<embed type="application/x-shockwave-flash" wmode="transparent" src="http://providenie.narod2.ru/providenie1.swf" height="186" width="186">
• Посм., ещё видео
Иудаизм законодательно установил, что если в субботу горит Библия, в составе которой Евангелия, иначе - когда иудеи сжигают такую Библию в субботу, то иудей не должен спасать книгу от огня: «её оставляют гореть вместе с именами Яхве, написанными в ней» (там же). Если сожжение происходит не в иудейскую субботу, «имена Яхве вырезаются и сохраняются, тогда как остальное сжигается» (там же).
Некий раввин так посмел сказать о Евангелии в составе Библии: «я клянусь жизнью моих детей, что если они (книги) попадут в мои руки, я сожгу их вместе с именами Яхве, написанными в них» (там же). Иудаизм требует от своих поклонников: христианские книги «не спасают от гибели и разрушения, если они упадут в воду, или если с ними случится какое-нибудь другое несчастье (тос. шабб. 13,5; издание Цукерманделя)» (1. 6 - 489-490). Талмудический иудаизм «Евангелию не приписывал святость ветхозаветных книг» (1. 6 - 490).
Иудаизм посмел назвать Сына Божьего «сыном плотника» (абод. 50,2), «далее в талмуде имя Спасителя перековеркано в слово, имеющее значение: пусть погибнет имя его и память о нём (абод. 17,1)» (15. 30).
«Христос, по учению талмуда, занимался чародейством и идолопоклонством. Христа евреи признают лишённым ума, талмуд называет Христа безбожником (абод. 27,2)» (15. 31). Почитающих Богородицу иудаизм проклинает: «пусть лопнет их душа» (15. 33).
Об оскорбительных наименованиях Иисуса Христа и Божьей Матери мы считаем невозможным и упоминать. Христианское богослужение талмуд называет словом «мезаббелим» (испражнение), Воскресение - день несчастья (иом эд), Праздник Рождества Христова - низвержение (нитал), Пасху - виселицей (кетсах), христианский храм - домом глупости, тщеславия, срама (бетхатифлах, бетхатурпа), Евангелие - неправедной книгой (аавонгилайон), христианскую девушку, прислуживающую еврею в субботу - субботней пакостью (шаббесишксель)» (12. 276).
Иудаизм «называет наши церкви погаными местами, клоаками и свиными хлевами, называет христианского мальчика гадким червем, христианскую девочку - пиявкой. Священников они зовут тщеславными идольскими жрецами или идолопоклонниками. Когда христиане празднуют Рождество или Крещение, евреи закрывают свои книги и проводят ночь в синагогах, где играют в карты, произнося хулу на Иисуса Христа, Божию Матерь, Святых и христиан. Эти ночи в синагогах до того ужасны, что нельзя их описать без содрогания» (13. 453).
«Когда евреи проходят мимо христианской церкви или видят её, им строго предписано говорить: будь проклято это поганое место нечестивых. Когда еврей встречает на пути покойника христианина, которого несут хоронить, он должен сказать: сегодня один, но дай яхве завтра увидеть двух» (там же). «Когда христианин входит в дом еврея, последний встречает его с честью и вежливостью. Но как только он выйдет, еврей непременно обязан сказать: да падут на голову этого христианина, на его дом, на его семью все болезни, все бедствия, все несчастья, все злоключения, все гонения и все ужасы» (13. 454).
«Евреи должны смотреть на христиан, как на зверей и диких животных. Евангелие - нечестивая книга, полная лжи, богохульства и соблазна; вот почему евреи должны её сжечь. Церкви христиан - места, посвящённые идолопоклонству, посему евреи должны их разрушать» (13. 456).
«По талмуду Яхве, безусловно, повелевает каждому еврею проклинать христиан трижды в день и молить Яхве их рассеять. Это повелевается особенно раввинам» (13. 464-465).
«Все дети христиан суть незаконнорожденные (санг. 7)» (12. 290), «талмуд называет умерших христиан падалью, дохлятиной, и вследствие этого запрещает зарывать их в землю, а предписывает выбрасывать их на съедение собакам и хищным зверям» (12. 291).
«Сохранились свидетельства ранних христиан о там, что евреи проклинали их в синагогах трижды в день» (2, предисловие, 44). Синагогальные проклятия христиан у евреев называются - «благословление против изменников». Последнее имеет уникальный статус в иудаизме: «если кантор ошибётся в каком-нибудь благословлении, его не заменяют, но если он ошибся именно в благословлении против изменников, его заменяют» (2, предисловие, 45).
«Вследствие опасности преследований со стороны христиан прямые указания на них были убраны из молитвенника, в современном ашкеназском молитвеннике остались лишь «доносчики», «злодеи» и т.п.» (там же), при этом слово «доносчики» сделалось у евреев почти синонимом слова христиане» (там же).
«Ненависть к христианам всякий еврей воспитывает в своих детях, начиная с самого раннего возраста. Евреи полагают, что это повеление Яхве, и что ненавидеть и убивать христиан - вещи приятные яхве» (13. 451). Один из лидеров иудаизма р. Соломон повелел евреям: «следует размозжить голову самой малой змее. Следовательно, должно убивать каждого христианина, будь он лучший человек в мире, так как все христиане суть змеи» (там же).
«Если еврей имеет власть, говорит одна еврейская книга, то он должен открыто убивать еретиков, в противном случае он это должен делать тайно; можно их убивать, прибавляет талмуд, вооружённою рукой» (15. 33).
Тот же талмуд поучает иудеев следующим образом: «они были для нас камнем преткновения; поэтому р. Шимон сказал: лучшего из гоев убей - самой красивой змее размозжи голову. Справедливейшего из безбожников лиши жизни (аб. зар. 26,в; тос. соф). Рабби Иоханан сказал: гой, изучающий закон, повинен смерти (санг. 59,а).
Рабби Елеазар сказал: дозволено пронзить нееврея даже в день прощения обид, нееврея можно потрошить как рыбу (пес. 49,в)» (12. 276 - 277). «Когда христианин находится на краю пропасти, еврей, если он может это сделать, не подвергая себя опасности, должен столкнуть его туда и убить» (13. 465).
Ритуальные убийства.Документально засвидетельствованы после соответствующих квалифицированных расследований множество случаев ритуальных убийств христиан, совершённых иудеями. В. И. Даль установил 135 таких преступлений, совершенных начиная с 4 века по Р.Х. и по 19 век (18. 31-104).
Другой исследователь этого вопроса Т. И. Буткевич сообщил: «ритуальных убийств официально засвидетельствованных или бывших предметами судебного производства с 5 века и до настоящего времени (1913 г.) насчитывается 163 (по свидетельству Пранайтиса - около 200)» (12. 293).
«В 1288 году в Бехараце, в Германии, евреи сначала долго мучили несчастного младенца, нанося ему многочисленные уколы, а потом положили его под пресс, чтобы побольше выжать из него крови» (12. 294 - 295).
«В 1255 году в Линкольне (Англия) евреи украли восьмилетнего христианского мальчика и сначала бесчеловечно мучили его: секли бичами, а потом, надев на него терновый венец, распяли его не кресте; когда же он скончался, труп его бросили в колодец» (12. 295).
«В 1287 году в Везеле евреи замучили христианина-подёнщика, устроившего у них погреб. В Великую субботу он приобщился. Узнав об этом, евреи в тот же день затащили его в устроенный им же погреб, завязали ему рот и повесили на косяк головой вниз, надеясь, что его стошнит, и они воспользуются его причастием. Но ожидание их не оправдалось. Тогда они с ожесточением стали сечь его плетьми; затем ему перерезали ножом жилы, чтобы выпустить из него кровь. Трое суток несчастный висел, то головой, то ногами вниз, что делалось для того, чтобы не осталось в нём ни одной капли крови» (12. 296).
«В 1509 году в Боссингене (Венгрия) евреи похитили маленького ребёнка у одного христианина, втащили его в погреб, искололи всё его тело, открыли у него все жилы, и высасывали у него кровь даже через стволы гусиных перьев» (12. 299). «В 1540 году недалеко от Нейбурга перед еврейским пейсахом был похищен евреями христианский мальчик, 3,5 года от рождения; евреи привязали его к столбу, три дня мучили, отрубили ему на руках и ногах пальцы, по всему телу нарезали множество крестов и всего его изувечили» (12. 300).
В 1574 году в литовском местечке Пуня еврей, улучив время, когда мать вышла к соседям, вбежал в её дом. Маленькая семилетняя девочка Елизавета «знала его, не испугалась и подала ему ручку. А он как свирепый волк схватил её и здесь же, в избе, завязавши ей рот, положил на стоявший там мешок ржи, а затем, добывши нож, этот жестокий мучитель резал у невинной девочки шею сзади и кругом, вытачивая из неё, как из гуся, кровь в приготовленный для этого гарнец. В руках убийцы девочка долго трепетала, и скончалась» (12. 301).
«В 1571 году в Германии евреи содрали кожу с одного христианина, и мученически его умертвили» (там же).
Из монастырской католической летописи: «Блаженный Симон-мученик, виленский уроженец, мальчик семи лет от роду, был в 1592 году замучен самым жестоким образом евреями посредством ножей, щупов и иголок, втиснутых под ногти на руках и ногах, причём ему нанесено было 179 ран. Тело его было погребено в Вильно, в храме нашего ордена. В 1673 году останки его были торжественно перенесены, причём был сооружён драгоценный мраморный памятник, у которого Бог ниспослал чрезвычайные дары Своей благодати» (12. 302).
В 1698 году в Кадне евреи похитили возвращавшегося из храма мальчика. Через 12 дней останки его были обнаружены, тело его оказалось сильно изуродованным. «Возле правого уха были сделаны ножом три раны, возле окровавленного левого уха - тоже три раны, как видно проколоты ножом; правый глаз вырван, только жила висела из-под века; затылок вырезан; на голове кровоподтёки; на животе с правой стороны около двадцати колотых ран; всё тело по жилам истерзано и изранено; на спине, боках и груди исколото острыми гвоздями; пятки изрезаны; в общем же трудно было даже исчислить все раны, по заявлению следователя» (12. 311).
В 1897 году в Литве евреи замучили бывшую у них в услужении беременную христианку: «евреи перед своей пасхою, жестоко измучив её, умертвили. На теле замученной обнаружили много различных ран, колотых и резанных; на висках как будто от удара обуха; горло и лицо изрезаны ножами, на руках и пальцах, а так же на ногах, ниже колен, на голенях жилы и суставы проколоты и порезаны ланцетами и шилами. Перерезав своей жертве грудь, евреи выпустили из неё кровь; живот пробили; шею завязали чем-то в три узла так, что по смерти едва можно было развязать» (12. 313).
В 1747 году близ Заславля было обнаружено втоптанное в болото и прикрытое навозом тело замученного евреями христианина. Он был «замучен насмерть жестокими истязаниями: на правой руке у него были отрезаны все пальцы, жилы до самого локтя и кость перебиты, на левой руке отрезаны три пальца, жилы до подмышки выпороты, кость сломана, плечо перебито, на левой ноге отрезаны три пальца, а с двух сорваны ногти, нога насквозь пробита, на икре выпороты жили до самого колена, на правой ноге кожа на икре содрана, зубы выбиты» (12. 314).
В 1753 году в Житомире евреи похитили младенца христианина, не имевшего и трёх лет от роду, спрятали его в еврейской корчме, кормили хлебом, смоченным водкой, чтобы ребёнок спал, пока не соберётся изуверский кагал.
Затем, «напоив ребёнка мёдом, все эти изуверы приступили к исполнению своего ужасного намерения. Полоцкий раввин поставил ребёнка на лавку, завязал ему глаза и велел идти домой. Ребёнок, спустившись на землю, пошёл было прямо к дверям. Это привело евреев в смущение. Н
о один из них, схватив ребёнка за руки, поставил его опять на ту же лавку и, зажав ему рот клещами, приступил к убийству и выпущению невинной крови. Обнажив ребёнка, евреи поставили его в лохань и, после молитвы, раввин первым вонзил ему нож под сердце, потом уже другие начали колоть и мучить его гвоздями, большими булавками, забивать под ногти гвозди, беспрестанно поднимали его вверх и опускали вниз для большего истечения крови.
Наконец, раввин, взяв уже едва дышащего ребёнка в руки, свернул ему голову и держал его в таком положении до истечения из него последней капли крови. Потом, разлив кровь в разную посуду, изуверные евреи разошлись по домам, а тело замученного ребёнка отнесли в ближайший лес и положили лицом на землю» (12. 323- 324).
В 1759 году близ Перемышля евреи похитили и замучили насмерть трёхлетнего мальчика христианина, останки его были обнаружены через три недели, в первый день Пасхи, его «нашли исколотым и изувеченным, с отрезанным языком, нижней губой, левой ручонкой у самого плеча и половыми органами, со скрученными, истерзанными суставами уцелевших рук и ног» (12. 324).
«В 1817 году в Велиже евреи умертвили двух христианских мальчиков. Сначала евреи обрезали им ногти, потом совершили над ними обрезание, затем качали их в особой бочке, перевязали ремнями ноги под коленями, кололи по всему телу гвоздями, собирая кровь, вытекавшую из ран, а мёртвых бросили в Двину» (12. 326).
В 1821 году в том же Велиже евреи похитили «нескольких мальчиков, держали их взаперти порознь, а потом замучивали поодиночке» (12. 327).
В 1823 году в первый день Пасхи евреи снова похитили в Велиже христианского мальчика 2,5 лет Фёдора Емельянова, и замучили его до смерти. Через некоторое время его останки были обнаружены.
«При осмотре, произведённым городовым врачом, оказалось, что ребёнок был зверски замучен. На всем теле его было усмотрено множество уколов, произведённых, по-видимому, гвоздём; ногти были обрезаны до самого тела; нос и губы приплюснуты от туго затянутой повязки; над ребёнком было совершено еврейское обрезание; синие ноги, затекшие кровью, указывали на то, что под коленями они были туго связаны; по всему телу были найдены ссадины.
Злодеи предварительно раздели ребёнка, а, достав из него нужное количество крови, обмыли его и снова одели в его бельё и платье» (12. 328). В этом зверском ритуальном убийстве приняли участие три «женщины», работницы в еврейских домах, которые предали Христа и ожидовились. Похищенного младенца евреи в одном из своих домов положили на стол, «какой-то приезжий еврей сделал над ним обрезание, одна из евреек остригла ему ногти плоть до мяса.
Затем младенца положили в бочку, в которой половина дна вынималась. Евреи вместе с ожидовлёнными стали катать бочку по полу, меняясь каждые два часа. Ребёнка вынули из бочки красного, как бы обожжённого.
Понесли ребёнка, завязавши ему рот платком, в школу иудейскую; за ним пошли евреи. В школе застали они толпу евреев, которые положили мальчика на стол в корыто, развязав ему рот. Одной из ожидовлённых приказали ударить ребёнка по щекам, за ней все прочие сделали то же. Потом подали новый, большой и острый гвоздь, и велели ожидовлённой уколоть ребёнка в висок и в бок.
Ожидовлённая и все евреи и еврейки, один за другим сделали то же. Приезжий еврей поворачивал в корыте младенца, который сперва кричал, а потом смолк, смотрел на всех и тяжело вздыхал, но вскоре истёк кровью и испустил дух. Затем евреи ругались над похищенным ожидовлёнными из церкви антиминсом, плевали на него, топтали его ногами и пр.» (12. 330-331).
Исследователь иудаизма Пранайтис, будучи приглашенным в качестве эксперта по делу Бейлиса, заявил, что «ритуальные убийства христиан евреями не вымысел, а действительность. Ритуальные убийства являются результатом изуверства, то есть доведения до крайних и уродливых пределов логических выводов из еврейского вероучения и его толкований» (12. 275-276).
Иудаизм признаётся, что «заслуга желающего убить христианина столь велика, что совершенно оправдывает еврея по ошибке убившего вместо христианина другого еврея: кто хочет убить гоя и по ошибке убьёт еврея, тот не виновен и не заслуживает наказания (санг. 78,б)» (14. 91).
«Нужно усилие воли, чтобы заставить себя понять, что евреи, проникшие в нашу среду, внешне сжившиеся с нами, имеют нравственный и религиозный закон, не только чуждый законам христианских народов, но являющийся их прямым отрицанием и постоянным противоречием; закон, говорящий «убей» там, где христиане говорят «не убий»; «воруй» там, где сказано «не кради»; «лги» там, где говорится «не лжесвидетельствуй» (14. 99).
О ритуальных убийствах у евреев люди свидетельствуют уже больше двух тысяч лет, собственно, сколько их знают, и сколько существует канонизированный иудаизм. Десятки писателей «говорили об этом в различные времена. Они свидетельствуются множеством примеров, бывших в разное время и в разных государствах» (18. 14). За два тысячелетия этот обряд иудаизма почти не изменился: пойманную жертву «держат в погребе, кормят сорок дней хорошо и предают мученической смерти» (там же).
«Не подлежит никакому сомнению, что он никогда не исчезал вовсе, и что поныне появляется время от времени между жидами фанатики и каббалистические знахари, которые посягают на мученическое убиение христианского младенца и употребляют кровь его с мистически-религиозною и мнимо-волшебной целью» (18. 110).
Об иудейских ритуальных зверствах поведал, в том числе и монах Неофит, «бывший коген и раввин евреев, то есть их учитель, который отлично знаком с их таинствами» (13. 449). Монах Неофит засвидетельствовал: «евреи убивают христиан по трём причинам. Первая из них - ненависть к Иисусу Христу.
Вторая - следствие их магических, суеверных и каббалистических действий, так как они знают, что дьяволу угодна человеческая кровь, особенно христианская. Третья - следствие религиозных побуждений.
Они думают, в самом деле, Иисус из Назарета мог быть, в действительности, ожидаемым им мессией, следовательно, говорят они, употребление христианской крови, то есть - крови Христа, спасёт их.
Вот почему они ею пользуются в обрезании, в опресноках, при смерти и даже в их скорби о разрушенном Иерусалиме. Вот объяснение этой тайны, как я её знал, соблюдал и хранил с большим рвением, пока я был иудеем» (13. 463-464). Тайну ритуальных зверств иудаизма знают «только когены, раввины и отцы семейств, и передают её словесно своим сыновьям, предварительно запугивая их ужасными проклятиями, если они когда-либо раскроют эту тайну.
Они открывают своим сыновьям эту тайну крови, внушая им свято хранить её, повелевая всегда таить её в сердце и никогда не открывать её никому, разве только тому из сыновей, которого они признают способными хранить тайну, под условием полнейшего молчания» (13. 461).
Когда Неофит стал по еврейским меркам совершеннолетним (законный брачный возраст у еврейских мальчиков - 13 лет, у девочек - 12 лет), то отец отвёл его в сторону от всех, «остался со мной наедине; он снова начал меня наставлять. И советовал мне как можно больше ненавидеть христиан, как это повелено яхве, до того, чтобы их убивать, и собирать кровь их для обычаев, о которых я говорил.
Он объяснил мне тайну крови, говоря, что это наисвященнейшее откровение и заповедь яхве евреям.
Он прибавил при этом, что я, таким образом, посвящён в самую сокровенную тайну евреев. Затем он преподал мне следующие советы: Мой дорогой сын, заклинаю тебя хранить эту тайну в сердце, и никогда её не сообщать ни твоим братьям, ни твоей матери, ни сёстрам, ни даже твоей жене, никому на свете, и, в особенности, никакой женщине, а только тому из сыновей, кого ты признаешь достойным сего. В заключение он мне сказал: Мой дорогой сын, пусть земля откажется от погребения твоего тела и от принятия в свои недра останков твоих после смерти, если когда-либо, при каких бы то ни было обстоятельствах тебе пришлось бы открыть эту тайну кому-нибудь другому, а не тому, кому я тебе указал, даже если бы ты из-за личного интереса или по другой причине сделался христианином. Берегись предать твоего отца, разоблачив эту тайну.
Но я нашёл, - свидетельствует монах Неофит, - другого Отца, Который есть Господь Бог наш Иисус Христос, и другую мать, которая есть Церковь христианская; я хочу проповедовать истину, я буду бороться до самой смерти за правду. Я уже находился и нахожусь в настоящее время поистине в большой опасности жизни за это оглашение, - признался христианский воин монах Неофит, и закончил свой труд: - Слава Святой Троице!» (13. 462-463).
Употребление крови христианских мучеников. «В 1475 году бывший раввин, перешедший в Христианство, Иоанн из Триента, показал следующее: у евреев есть обычай в четвёртый день страстной недели печь опресноки, с прибавлением к ним крови христианского младенца, а на пятый и на шестой день той же недели они примешивают эту кровь в вино.
Во время благословления этих хлебов за своим обычным столом они проклинают Христа Спасителя и Христианскую веру, прося яхве, чтобы он послал на христиан такие же язвы, какими были поражены египтяне» (12. 292).
Другой бывший раввин, монах Неофит, в начале 19 века сообщил, что «кровь в праздник опресноков добывается из жил замучиваемых христиан при самых страшных мучениях, её собирают, пропитывают ею ткани, заготовляя её в достаточном количестве.
Затем это сушат и сжигают; пепел от этого сохраняется в хорошо запечатанных бутылках, и отдаётся на хранение казначею синагоги.
Последний раздаёт этот пепел раввинам, когда он нужен либо для обрядов, либо для пересылки в страны, где невозможно добыть крови.
Свежая кровь евреям необходима только в праздник опресноков» (13. 456). Например, после замучивания до смерти христианского младенца евреями в Велиже в 1823 году, «кровь, разлитая по бутылкам, была забрана евреями и разослана их единоверцам по различным городам; намоченное кровью полотно, в количестве двух аршин, было разрезано по кусочкам, часть которых была употреблена евреями для лечения глаз новорожденных еврейских детей и рожениц, а часть сожжена, и пепел был употреблён в тесто мацы» (12. 272).
«Запрещение употреблять в пищу кровь относится дословно, конечно, только к животной крови, к теплокровным животным. Специального постановления относительно запрещения употребления человеческой крови нет в ветхом завете» (11.109).
Ветхозаветным законодательством не запрещается евреям, например, употреблять кровь рыб, саранчи, ползающих и пресмыкающихся. И человеческую тоже, на чём основывается талмуд: «в мишне биккурим 2,7 говорится, что кровь человека и кровь пресмыкающихся, поскольку подобны одна другой, постольку их употребление не запрещено под страхом уничтожения» (11. 110).
Иудеи совместно со своим яхве «страстно любят кровь. Любят и томятся, вот до ритуального обычая хоть подержать во рту кровь» (5. 237). «Ведь ещё в библейские времена они подбрасывали лопатками кверху кровь, окисляли её раньше химии, не давая свёртываться; и дышали, и дышали ею, непременно - живою! Как можно дольше живою! Как не понятно христианину! Человеку вообще - не понятно! А еврею - сладко» (5. 238).
«Многие еврейские книги, в которых прямо и откровенно было сказано о способе добывания христианской крови и её употреблении, или изъяты из общего пользования, или уничтожены совсем.
Так, например, книгу «хохмес ныстер», всё содержание которой состоит в раскрытии догмата крови и в указании способов истребления христиан, теперь нельзя достать ни за какие деньги, так как её имеют только раввины, да и то не все, а рядовые евреи едва ли знают о самом её существовании.
Ее даже перестали печатать, а только списывают. Таких книг, содержащихся в большой тайне, существует до пятидесяти» (12. 271).
Иудаизм ненавидит христиан до того, что на законспирированном собственном законодательном уровне обязывает иудеев всеми доступными им средствами убивать христиан, предпочитая убийства ритуального характера, чем талмудический иудаизм являет себя сатанинским культом.
Ритуальные убийства христиан в иудаизме имеют характер человеческих жертвоприношений яхве, совершаются беспрецедентно зверским способом. Добытую во время замучивания до смерти христианина кровь иудеи используют в собственных культовых, суеверных целях; запрета употреблять именно человеческую кровь нет ни в ветхом завете, ни в талмуде.
На основании вышеизложенного очевидно, что иудаизм имеет антихристианский, смертоносно-сатанинский характер.
Андрей Королёв
Другими словами: как устроить отношение к национальности христианского народа - такой национальности, которая все свое определение находит только в отрицании христианства, - и других элементов национальности, даже почти и физиологических не имеет?
Если бы евреи отступились от своих религиозных верований и признали во Христе истинного мессию, никакого бы еврейского вопроса и не существовало. Они тотчас бы слились с теми христианскими народами, среди которых обитают. Следовательно, разрешение этого трудного, многосложного, тяжелого и скучного вопроса, по-видимому, очень легко: нужно только осознать свои заблуждения, отказаться от того, что все гг. прогрессисты из евреев же называют предрассудками.
Но тогда бы не было и вопроса, а вопрос существует именно потому, что евреи желают быть согражданами христианского общества, оставаясь в то же время верными своему "закону", - стало быть, они дорожат этим "законом", стало быть, они вполне разделяют все чаяния, сопряженные с иудаизмом как вероучением, проникнуты в душе той же исключительностью, которая составляла некогда священную особенность этого племени до христианства, но которая упразднена исполнением обетования во Христе и призванием к участию в благодати всего человечества.
Если же таково внутреннее духовное отношение евреев к христианам, так, строго говоря, тут примирение невозможно. Искренне верующий еврей и искренне верующий христианин могут сосуществовать в одном месте, друг подле друга, связанные внешним гражданским союзом, - но без духовного единения, но не составляя друг с другом никакого общего нравственного целого: они в области сознания исключают друг друга. Нам могут заметить, что и в среде христиан очень много людей неверующих, отрицающих христианство.
Конечно, так, но это отрицание, являющееся внутри самого христианского общества, совсем другого качества и значения, чем отрицание христианства евреями.
В христианском обществе (в обширном смысле слова) атеизм является фактом партикулярным, личным, как бы ни было велико число отдельных атеистических личностей; они - эти атеисты - как бы ни было рьяно их отрицание, вращаются в том же круге христианского общечеловеческого сознания - только в отрицательном к нему отношении и на место отрицаемого не могут поставить ничего положительного: ни нового высшего нравственного идеала, ни новой веры (так как они вообще отвергают всякую жизнь веры в человеке); ни той полноты знания, которая бы способна была заменить веру.
Они только не христиане по личным убеждениям, но сами по себе не суть провозвестники новой положительной истины. Совсем в ином отношении находятся к христианству евреи.
Их отрицание тем сильнее, чем теснее связь христианства с иудаизмом. И какая связь: это логическая преемственная связь двух исторических моментов духовного развития человечества. (Попытаемся рассмотреть вопрос с точки зрения чисто исторической, а не с той точки зрения, которая непременно предполагает присутствие личной веры: в последнем случае каждому легко уклоняться от спора).
Христианство есть венец иудаизма - конечная цель, к которой иудаизм стремился, которая осмыслила все его историческое бытие. Ни в истории, как явления исторические, ни в логическом сознании, как факты сознания, - христианство и иудаизм, немыслимы один без другого: христианство немыслимо без предшествовавшего ему иудаизма, и последний только в христианстве нашел свое объяснение и оправдание. Что же такое евреи в наше время? Это воплощение отжившего исторического периода, это застывший, упраздненный момент общечеловеческого духовного развития, общечеловеческого сознания, - момент, которого притязания на дальнейшую историческую жизнь равносильны отрицанию всего последовавшего после него развития человечества.
Еврей есть анахронизм, но анахронизм, не мирящийся с своей участью, а претендующий на значение современное. Между тем, если бы этот анахронизм имел значение современное, то этим бы исключалось все прочее ныне современное существующее, - все, что является теперь как логический вывод из времени предшествующего.
Если верование еврея имеет логическое право на бытие в наше время, т.е. если предположить, что оно нисколько не упразднено историей, то не только христианство не имеет смысла, как последующий логический момент общечеловеческого религиозного сознания, но и вся история человечества от времен Христа, со всей новейшей, т.е. христианской цивилизацией, лишается всякой разумной логической основы, является какою-то необъяснимою случайностью, теряет право на историческое бытие!
Еврей, отрицая христианство и предъявляя притязания иудаизма, отрицает вместе с тем логически все до 1864 года успехи человеческой истории и возвращает человечество на ту ступень, в тот момент сознания, в котором оно обреталось до явления Христа на земле.
В этом случае еврей не просто неверующий, как атеист, - нет: он, напротив, верит во всею силою души, признает веру, как и христианин, существенным содержанием человеческого духа, и отрицает христианство - не как веру вообще, а в самой его логической основе и исторической законности. Верующий еврей продолжает в своем сознании распинать Христа и бороться в мыслях, отчаянно и яростно, за отжитое право духовного первенства, - бороться с Тем, Который пришел упразднить "закон" - исполнением его.
Найдутся, пожалуй, такие господа, которые обвинят нас в желании разжечь взаимную ненависть христиан и евреев, возбудить религиозный фанатизм и т.д. Этим господам несравненно привольнее пребывать в каком-то смутном состоянии, в какой-то сырой неопределенности мысли и чувства, не разрешая противоречий, не отдавая себе ясного отчета ни в чем, не подвергая логической пытке внутренний мир своего сознания.
Таким безобразным смещением, такой путаницей понятий особенно страждет наша российская общественная современность, прикрывая плащом прогресса, гуманности и т.д. - свою тощую логику. Русское общество закидано кругом таким множеством блестящих фраз, так называемых "последних результатов науки" и "аксиом всего просвещенного мира", что от них, кроме сумбура, ничего в головах и не остается.
Если Пушкин, говоря про одного генерала, сказал: "Он чином от ума избавлен", то едва ли не с большим правом можно применить это и к нашим господам, красующимся в чинах либералов, гуманистов, прогрессистов и проч.
Главная задача людей мыслящих и искренно любящих Россию, в наше время, должна бы состоять в критической поверке всего того умственного и нравственного хлама, который накопился в русских людях вследствие ложного, несамостоятельного развития нашего просвещения, - в строгом разборе тех ходячих фраз, которыми пробавляется значительная часть нашего общества, и едва ли не преимущественно в высших его сферах.
Никогда разъяснение истины не приведет ко лжи и злу, никогда свет не создаст мрака - напротив, точнее и отчетливее определит настоящие отношения жизненных явлений между собой.
Что же касается до евреев, то всякое разъяснение этого вопроса - с одной стороны, поможет только еще более разогнать мрак фанатического неразумия и слепой ненависти, а с другой - способно, может быть, будет и воздержать несколько от потворства лжи, от излишней и грешной любезности с нею, от вредного притупления нравственного чувства и от опасных уступок в ущерб русской народности.
Это честный, прямой и вполне плодотворный выход, но есть и другой - путь отрицательный и более комфортабельный - путь безверия: перестать быть жидом, не отрекаясь от жидовства, но не делаться и христианином, а чем-то средним, какой-то нравственной и умственной амфибией.
Это то, что прогрессисты - евреи, называют: примкнуть к общечеловеческой цивилизации. По нашему мнению, это значит- повиснуть на воздухе, но не так ведь думают прогрессисты, и мы желали бы, чтобы сами эти евреи объяснили нам - что это за почва, на которую они предполагают стать, отрешившись от религиозных предрассудков своей народности и не пристав к религиозным убеждениям той или другой европейской народности, среди которой они живут?
Они не евреи и не христиане в смысле верования что же они такое? Философы... Какие? Какой из школ - ведь им нет числа?
Да и какая из них вполне закончена, представляет вполне установившуюся систему, не отстраняемую дальнейшим прогрессом мышления? Не пришли ли наконец эти школы в своем логическом развитии и в попытках утвердить абсолютную истину на чистом логическом основании - вне религии, к отрицанию всякой абсолютной истины, подставив, так сказать, человечеству под ноги вечно колеблющуюся почву истин относительных?
К тому же вообще современная философия едва ли может быть понята совершенно отвлеченно, независимо от всякого религиозного и даже христианского сознания: она возится с ним, борется или отрицает, старается разрешить вопросы, им поставленные, внести критику разума в целый мир представлений неизвестных дохристианскому историческому миру, и неразлучных с человеческим сознанием - с наступлением христианского периода истории...
Посмотрим теперь на другую сторону общечеловеческой цивилизации по отношению к еврею - на нравственно-бытовую. Влияние христианства как начала общественного и бытового пребывает в человеке, принадлежащем к быту христианского общества, и действует в нем - непосредственно, нередко даже без его ведома и сознания, и хотя бы даже он умственно и отрицал христианство. Но не таково положение еврея.
Он чужд или иметь притязание быть чуждым влияния христианства как общественного и бытового начала. Если бы даже еврей и уверял, что мыслью своей он принадлежит к школе того или другого философа, то пришлось бы все-таки спросить каждого еврея - к какой школе он принадлежит в своем быту, каким общественным нравственным началом он руководствуется?
Мы не предложим этого вопроса даже нигилисту-христианину, ибо убеждены, что разрыв его с христианством чисто внешний и что есть нравственные пределы, чрез которые не позволит переступить ему его совесть, - которая, будучи раз просвещена христианским сознанием, никогда не может снизойти до спокойного состояния совести язычника.
Она всегда будет предъявлять запросы, на которые надо будет приискивать успокоительные ответы. Мы, конечно, разумеем здесь не тех падших, загрубелых злодеев, которые случаются и в христианском обществе: мы говорим о нормальном состоянии совести и нравственной природы человека.
От христианского нравственного сознания невозможно отделаться человеку - раз, когда оно его коснулось, - непосредственно ли, или посредством общества, среди которого он возрос и воспитался.
Но еврей, имеющий притязание стоять вообще вне всякого христианского сознания и Действительно пребывавший в постоянном разобщении с христианским духовным миром через свои религиозные верования, - еврей, отрекшись от этих верований и, следовательно, от обязательности бытового еврейского нравственного закона, - каким новым нравственным, общественным и бытовым законом будет управляться в частном и общественном быту Законом личной совести, на сердцах написанными
Но сердце человека подвижно, и почему же может быть обязательно для человека слушаться своей совести, как скоро она не освещена и не освящена христианским вероучением, раскрывшим человеку всю полноту нравственного закона, в нем пребывающего, и призвавшим его к бесконечному совершенствованию?
Вне христианского света, внесенного во внутренний мир совести человека, совесть блуждает в потемках, естественное сознание естественных законов совести неясно, шатко и зыбко; и к тому же его очевидно недостаточно для человека, уже вышедшего из состояния естественности. Что же касается до внешних, формальных законов тех государств, в области которых приходится еврею жить, - то как бы строго ни подчинялся им еврей, эти законы нисколько не отстраняют нравственной высшей истины и не простираются на область частного и общественного быта.
Внешняя правда, ими выражаемая, не только недостаточна сама по себе, но и немыслима без восполнения ее законами внутренней правды, живущими в христианском сознании общества. Государство, конечно, не есть церковь; но общество, которому государство это служит щитом и органическим внешним покровом, - есть общество христианское.
Одним словом, еврей, отрешающийся от веры отцов своих и желающий в то же время стоять вне христианства, является пред нами человеком не только без веры, но и без всякого нравственного закона, который бы управлял его внутренним миром и его отношениями к обществу, - он стоит вне тех общественных и бытовых начал, на которых созиждено, стоит и которыми управляется современное общество, которые образуют воздух, атмосферы этого общества, живут и действуют в его членах, несмотря даже на личное отношение их мысли к этим началам: в этом именно и заключается нравственная гарантия внутренней безопасности для общества.
Впрочем, в большей или меньшей степени то же самое может быть сказано не только о христианском, но и о всяком другом обществе, руководящемся каким-либо религиозно-нравственным верованием.
Когда вам говорят про общество магометанское, иудейское, буддийское, вы знаете, каким нравственным законом оно управляется, и члены его в пределах этого общего, ими признанного закона считают себя нравственно обеспеченными. Но как скоро вам рекомендуется человек, ссылающийся, вместо нравственно-религиозного закона, на общечеловеческую цивилизацию, то вы, естественно, зададите себе вопрос где же общий кодекс нравственных прав и обязанностей этой цивилизации, поставляющей себя вне религии как догмы и как бытового начала?
Здесь что ни человек, то особый кодекс, и каждого сына таковой цивилизации пришлось бы поневоле подвергнуть особливому допросу и справке на счет его нравственных правил. Общего кодекса не оказывается. Можно было бы, например, предполагать, что общечеловеческая цивилизация выработала убеждение, что красть - не следует и что это дело скверное.
Но вот вам учение, объявляющее себя последним новейшим словом общечеловеческой цивилизации, которое низводит человека до скота, освобождает его от нравственной вменяемости преступлений и торжественно объявляет, что человек имеет полное нравственное право красть, если это ему нравится. (Один из публицистов "Русского слова" объявил, что он не крадет по тому же самому, почему не любит тухлую говядину, но что если он может получить вкус из тухлой говядины, то вправе получить вкус и к воровству, в чем не будет состоять никакого нравственного преступления),
Пусть же те, которые не признают для себя других основ, кроме "общечеловеческой цивилизации", определят и обнародуют нам, что именно из нее будет выбрано, выжато, процежено ими - что именно они принимают за обязательный для себя кодекс? Но на чем же будет основана эта обязательность?
На личном вкусе и произволе: она не коренится в глубине духа, она не связана в сознании со всем, что есть заветнейшего для человека, с началом начал и причиною причин всего сущего - одним словом, с идеей Бога...
Мы видели, что все эти притязания, вся эта драпировка плащом цивилизации есть чистейшая нелепость, громкая фраза, прикрывающая или лицемерие, или совершеннейшую пустоту души и мысли, или сумбур умственный и нравственный, с которым, конечно, можно иной раз очень благополучно просуществовать, но на котором нельзя ничего созидать или основывать.
Мы не думаем, что было особенно выгодно для общества размножение такого рода амфибий, умственных и нравственных, особенно же если эти амфибии получают в обществе положение довольно значительное...
Говоря по правде, евреи, приобщающиеся к общечеловеческой, т.е. европейской цивилизации, невольно и непременно приобщаются и к жизненной стихии европеизма, т.е. к христианству; ибо европейская цивилизация есть продукт не только древнего, но и христианского мира, и христианство входит в нее как такой ее существенный элемент, который никак из нее выкраден быть не может. Учение Христа стало отныне законом всей позднейшей жизни мира; по крайней мере христианство, как говорит Хомяков в тех же своих записках, "обусловливает до сих пор крайние пределы развития народов, его исповедующих.
Таков смысл всякой религии, продолжает он: она есть -граница всего духовного и умственного мира для человека. Народ, выступивший из границ своего верования, создает себе верование новое; отрицание же, еще не создавшее нового положения, находится в прямой зависимости от положения отвергаемого.
Поэтому христианство до нашего времени (принимаемое или отрицаемое) есть закон всего просвещенного мира - и народы, принявшие проповедь иудейских рыбаков, сделались властителями всего земного шара и вождями человечества"...
Но, приобщаясь вместе с цивилизацией и к жизненной стихи цивилизации, образованные евреи - по странному заблуждению или по явной недобросовестности - не хотят в том сознаться.
Как люди развитые, они не могут не признавать нравственного закона Христа совершеннейшим; они не могут не видеть, что воздух, которым они дышат, есть христианство; они должны наконец необходимо проникнуться этим воздухом, усвоить себе христианскую точку зрения - уже для одного того, чтоб уразуметь явления европейской цивилизации, - чтобы понимать Данте, Шиллера, Гете с его Фаустом, Рафаэля, Шекспира и пр. - на что они всегда предъявляют претензию...
Но не приняв христианства в душу искренне и сознательно, не признав открыто его власти над собой, они становятся в ложное, неискреннее отношение к европейской цивилизации, - а при таком отношении их участие в ней не может быть истинно плодотворно.
История цивилизации новейших времен должна определить место, занимаемое в ней элементом иудейским, особенно в Германии, где деятельность таких евреев, отставших от Моисеевых и не приставших ни к каким иным религиозным верованиям, довольно сильна.
Всякому ясно, что из еврея не выйдет ни Гете, ни Шиллера, ни Шекспира, а выйдет разве только Гейне и Берне. Мы думаем, что германский дух много размельчал от вторжения в него подобных еврейских ингредиентов. Еще менее можем мы ожидать блага от этого вторжения "цивилизованных евреев" в духовную жизнь русского народа, которая вся проникнута началом религиозным.
Но богатое дарами племя евреев могло бы богато оплодотворить собой почву европейских обществ, если бы, вместе с искренним отречением от иудаизма, оно также искренно прилепилось к истине христианства.
Вне этого - им суждено, со своим так называемым общечеловеческим просвещением, стать - повторяем еще раз амфибиями во всех смыслах, без национальности, без религии, без нравственности, и внести лицемерие и фальшь в область европейского христианского просвещения.
Иван Аксаков Москва, 8 августа 1864 г.
Футболку "Провидѣніе" можно приобрести по e-mail: providenie@yandex.ru
Застолби свой ник!
Источник — http://rpczmoskva.org.ru/
