyhy ‘m ’dn

Говорит Амария: Скажите моему господину: Здоров ли ты? Благословляю тебя Яхве Теманским и его Ашерой. Да благословит он и да сохранит тебя, и да будет с господином!

В отличие от надписи на амфоре А здесь подчинённый обращается к своему начальнику, называя его «господином» и справляясь о его здоровье. Кроме того, он благословляет его «Яхве Теманским», т.е. пишет, по всей видимости, из Кунтиллет-Аджруд.

Сравнение текстов на амфорах А и Б позволяет высказать предположение, что мы имеем здесь дело с формулярами заголовков писем, направлявшихся от царского двора в Самарии в Кунтиллет-Аджруд и обратно. На амфоры они были нанесены писцами, служившими при постоялом дворе, возможно, чтобы постоянно иметь их перед глазами или с какой-то другой целью.

Образец заголовка письма, по которому написаны процитированные тексты, был стандартным для всего сиро-палестинского региона позднего железного века, менялось только имя божества, которым благословляли адресата. Так, письмо на остраконе VII-VI вв. с просьбой прислать зерна, найденное на эдомитском святилище в Хорват-Уза на востоке пустыни Негев, открывается словами: ’mr lmlk ’mr lblbl hšlm ’t whbrktk lqws («Говорит lmlk: Скажите blbl: Здоров ли ты? Благословляю тебя Каусом») (Каус был национальным богом эдомитян).

Письмо на папирусе VI в. из Саккары, написанное одной живущей в Египте финикиянкой другой, начинается сходным образом: wšlm ’t w’p ’nk šlm brktk lb‘l ṣpn («Здорова ли ты? – Также и я здорова. Благословляю тебя Ваалом Цафонским») (KAI 50:2).

Заключительные слова благословения на амфоре Б напоминают тексты на двух серебряных листах примерно 600 г. из погребальной пещеры в Кетеф-Хинном в Иерусалиме, использовавшихся в качестве амулетов:

KH1

5. ḥsd
6. šmry
8. h‘lm
9. mkl
10. wmhr‘
11. kybwg’l
12. kyyhwh
15. yhwh
16. šmrk
17. ’ryhwh

5. милость
6. блюдущие
8. вечный
9. от всякого
10. и от зла
11. ибо в нём искупление
12. ибо Яхве
15. Яхве
16. сохранит тебя
17. просияет Яхве

KH2

1. hbrwk
2. yhw
5. ybrk
6. yhwh
7. šmrk
8. y’ryh
9. pnyw
11. smlkš
12. lw[m]

1. благословенный
2. Яхве
5. благословит
6. Яхве
7. сохранит тебя
8. просияет Яхве
9. лицом своим
11. даст тебе м
12. ир

По-видимому, именно подобные тексты послужили в конечном счёте источником так называемого «жреческого благословения», которым, согласно ЕБ, Яхве заповедал «сынам Аароновым» благословлять «сынов Израилевых»:

ybrkk yhwh wyšmrk
Да благословит тебя Яхве и сохранит тебя!
y’r yhwh pnyw ’lk wyḥnk
Да просияет Яхве лицом своим на тебя и помилует тебя!
ys’ yhwh pnyw ’lk wysm lk šlm
Да обратит Яхве лицо своё на тебя и даст тебе мир!
(Числ. 6, 24-26)

Благодаря находкам в Кунтиллет-Аджруд мы теперь знаем, что первоначальным источником этого благословения был Яхве вместе с Ашерой.

Ещё одна примечательная надпись сохранилась на амфоре Б над головами молящихся:

1. […] lyhwh htmn wl’šrth […]
2. kl ’šr yš’l m’š ḥnn […] wntn lh yhw klbbh

[…] Яхве Теманским и его Ашерой […]

Всё, что он просит от благотворящего человека […]
и даст ему Яхве по сердцу его

Возможно, как и вышеприведённая надпись с упоминанием Эла и Ваала, этот текст является отрывком из несохранившегося псалма. В ЕБ имеются тексты, выражающие сходные идеи и использующие такую же лексику, ср.: «Благотворящий (ḥnn) бедному даёт взаймы Яхве, и он воздаст ему за благодеяние его» (Притч. 19, 17); «[Яхве] да даст (ytn) тебе по сердцу твоему (klbbk) и все намерения твои да исполнит» (Пс. 19, 5).

Альтернативная точка зрения

В целом «Яхве и его Ашера» упоминаются в текстах из Кунтиллет-Аджруд 4 раза. Значение формы ’šrth вызывает ожесточённые споры среди специалистов, поскольку в угаритских текстах имя этой богини пишется как ’aṯrt, а в ЕБ – как ’šrh (с he в качестве mater lectionis, выражающей суффикс женского рода а).

Согласно одной точке зрения, тав в слове ’šrth является показателем женского рода в сочетании с притяжательным местоимением, выражаемым буквой he, и слово ’šrth, таким образом, должно переводиться как «его Ашера».

Сторонники этого взгляда полагают, что под «Ашерой» здесь имеется в виду некий культовый символ (стилизованное дерево или т.п.), находившийся в храме Яхве в Самарии. В обоснование этого они указывают, что в библейском еврейском языке личные имена никогда не употребляются с притяжательными местоимениями.

Однако в текстах из Кунтиллет-Аджруд «его Ашера» упоминается лишь один раз применительно к «Яхве Самарийскому» и три раза – применительно к «Яхве Теманскому».

У нас нет никаких оснований полагать, что в Темане находился храм Яхве с культовым символом «Ашера», аналогичный храму в Самарии, который оправдал бы употребление выражения «Яхве Теманский и его Ашера» в подобном смысле.

Согласно альтернативной точке зрения, буква тав в слове ’šrth является архаичным показателем женского рода, как в угаритском ’aṯrt, а he – это mater lectionis, передающая конечный гласный а. В таком случае слово ’šrth обозначало личное имя богини, произносившееся как ’aš(e)rata. С точки зрения лингвистики вопрос нельзя считать решённым.

Однако, даже если верно первое мнение, оно не исключает, что ’šrth означает всё-таки личное имя богини, а не предмет. В ряде семитских языков притяжательные суффиксы могут присоединяться к личным именам. Угаритские тексты предположительно содержат два случая использования имён богинь с притяжательным суффиксом 3 л. м.р. ед.ч.

Подобное архаичное словоупотребление могло сохраняться в языке Израильского царства VIII в., о котором нам в любом случае известно очень мало.

Помимо уже упоминавшегося выше очевидного отсутствия в Темане храма Яхве с культовым символом «Ашера» в пользу истолкования этого слова как личного имени богини говорит применение во всех случаях предлога le отдельно к Яхве и отдельно к Ашере (lyhwh и l’šrth), что предполагает взгляд на Ашеру как на отдельную, самостоятельно действующую сущность.

Ещё одно доказательство может содержаться в уже цитировавшемся отрывке из (второй) Песни Моисея: «Яхве пришёл от Синая, взошёл от Сеира, воссиял от горы Фарана, явился со святыми сонмами, одесную его – ’šdt» (Втор. 33, 2).

Масореты огласовали слово ’šdt как ’eš dat, истолковав его как «огонь закона». Однако иранское по происхождению слово dat(a) («закон») не могло быть употреблено в этом очевидно древнем, и в любом случае допленном тексте.

Если предположить, что в оригинале вместо ’šdt значилось ’šrt, то перед нами предстанет картина Яхве Теманского, шествующего вместе с Ашерой, идеально согласующаяся с данными рассмотренных выше текстов.

Характер изобразительных и письменных данных, принесённых раскопками в Кунтиллет-Аджруд, таков, что их невозможно списать на остаточные предрассудки тёмного простонародья или зловредное влияние мифических ханаанеян. Эти данные представляют официальную религию правящих кругов Израильского царства последних десятилетий его существования.

Они не содержат никаких признаков отказа от многобожия, в т.ч. никаких признаков подавления ваализма, который послепленные девтерономические авторы приписали перевороту Ииуя. Официальный яхвизм Израиля был иконическим политеизмом, и в религиозном отношении израильтяне по сути ничем не отличались от других западносемитских народов.

Производные от корня ’l «бог» в семитских языках

В Еврейской Библии (далее – ЕБ) встречаются следующие производные существительные от общесемитского корня ’l со значением «бог»: ’l (ок. 230 раз), ’lh (ок. 60 раз в еврейских текстах и ок. 100 раз в арамейских текстах) и ’lhm (ок. 2750 раз).

По всей видимости, семитские слова, обозначающие бога, восходят к глагольному корню ’yl со значением «быть сильным», представленному также в еврейских словах ’ayil «баран» или «глава, вождь, вельможа», ’eyal «сила», и ’el в устойчивом выражении yeš/’en le’el «в силах»/«не в силах».

Обозначаемый буквой йод звук, являющийся неустойчивым в семитских языках, легко исчезал. Вследствие этого, в частности, в ханаанейских языках ударный дифтонг ay, оказавшись безударным, регулярно переходил в e.

В качестве примера можно привести то же еврейское слово «баран», которое в единственном числе имеет вид ’ayil, а во множественном – ’elim.

Графически это выглядит как ’yl/’ylym – в первом случае буква йод обозначает согласный (второй элемент дифтонга), а во втором – гласный e, выступая как mater lectionis.

Таким образом, еврейское слово ’elim (’(y)lym) может означать как «бараны» (или «вожди»), так и «боги», что приводит к расхождениям в его переводе в ряде мест ЕБ (напр., в Иез. 32, 21).

Слово с корнем ’l в значении «бог» засвидетельствовано во всех семитских языках кроме геэза с древнейших времён (III-II тыс. до н.э.: эблаитский ì-lu; аккадский ilum; аморейский ’elum/’ilum и др.). Зачастую этот корень сопровождается дополнительной (паразитической) согласной – h, n (нунация) или m (мимация) (либо же, иногда, двумя или тремя из них).

Объяснить это можно естественным стремлением к восстановлению трёхсогласности, обычной для классических семитских языков, после утраты среднего йода.

Вариант ’lh известен в угаритском, еврейском, арамейском и арабском языках. Из них наибольшую сложность для истолкования представляют угаритские формы. В Угарите ’lh и ’lhm упоминаются в четырёх обрядовых текстах (KTU, 1.39, 1.41, 1.87, 1.108) в качестве получателей жертв. Так, KTU, 1.39.5 требует приносить в жертву «двух овец для ’ilh, быка и барана для ’ilhm», в KTU, 1.39.9 и 41.18 присутствует неясное выражение ’ilhm b‘lm.

Трижды ’ilhm упоминается в составе списков божеств: ’ilš, ’ilhm (KTU, 1.41.6), ’inš ’ilm, ’ilhm, špš (KTU, 1.41.27-28), ’ilhm, ṯkmn w šnm (KTU, 1.39.3 и 41.12). Во втором случае рядом с ’ilhm упоминается богиня солнца špš, в третьем – младшие сыновья Эла ṯkmn и šnm. Из этих крайне незначительных данных можно предположительно заключить, что ’lh и ’lhm (’Ilāhu и ’Ilāhūma) были младшими членами угаритского пантеона (сыновьями Эла?).

Форма ’ilht как множественное число слова ’ilt «богиня», в отличие от формы ’ilh, присутствующей только в поздних обрядовых текстах, засвидетельствована также в мифологических текстах из Угарита, что свидетельствует о древности самого корня ’ilh в угаритском языке.

Возможно, первоначально в нём на основании форм множественного числа ’ilm/’ilt «боги/богини» возникли расширенные формы ’ilhm/’ilht, после чего от формы множественного числа ’ilhm была обратно произведена форма единственного числа ’ilh, ставшая личным именем младшего угаритского божества (’lhm как личное имя другого младшего угаритского божества могло быть произведено из него путём мимации или переосмыслено из множественного числа).

В арамейском языке с древнейших времён в качестве имени нарицательного «бог» используется только форма ’lh (мн.ч. ’lhn), в то время как форма ’l означает только личное имя бога Эла, что свидетельствует об очень древнем вытеснении формы ’l формой ’lh в качестве имени нарицательного. Эпиграфические памятники, отражающие древние арабские диалекты, употребляют в значении «бог» обе формы.

В дальнейшем, вероятно, под арамейским влиянием (имперский арамейский ’elāh, сирийский ’alāh(ā)), в арабском остаётся только слово ’lh (классический арабский ’ilāh(un)), которое затем, после присоединения определённого артикля ’al, становится именем Аллаха (’allāhu). О важности формы ’lh в арамейском и арабском языках свидетельствует её употребление в составе арамейских и арабских личных имён (не засвидетельствованное в угаритских и еврейских именах).

В ханаанейском (в т.ч. еврейском) языке слово ’lh (масоретская огласовка ’elōah) также присутствовало издревле, о чём свидетельствует то, что оно подверглось ханаанейскому переходу долгого гласного ā в долгий гласный ō, засвидетельствованному уже в амарнских документах XIV в. до н.э. Угаритским формам ’ilh/’ilhm (’ilāhu/’ilāhūma) в точности соответствуют еврейские формы ’lh/’lhm (’elōah/’elōhim).

Конечный мем в еврейском ’lhm (мимация) обычно истолковывается как показатель множественного числа, однако мимация в семитских языках выполняла разные функции, поэтому и в еврейском ’lhm она первоначально могла быть энклитическим мемом, обозначающим определённость или какой-то иной оттенок значения.

В еврейском языке оба варианта – ’lh и ’lhm – могут как передавать общее понятие «бог», так и обозначать конкретного бога (Яхве или любого другого). Форма ’lhm может согласовываться как во множественном, так и в единственном числе, и, согласуясь в единственном числе, может означать как Яхве, так и любого другого бога. Какого-либо существенного различия в значении или употреблении форм ’lh и ’lhm в языке ЕБ установить невозможно.

Корень ’l с нунацией отмечен в угаритском (’iln, с расширениями ’ilnm и ’ilhnm), финикийском (’ln и ’lnm), пуническом (alonim «бог») и сирийском (’elahana «божественный»). В угаритском языке от него также образовано нисба-прилагательное ’ilny «божественный» (мн.ч. ’ilnym).

Обращает на себя внимание богатство производных от корня ’l в угаритских текстах (’il, ’ilm, ’lh, ’lhm, ’ilt, ’ilht, ’iln, ’ilnm, ’ilhnm, ’ilny, ’ilnym) по сравнению с гораздо более скромным набором таких производных в ЕБ (’il, ’ilm, ’lh, ’lhm).

Слово ’il (силлабическое написание ilu) в угаритском языке может выступать как имя нарицательное «бог» или как имя собственное главы угаритского пантеона Эла. В обоих случаях оно может расширяться при помощи мимации. В первом случае мем является показателем множественного числа в таких, например, выражениях, как: ’ilm w ’ilht «боги и богини» (KTU, 1.15.2), ’ilm w nšm «боги и люди» (KTU, 1.4.VII.51), ’ilm hn mtm «боги, а также смертные» (KTU, 1.6.VI.48).

Во втором случае мем является энклитикой, добавляемой к имени Эла (силлабическое написание iluma). Последнее видно из случаев употребления имени Эла с мимацией и без мимации в одинаковых выражениях: «сын Эла Мот» (bn ’ilm mt) (KTU, 1.5.I.7 и др.) и «сын Эла, витязь» (bn ’il ġzr) (KTU, 1.5.I.13 и др.); «любимец Эла Мот» (mdd ’ilm mt) (KTU, 1.4.VIII.23-24 и др.) и «любимец Эла, витязь» (ydd ’il ġzr) (KTU, 1.5.I.8 и др.).

Из этого следует важный вывод, что в таких угаритских выражениях, как bn ’ilm (KTU, 1.4.III.14 и др.) и ‘dt ’ilm (KTU, 1.15.II.7 и др.) слово ’ilm является именем Эла, употребляемым с энклитическим мемом, а не множественным числом слова «бог», в связи с чем эти выражения должны переводиться как «сыны Эла» и «совет Эла» соответственно.

Это подтверждается случаями употребления слова ’il с мимацией и без мимации в одинаковых или похожих контекстах, напр.: «собор сынов Эла» (mpḫrt bn ’il) (KTU, 1.40.8, 17, 25, 34, 42) и «собрание сынов Эла» (p[ḫ]r bn ’ilm) (KTU, 1.4.III.14); «круг сынов Эла» (dr bn ’il) (KTU, 1.40.7, 17, 25, 33-34, 42) и «совет Эла» (‘dt ’ilm) (KTU, 1.15.II.7, 11); ср. тж. употребление выражения «сыны Эла» (bn ’il) (KTU, 1.10.I.3) в качестве синонима выражения «собрание звёзд» (pẖr kbkbm) (KTU, 1.10.I.4).

В Угарите Эл именуется «отцом сынов Эла» (’ab bn ’il) (KTU, 1.40.7, 16, 24, 33, 41), т.е. богов как таковых, даже если они не являются непосредственно его детьми. Так, Ваал может называться сыном Эла, ср.: «Бык Эл, отец его, Эл, царь, что породил его» (ṯr ’il abh | [’i]l mlk dyknnh) (KTU, 1.4.IV.47-48), хотя на самом деле он сын Дагана (KTU, 1.5.VI.23-24 и др.).

Поэтому дети супруги Эла Ашеры могут называться его братьями: «Он покликал братьев своих в дом свой, родичей своих во дворец свой, он покликал семьдесят сынов Ашеры» (KTU, 1.4.VI.44-46).

Отсюда можно заключить, что дважды (Пс. 28, 1 и Пс. 88, 7) встречающееся в ЕБ выражение bny ’lym, точно (за исключением йода во втором слове, вызванного, скорее всего, его позднейшим осмыслением как слова во мн.ч.) соответствующее угаритскому выражению bn ’ilm, отражает общеханаанейское представление о пантеоне как о «сынах Эла».

Оба указанных отрывка из Псалмов изображают собрание божественного совета: «Воздайте Яхве, сыны божии (bny ’lym), воздайте Яхве славу и честь, воздайте Яхве славу имени его; поклонитесь Яхве в благолепном святилище его» (Пс. 28, 1-2); «Кто на небесах сравнится с Яхве? кто между сынами божиими (bny ’lym) уподобится Яхве? Страшен бог (’l) в великом сонме святых, страшен он для всех окружающих его. Яхве, бог воинств (’elohe ṣəḇaot)! кто силён, как ты, Ях?» (Пс. 88, 7-9).

Имеется ряд письменных источников, свидетельствующих о сохранении подобных представлений в Ханаане в эпоху, отделяющую угаритские данные от библейских. В их число входят надпись царя Библа Йехимилка (Х в.), в которой упоминаются «Ваал Небесный, Ваалат Библская и собор Эла/святых богов Библа (mpḥrt ’l gbl qdšm)», финикийский вариант двуязычной финикийско-лувийской надписи новохеттского царя Азитавадды из Каратепе (VIII в.), в которой призываются на защиту «Ваал Небесный, Эл Творец земли, Солнце Древнее и весь круг сынов Эла/божиих» (b‘l šmm w’l qn ’rṣ wšmš ‘lm wkl dr bn ’lm), и финикийская надпись на амулете из Арслан-Таша (VII в.), в которой умоляются о помощи «все сыны Эла/божии и глава/главы круга всех святых» (wkl bn ’lm w rb dr kl qdšn).

Помимо двух упомянутых выше случаев употребления выражения bny ’lym, в ЕБ имеются случаи употребления сходных выражений: bny ’lhym (Втор. 32, 8; Иов. 38, 7), bny h-’lhym (Быт. 6, 2, 4; Иов. 1, 6; 2, 1) и bny ‘lyn (Пс. 81, 6). Восстанавливаемый текст Песни Моисея подразумевает синонимичность слова ’lhym в выражении bny ’lhym слову ‘lyn: «Когда Вышний (‘lyn) давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов божиих (bny ’lhym)» (Втор. 32, 8).

Из этого можно сделать вывод, что и выражение bny ‘lyn («Сыны Вышнего») синонимично выражению bny (h-)’lhym («Сыны Божии»), а все вместе они синонимичны выражению bny ’lym и означают сообщество ханаанейских богов – сыновей Эла.

Ваал – Аллах Рахман

Занятия древней историей постоянно приносят всевозможные неожиданности. Вот так, например, читаешь древнюю языческую надпись, посвящённую Ваалу, и внезапно обнаруживаешь в ней выражение «Аллах Рахман». Ну, конечно, не в точности его само, а его древний прообраз.

Речь идёт о надписи, найденной в 1970-х гг. на городище Телль-Фехерия на северо-востоке современной Сирии. Она была обнаружена на вотивной статуе Хадад-йити, царя области Гузан, посвящённой им в местный храм Ваала.

Хадад-йити являлся вассалом Ассирии, поэтому надпись была сделана на двух языках – на местном арамейском и на языке метрополии – аккадском. Большинство учёных датируют её девятым веком до н.э. (некоторые – одиннадцатым).

В любом случае, её арамейский вариант является одной из самых ранних арамейских надписей (если вообще не самой ранней). Хадад-йити посвящает своё изображение Хададу (другое имя Ваала) – «богу милостивому, которому молитвы благи».

Замечательно, что не только выражение «бог милостивый», но и остальные значимые слова этой фразы имеют точные соответствия в арабском языке, что окажется более наглядным, если записать их одними согласными. Исследуя ваализм как протоиудаизм, я вот так случайно наткнулся на образец протоисламского ваализма.

«Бог милостивый, которому молитвы благи»

Арамейский:
’lh rḥmn zy tṣlwth ṭbh
Арабский:
’llh rḥmn ’lðy ṣlwth ṭybh

Город сына Ашеры: К происхождению названия Иерусалима

Текст KTU, 1.23, условно именуемый «мифом о благих богах», уникален тем, что является единственным дошедшим до нас отрывком из угаритской космогонии. Как и другие мифологические тексты из Угарита, он представляет большие трудности для понимания.

Кто такие «благие боги» (’ilm n‘mm), рождение которых описывается в строках 55-61? Тождественны ли они богам Шахару и Шалиму («Рассвет и Закат»), рождение которых описывается в строках 49-54? Сколько матерей у этих богов и кто эти матери?

Рассмотрим вопрос о количестве и личности матери или матерей. С одной стороны, к ним применяются существительные в двойственном числе – ’aṯtm «женщины» или «жёны» (KTU, 1.23.39, 42, 43) и btm «девушки» или «дочери» (KTU, 1.23.45). При описании родов также используются глаголы в двойственном числе: «они приседают и рожают Шахара и Шалима» (tqt[nṣn] tldn šḥr w šlm) (KTU, 1.23.51-52; теми же словами говорится о рождении «благих богов» в 1.23.58).

С другой стороны, в единственном числе упоминается «жена Эла навсегда» (’aṯt ’il w ‘lmh) (KTU, 1.23.42, 49), а также в единственном числе сообщается, что «жена Эла родила… Шахара и Шалима» (’aṯ[t] ’il ylt… šḥr w šlm) (KTU, 1.23.52-53).

Имя матери или матерей Шахара и Шалима и «благих богов» не называется, однако говорится, что «благие боги <…> сосут сосцы грудей Ашеры» (’ilm n‘mm <…> ynqm b ’ap zd ’aṯrt) (KTU, 1.23.23-24), и далее, что «жёны Эла родили (или: жена Эла родила)… благих богов, … которые сосут сосцы грудей Госпожи» (’aṯty ’il ylt… ’ilmy n‘mm… ynqm b ’ap ḏd št) (KTU, 1.23.60-61), где под Госпожой также надлежит понимать Ашеру.

Сходный мотив имеется в мифе о Керете, где на его свадьбе Эл обещает этому божественному царю, своему «сыну», что его наследник «будет пить молоко Ашеры, сосать грудь Девы <…>, кормилицы» (ynq ḥlb ’a[ṯ]rt | mṣṣ ṯd btlt <…> | mšnq[t]) (KTU, 1.15.II.26-28).

В начале мифа о «благих богах» упоминается некое «поле богов, поле Ашеры и Девы» (šd ’ilm šd ’aṯrt w rḥm) (KTU, 1.23.13, 28), куда «Дева идёт на охоту» (tlkm rḥmy w tṣd) (KTU, 1.23.16). По всей вероятности, ’aṯrt w rḥm (Ашера-и-Дева) является здесь одним из распространённых в угаритских мифах двойных имён, в число которых входят Пригожий-и-Мудрый (kṯr w ẖss), Святой-и-Крепкий (qdš w ’amrr), а также Смерть-и-Зло (mt w šr) из того же текста KTU, 1.23. В таком случае в мифе о «благих богах» описывается бракосочетание Эла и Ашеры, которая становится «женой Эла навсегда» (’aṯt ’il w ‘lmh) (KTU, 1.23.42, 49) (ни о каких других жёнах Эла кроме Ашеры угаритские тексты не упоминают).

Употребление же по отношению к ней двойственного числа объясняется её двойным именем. Подобный случай «раздвоения» одного божества можно наблюдать в мифе об Акхите, где к Пригожему-и-Мудрому (kṯr w ẖss) применяется местоимение двойственного числа hmt и где, таким образом, слово ’ilm «боги», которым он именуется, также надлежит истолковывать как форму двойственного числа (KTU, 1.17.V.20, 30).

На этом основании содержание мифа о рождении Шахара и Шалима в KTU, 1.23 можно изложить следующим образом. В отличие от прочих угаритских текстов, которые представляют Эла и Ашеру зрелыми прародителями богов и людей, здесь действие происходит на заре мифологической истории, когда они оба ещё юны.

Эл встречает Ашеру на берегу моря (ym) и бездны (thm), приводит в свой дом и после испытания берёт себе в жёны. Ашера рожает ему Шахара и Шалима («Рассвет и Закат»), которым отводится место с «Госпожой Шапаш (Солнцем) и неподвижными звёздами» (l špš rbt w l kbkbm knm) (KTU, 1.23.54). О небе как месте их пребывания упоминает другой угаритский текст, KTU, 1.100.

Теперь рассмотрим отражение ханаанейских мифов о Шахаре и Шалиме в более поздней еврейской традиции. Слово šaḥar «рассвет» упоминается в Еврейской Библии 23 раза, но лишь в нескольких из них можно предполагать мифологические мотивы.

В первую очередь это касается богатого мифологической образностью отрывка из песни пророка Исайи о смерти ассирийского царя Саргона II, погибшего в 705 г. во время похода против киммерийцев: «Как упал ты с неба, Хелель, сын Шахара, разбился о землю... А ты говорил в сердце своём: “На небо взойду, выше звёзд Эла (т.е. богов) вознесу престол мой и сяду на горе совета; на вершины Цафона взойду, на высотах облачных уподоблюсь Вышнему (т.е. Ваалу)”» (Ис. 14, 12-14).

Имя Хелель, происходящее от глагольного корня hll «сиять», вероятно, означает Утреннюю звезду, т.е. Венеру. Добавить что-либо определённое по поводу ханаанейского мифа, лежащего в основе этого отрывка, затруднительно.

В Книге Иова хвастливая речь Яхве перед Иовом может содержать намёк на роль Шахара как хранителя справедливости: «Указывал ли ты Шахару место его, чтобы он охватил края земли и стряхнул с неё нечестивых?» (Иов. 38, 12-13).

Известный 109-й Псалом содержит дошедший до нас в испорченном виде текст об обожествляемом иудейском царе: «Сказал Яхве господину моему (’adoni): сиди одесную меня… Из чрева (m-rḥm) прежде денницы (m-šḥr)… рождение (yld) твоё. Клялся Яхве и не раскается: ты жрец вовек по чину Мелхиседека» (Пс. 109, 1-4).

Лексика 3-й строки имеет примечательное сходство с уже известным нам угаритским мифом о «благих богах», на основании которого можно предположить, что изначально в этой строке содержалась аллюзия на рождение (yld) Девой (rḥm), т.е. Ашерой, Шахара (šḥr). Вероятно, в оригинальном тексте говорилось, что Дева-Ашера рождает божественного царя Иудеи подобно тому, как она родила Шахара.

Мать правящего царя Иудеи носила титул «госпожи» (gəḇira), т.е. царицы-матери. В ханаанейском пантеоне такой царицей-матерью считалась Ашера. Сообщается, что иудейский царь Аса «мать свою Ану лишил звания госпожи (gəḇira) за то, что она сделала истукан (mip̄leṣet) Ашеры» (3 Цар. 15, 13).

Слово mip̄leṣet происходит от глагола plṣ «дрожать, трепетать» и может быть точнее переведено как «трепет». Что из себя представлял «трепет Ашеры» и почему он вызвал у царя Асы гнев на свою мать, по тексту девтерономического историка понять невозможно. Однако мы можем заключить из него, что иудейская царица-мать как родительница обожествляемого царя в какой-то степени отождествлялась с Ашерой и была связана с отправлением её культа.

Архаичность идей, выражаемых 109-м Псалмом, подтверждается объявлением царя «жрецом вовек по чину Мелхиседека», т.е. древнего царя города Салима (Быт. 14, 18), отождествляемого с Иерусалимом. Хотя имя другого сына Ашеры – Шалима, в отличие от имени его брата Шахара, напрямую в Еврейской Библии не упоминается, у нас есть основания полагать, что оно увековечено в названии иудейской столицы.

В современном еврейском языке Иерусалим произносится как yerušalayim (консонантное написание yrwšlym) и имеет формальное окончание двойственного числа -ayim, однако оно является поздним, сменившим более раннее окончание -em. Древнейшим письменным отражением названия Иерусалима может быть написание ʔwšʔmm в египетских «текстах проклятий» XIX-XVIII вв. до н.э., предположительно отражающее произношение (U)Rušalimum.

Следующим по древности и теперь уже определённо относящимся к Иерусалиму является аккадское клинописное написание ú-ru-sa/ša10-lim (произносившееся как Urus/šalim) в амарнских письмах XIV в. до н.э. (письмо ЕА, 287 и др.), когда этот город был столицей небольшого вассального Египту владения, управлявшегося хурритским по происхождению царём Абди-Хепатом.

В анналах ассирийского царя Синаххериба, рассказывающих об осаде его войсками Иерусалима в 701 г. до н.э., этот город называется ur-sa/ša10-li-im-mu (Urs/šalimmu). Судя по этим написаниям, аккадяне воспринимали первую часть названия города как шумерское слово uru «город».

Древнейшим еврейским текстом, упоминающим Иерусалим, является надпись из погребальной пещеры в Хирбет-Бейт-Лей в десяти километрах к северо-западу от Хеврона, датируемая временем от конца VIII до начала VI в., в которой имя города написано как yršlm.

В Еврейской Библии это имя пишется как yrwšlm с обозначением гласного звука u при помощи буквы вав как mater lectionis. Вторая буква йод в консонантном тексте отсутствует, только в масоретском варианте появляются огласовки a и i между буквами ламед и мем, означающие произношение окончания как -ayim.

Первоначальное произношение окончания как -em засвидетельствовано написанием Иерусалима в арамейских отрывках ЕБ (yərušəlem) и его греческой передачей в Септуагинте (Ἱερουσαλήμ или Ἱεροσόλυμα).

Произношение с окончанием -ayim появляется только в конце эпохи Второго храма и впервые находит отражение на письме (как yrwšlym) в текстах из Кумрана (II-I вв. до н.э.). В Талмуде (TB Ta‘anit 5a) оно объясняется как указание на земной и небесный Иерусалимы, однако удовлетворительного научного объяснения этого явления до сих пор не найдено.

Первичность окончания -em подтверждается также названием Салим (šalem), которое обычно истолковывается как сокращенное название Иерусалима. Если из простого упоминания о «Мелхиседеке, царе Салимском» в Быт. 14, 18 такое отождествление напрямую не следует, то в Пс. 75, 3 оно не подлежит сомнению: «В Салиме куща его (т.е. бога Израилева), и пребывание его на Сионе».

Наиболее убедительно истолкование топонима yerušalem как означающего «Основание [бога] Шалима». Слово yeru «основание» является производным от глагольного корня yr(’), употребление которого в контексте поставления или основания засвидетельствовано ЕБ, напр.: «И сказал Лаван Иакову: вот холм сей и вот столп, который я поставил (yariti) между мною и тобою» (Быт. 31, 51); «Кто поставил (yara) краеугольный камень её (т.е. земли)?» (Иов. 38, 6).

Построенный по такой же модели, но с использованием имени отца Шалима Эла, топоним Иеруил (yrw’l) «Основание Эла» обозначал местность к юго-востоку от Иерусалима (2 Пар. 20, 16). Как видно из вышеизложенного, мифологические мотивы, связанные с сыновьями Эла и Ашеры Шахаром и Шалимом, были известны в Иерусалиме ещё в эпоху позднего Иудейского царства и даже, вероятно, являлись частью местного царского культа.

Египетское написание в «текстах проклятий» XIX-XVIII вв. топонима ʔwšʔmm, предположительно означающего Иерусалим

Написание Иерусалима как KUR-URU-ú-ru-sa/ša10-lim в амарнском письме ЕА, 287

Самое древнее еврейское упоминание Иерусалима в форме yršlm в надписи из Хирбет-Бейт-Лей конца VIII – начала VI в.

Епископ Григорий Лурье о своей религии

у нас вся религия, если так смотреть, заимствована из Месопотамии. если кажется, что какой-то подробности месопотамского мифа или ритуала у нас не было, то, скорее всего, просто еще не нашли в каком-нибудь очередном Кумране. но уже почти все и нашли. а так -- всё до мелочей: называем Мардука единым Богом, остальных богов переназначаем ангелами с сохранением полномочий - и вперед

а я еще более агностически подхожу. рассмариваю все тексты ВЗ так, как будто самые древние из них написаны в 6 (или, скорее 5) вв. до РХ просто, хоррибиле дикту, от 7 в. и далее меня больше интересуют Месопотамские тексты

Т.е. Лурье, являющийся одним из лучших современных знатоков иудаизма, грубо говоря, просто сливает весь допленный иудаизм вместе с основополагающим мифом о даровании евреям монотеистического откровения на горе Синай и т.п., потому что понимает, что защищать его уже нет никакой возможности.

Однако при этом он выстраивает новую линию обороны – если всё придумали и не евреи, то во всяком случае их семитские братушки по крови из Вавилона.

А вопрос о всеобъемлющем иранском влиянии на иудаизм эпохи Второго храма он продолжает упорно «не замечать». Но нет, Лурье, Вавилоном тебе уже не отделаться.

Ссылки по теме

К истории допленной религии евреев
«Вот боги твои, Израиль!»
Боги евреев
«Боги евреев: Сыны Божии
Злой Дух Яхве
Природа божества в Еврейской Библии
Человеческие жертвоприношения в иудаизме
Исторический контекст «еврейского завоевания Ханаана»
Ханука Навуходоносора

Помочь, проекту
"Провидѣніе"

Одежда от "Провидѣнія"

Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru

Застолби свой ник!

Источник — http://aquilaaquilonis.livejournal.com